Перстень без камня - Анна Китаева

— Итак, — сказал Орвель дор Тарсинг, и все взгляды обратились на него.

Король-зверь выглядел величественно. Тускло сверкали в пасти словно бы окровавленные клыки. От могучей фигуры веяло уверенностью и силой.

— Положение наше представляется следующим, — продолжал король. — Перстень разъят, но чрезвычайно мощный источник магии поддерживает магическое поле архипелага. Мы продолжаем оставаться в изоляции от внешнего мира. Источник, похоже, обладает собственной волей и не желает, чтобы действие магии прекратилось. Нарастание поля грозит нам неизвестными катаклизмами. О чем я еще не упомянул?

— О том, что источник находится в вулкане, — подсказала дор Зеельмайн.

— Спасибо, — коротко кивнул король.

— Неверно, — прошипел Бенга. — Источник не находится в вулкане. Он и есть вулкан.

Минуту все осознавали его замечание.

— Ну, — проворчал Орвель, — кто может что-нибудь предложить?

Маги мрачно молчали. Руде Хунд кашлянул.

— Я хочу спросить, — проворчал северянин, но его перебил громкий стук снизу. Стучали изнутри башни в закрытый люк, служивший выходом на площадку.

Эссель и Йемителми одновременно сунулись в люк разбираться. После кратких переговоров наверх вылезли двое — начальник порта Гайс Геберт и капитан проклятого корабля «Летучая рыба» Бван Атен, похожий в своем старом камзоле и драных штанах на забулдыгу-матроса.

— Судари, в чем дело? — нахмурился король.

— Приветствую всех, — поклонился капитан Атен, старомодно приложив обе руки к сердцу, осмотрелся и быстро плюхнулся на стул Эсселя. — Простите, я вынужден сесть. Последние пару веков мне досаждает ревматизм.

Сударь Геберт остался неловко стоять. Эссель тоже.

— По какому праву… — яростно прошипел Бенга, но Бван Атен отмахнулся от него:

— Помолчите, юноша. По праву старшего, если уж на то пошло.

Йемителми беззвучно засмеялся, прикрывая рот ладонью, и заметил, что точно так же неслышно хихикает Руде Хунд. При всей серьезности момента было забавно, что нашелся кто-то, способный так обойтись с надменным змеемагом. Конечно, все знали, что легендарному капитану Бван Атену много сотен лет. Но обычно он вел себя просто — может быть, даже нарочито по-свойски, — и как-то никто не вспоминал о его возрасте.

— Просс-стите, с-сударь, — неожиданно извинился Бенга. — Мы вас-с поч-штительно с-слуш-шаем.

Ну уж после этого внимание собравшихся капитану Атену было обеспечено.

— И хорошо, — брюзгливо согласился моряк, — и послушайте. Но для начала я вас спрошу. Это кто же учинил такое непотребство?

Скромно стоявший в сторонке капитан Крандж виновато засопел.

— Признаться, сударь, это во многом моя вина, — тяжеловесно высказался он. — Я привез на архипелаг покойного сударя Столваагьера — то есть, привез я его живым, это он потом уже того… упокоился. М-да… И воришку я привез, и перстень при моем содействии был украден. М-да… Если б я хоть немного догадывался, что из этого произойдет…

— Я не о перстне, — оборвал его Бван Атен. — Я спрашиваю сударей магов — кто из вас растревожил бога?

— Бога? — недоверчиво переспросил Орвель.

Древний проклятый капитан обратил взгляд на короля, и тот вздрогнул. На мгновение ему показалось, что перед ним не живой человек, а скелет, скалящий зубы в вечной ухмылке. Глянули в душу Тарсинга бездонные провалы глаз, где клубилась тоскливая тьма, и мертвые голоса позвали его на всеми забытом языке. Наваждение тотчас пропало, оставив лишь сухость во рту и сердцебиение.

— Вы хотите сказать, ваше величество, — медленно произнес Бван Атен, — что вы не знаете, хранителями чего служат короли Трех ветров?

Трина тихо ойкнула.

— Я не понимаю, сударь, о чем вы говорите, — сердито сказал Орвель. — Если вам известно, что именно я должен был хранить, так скажите мне. Возможно, отец не смог передать мне наследственное знание, поскольку проклятие настигло его внезапно. Но почему этого не сделал никто другой? Вы сами, например?

— Я думал, вы знаете. — Бван Атен выглядел смущенным. — Мне не приходило в голову, что вы могли остаться в неведении. С другой стороны, я никогда и не предполагал, что бог может проснуться при моей жизни. Не так уж долго я живу. Подумаешь, несколько сотен лет… ну, от силы тысячу.

Он поднял глаза на Гайса Геберта:

— Сударь, прошу вас, зачтите признаки.

Бледный от волнения начальник порта открыл тетрадь на странице, которую держал заложенной пальцем.

— Когда Змей развернет свои кольца, — произнес он чуть дребезжащим голосом. — Когда Старик сбросит Корону. Когда Спящие проснутся.

— Змей развернул кольца, — сказал Бван Атен. — Вы, — он кивнул Кранджу, — помнится, с ним встретились. Далее. Старик сбросил Корону.

Все посмотрели в сторону темной громады вулкана на фоне быстро темнеющего восточного неба.

— А бедняжки зевающие жабы, то есть спящие красавицы, просыпаются, — заключил Атен. — Мы наблюдаем три признака, означающие конец света. Значит, бог пробудился. Огнедышащая гора — это бог. Он жаждет вывернуться наизнанку — а вместе с ним вывернется наизнанку наш мир. Если богу не воспрепятствовать, мы погибнем. Вы понимаете? Архипелаг Трех ветров, Южный и Северный континенты, Длинное море и Великий океан — все исчезнет в судороге нового творения.

Повисла пауза.

— Бог?.. — наконец прошептал Йемителми перехваченным горлом. — Вот это да… И как же сообщить ему, что мы хотим жить?

— Бог неразумен, — строго сказал Бван Атен. — Он не услышит нас и не поймет. Бог-творец нашего мира — простейшее живое существо, подобное морскому полипу. Он огромен, он обладает магической мощью, превосходящей всю мировую магию. Он — пуп земли. Именно это знание всегда хранили короли Трех ветров. Чтобы бог спал, великие маги древности создали область без магии на изначальном архипелаге, и настроили управляющий артефакт — королевский перстень. Нам нужно заставить бога заснуть. Пока еще не поздно!

— И как это сделать? — прорычал Ун Бхе.

— Ответ должны знать хранители, — тяжко уронил Бван Атен, и воцарилось молчание.

— Я попытаюс-сь с-справитьс-ся с богом, — прошипел Бенга. — Это я раз-сбудил его, пытаяс-сь пройти гору нас-сквозь…

— Я с вами, мастер, — хмуро сказал Йемителми. — Если бы я не помог вам бежать, этого бы не произошло.

При слове «мастер» Ун Бхе метнул в племянника яростный взгляд. Сын его родной сестры, великолепной тигрицы Анайхе, прилюдно назвал себя учеником змеемага! Позор клану Шерстистых! Беда семье! Но в глубине души Мбо чувствовал, что он переживает не так сильно, как должен бы. Он уже мысленно отстранился от прежней жизни, и дела континента его волновали лишь по привычке. И сестру он, скорее всего, больше не увидит. Гнев Анайхе обрушится на сына, когда тот вернется. Но Йемителми — маг и воин, он сделал выбор. Мбо покачал головой. Он не станет осуждать племянника. К тому же, что значат отдельные судьбы, когда веретено мира вот-вот выпадет из рук Семирукой пряхи?