Страна, которой нет - Kriptilia

А капитан не понимает. У капитана пакет и доклад для начальства, для полковника Валентина Штааля, которого вызвали, лично вызвали, лично к господину председателю правительства, а если короче, к Солнечному Вождю, живи он тысячу лет, и вот для этого разговора и нужен пакет и доклад. Только лично, только в руки.

У капитана Хамади в руках – напоказ – защищенный носитель данных в противоударном корпусе, стандартная модель, самоуничтожающаяся при попытках взлома. На голове многоканальная гарнитура. На предплечье левой руки лежит планшет стандартной серии, и капитан Хамади то говорит в гарнитуру, то водит пальцами по планшету, а то соизволит обратить внимание на охрану, служащих, еще невесть кого. Капитан хорош как картинка, сними против света, добавь четкости и можно помещать на обложку пропагандистского фильма.

Еще добавить бликов на два значка: Народной Армии и Союза Солнца, чтоб ясно было: это вам не просто так какой-то капитан, метр девяносто плюс пушечного мяса, а лучший из лучших, верный из верных.

Характер сложный, неуравновешенный.

Недоброжелатели сказали бы - гнусный характер. И упрямства на четыре стада ослов и даже онагров.

Можно, конечно, арестовать. Вернее, можно попробовать арестовать - и кто ж его знает, что из этого получится: труп, несколько, скандал, несколько, может даже попытка переворота или, упаси Вождь, несколько. Что-то ж все эти аресты значат - не с дурной же головы жайш принялся хватать военных?

В общем, обычного покушенца ребята из охраны здания и охраны Вождя поняли бы лучше - и возможно даже лучше к нему бы отнеслись.

Об этом говорили за спиной Амара, когда вели его с крыши вниз по лестнице, вводили в лифт в режиме «только рыпнись», обыскивали, потрошили и искали все, от взрывчатки до «блох», пытались влезть в канал связи, пытались заглушить сигнал, просвечивали планшет, наушники и даже микрофон. Капитан Хамади не обижался: у всех своя работа. Их дело следить, чтоб с головы Вождя волосок не упал, а дело наглого капитана – прорваться в заветный кабинет, чтобы передать своему шефу отчет. Что шеф еще здесь, и вот как раз сейчас на ковре, Амар усвоил из обмолвок за спиной, реплик в микрофоны, обрывков фраз.

О чем они там беседовали с Вождем эти... три? часа, с тех пор, как у Штааля замолчал коммуникатор, Амар представить даже не боялся, а не мог - воображение отказывалось служить. К счастью, от воображения ничего и не требовалось, за маршрут отвечали сопровождающие, а в наушниках, планшетке и комме гудела, вскипала и булькала сероводородом операция. Паника у военных с момента не того покушения, исчезновения "афганцев", а затем и аль-Рахмана, царила нешуточная, а поскольку заговор был все же сугубо лоялистским, то и участники его в большинстве своем предпочли "течь", а не запираться. Некоторые даже... фонтанировали.

Наконец вышел, возник из глубин аппаратных недр некто вальяжный и томный, в роскошном костюме по последней евразийской моде: вдоволь блеска и золота, мягкие контуры, плавность линии. Сей аппаратный переукормленый фазан смерил капитана Хамади взглядом, поцокал языком.

- Это все, - небрежное движение руки, - положите здесь. Слушайте меня внимательно. Вы подойдете к двери. Когда она откроется, вы молча, без приветствий, сделаете пять шагов, протянете руку и отдадите носитель. Потом сделаете пять шагов назад. Не топать, не чихать, не кашлять. Вы меня поняли?

- Кха... я вас понял, - повел плечами капитан Хамади. - Но я с вами не согласен. Гарнитуру я не отдам. Мне нужно быть на связи.

Слов "а то есть у меня подозрения, почему мне начальник не отвечал" он не произнес и даже не подумал, нельзя об этих вещах думать в такой обстановке, как под огнем нельзя думать о возможном ранении. Накликаешь, как пить дать.

- В таком случае...

- Мне ваши гаремные штучки безразличны. Ваша безопасность меня просветила раза четыре - и хватит с вас.

Глаза у фазана сделались как у злого евнуха. Как у злого евнуха с маленькой, но неотъемлемой властью.

- Значит, я ошибся, капитан Хамади, когда подумал, что для вас очень важно эту информацию передать… а для вашего начальника – получить. Если вы не хотите подчиниться общим требованиям распорядка, вы можете и дальше находиться здесь. – промурлыкал он. – Имейте в виду, я в любой момент могу включить глушение.

- Мне очень важно ее передать, - сказал капитан с плаката. - А ему очень важно ее получить. И, кстати, глушилку, идиот, тебе нужно было включать раньше, потому что я тебя не только пишу, но и пересылаю.

- Будьте так любезны, снимите на 60 секунд гарнитуру перед дверью кабинета, – отчеканил напоказ евнух, и так же напоказ продолжил: - Я просто не понимаю, как вы осмеливаетесь спорить, понимая, что речь идет о рабочей обстановке господина председателя, которую совершенно недопустимо нарушать посторонними звуками! Невиданное, невероятное неуважение!

Капитан с плаката покивал чуть деревянно: мол, ну да, ну да, дело евнухов султана - ревностно беречь султанскую обстановку, дело воинов султана - защищать его покой более действенным и не всегда бесшумным образом. Потом неотобранную еще часть сбруи отцепил и аккуратно устроил на кресле.

В гарнитуру сказал:

- Темель-эфенди, я прошу прощения, но в следующие пять минут я могу в любой момент оказаться в режиме "молчание".

Можно было просто сигнал подать, но отчего же не проявить вежливость к человеку, достойному вежливости.

В кабинете было просторно, полупрохладно и при этом – солнечно. Стекла во всю стену и крышу, типичный пентхаус. Глупо, подумал Амар, одна ракета и… На втором шаге он все-таки вспомнил, зачем здесь, попытался найти взглядом Штааля – а нашел стоявшего у торца широченного стола Кемаля-гниду. Шаг и еще шаг. Каплун фазаний не обманул: ровно пять шагов до кресла, и затылок начальства виден только сверху. Протянуть руку, уронить теплую металлическую пластину в подставленную ладонь. Пять шагов назад, говорите? Спиной? Сейчас споткнусь и грохнусь во весь рост, вот смеху-то будет… и рабочая обстановка, конечно, пострадает.

Амар молча отсалютовал Кемалю, шефу и темному пятну в солнечном ореоле, развернулся и вышел. В четыре шага.

Рафик аль-Сольх, по-прежнему

Господин старший инспектор Темель Ильхан возник посреди рабочей поверхности внезапно и почти бесшумно - секретарю было приказано немедля пропускать все входящие из