Драконы Исчезнувшей Луны - Маргарет Уэйс

Он снова услышал слова, которые когда-то сказала ему Мина, — слова, показавшиеся ему в то время глубоко ошибочными: «Ты полюбил не меня. Ты полюбил Бога во мне».

Он получил все, за что боролась его мать. Она хотела править эльфами Сильванести — он стал их королем. Она хотела быть любима своим народом — народ полюбил его. Это было его местью, и она была сладка. А лучшей ее частью стало то, что в конце концов он от всего этого отказался, ибо ничто на свете не могло бы ранить Эльхану больнее.

И сейчас он понял, почему Богине удалось сделать из него своего раба: заглянув в глаза его души, она заметила, что один из них был ослеплен.

21. Мертвые и умирающие

Силы оставили Рейзора еще в полете. Он больше не мог махать крыльями и перешел в неконтролируемое падение. Галдар с ужасом смотрел на стремительно приближавшиеся острые пики, однако судьба оказалась благосклонной к нему: синего дракона понесло ветром на сосновую рощу.

На мгновение оранжевые скалы, зеленые деревья, синие драконьи чешуйки и красная кровь смешались перед глазами минотавра в единую массу. Он крепко зажмурился и, изо всех сил вцепившись в гриву дракона, прижал свою голову к его шее. Затем он почувствовал сильнейший удар, услышал треск костей и ощутил запах свежей плоти, смешанный с острым ароматом сосновых иголок. Крупная ветка упала на Галдара, едва не сломав ему рог. Другая больно ударила минотавра по плечу, и одновременно на него градом посыпались мелкие сучья.

А потом наступила тишина.

В течение какого-то времени Галдар лежал неподвижно и удивлялся тому, что до сих пор жив. Все его тело ломило. Пытаясь выяснить, насколько серьезны его ранения, минотавр осторожно пошевелился. Движение не вызвало острой боли, и из этого он заключил, что кости у него все-таки целы. Кровь тоненькой струйкой текла у минотавра из носа, а в ушах звенело, но даже сквозь этот звон до него донесся тяжелый вздох Рейзора.

Голова дракона и верхняя часть его содрогавшегося туловища покоились на поваленных соснах. Высвободившись из-под веток, Галдар соскользнул с драконьей спины. На мгновение ему показалось, что Рейзор просто отдыхает на лоне природы, однако сломанные крылья и хвост, оставлявшие при каждом движении густой кровавый след на скалах, тут же развеяли эту иллюзию.

Галдар осмотрелся, ища Малис. Она упала довольно далеко от них, но не заметить ее было просто невозможно. Ударившись о землю, любительница воздвигать памятники смерти невольно выстроила на прощание еще один — огромную гору из собственной развороченной плоти, сверкавшую здесь и там красной чешуей.

Галдар увидел пламя и дым. Огонь, полностью уничтоживший мертвого дракона, уже перекинулся на сосновые заросли.

Далеко в долине лежал Оплот, но Галдар не мог разглядеть его из-за черных грозовых туч, кружившихся внизу. Это было очень странно, поскольку там, где стоял он сам, солнце светило так ярко, что полностью затмило сияние Нового Ока, — во всяком случае минотавр не обнаружил его на небесах. Впрочем, сейчас ему было все равно, куда оно подевалось, — он был охвачен тревогой за Мину. Галдару хотелось немедленно броситься на ее поиски, однако он понимал, что не имеет права уйти, не выполнив своего последнего долга: Рейзор спас ему жизнь, и Галдар не мог оставить его умирать в одиночестве.

Синий дракон еще дышал, но дыхание это было судорожным и болезненным. Красная пена вытекала из его пасти, а глаза затягивало поволокой, и все-таки они сразу ожили при виде Галдара.

— Она... — Дракон захлебнулся собственной кровью, не в силах продолжать.

— Малис мертва, — громко и внятно сказал Галдар. — Благодарю тебя за битву, Рейзор. Это была славная победа, которую воспоют в веках. Ты уходишь как герой. Я буду глубоко чтить твою память, как и мои дети, и дети моих детей, и все, кто придет за ними.

У Галдара не было ни детей, ни малейших предпосылок к тому, что он когда-нибудь ими обзаведется. Он просто произнес древнюю клятву, даваемую минотаврами умиравшему храбрецу. И все же Галдар говорил эти слова от всего сердца, ибо прекрасно осознавал и величие подвига Рейзора, и тяжесть его состояния в предсмертные минуты.

Синий дракон передернулся и обмяк.

— Я исполнил свой долг, — прошептал он и испустил дух.

Галдар поднял голову и издал прощальный вопль скорби, эхом разнесшийся по горам.

Теперь он был свободен и мог откликнуться на мольбу собственного сердца и отправиться искать Мину.

«Мне не следует впадать в панику, — успокаивал он себя. — Мина пережила отравление и вышла целой и невредимой из погребального костра. Владычица любит ее как никакого другого смертного за все время существования Кринна. Она защитит Мину и никому не позволит причинить ей вред».

Галдар повторял это снова и снова, но легче ему не становилось.

Он тщательно обследовал местность вокруг останков Малис. Куски окровавленного мяса разлетелись на большое расстояние, сделав скалы омерзительно липкими и скользкими. Минотавр надеялся, что Мина с сияющими глазами вот-вот поднимется ему навстречу, однако ничто не шевелилось на этой земле, ставшей ложем смерти красной драконицы. Даже птицы стихли при ее приближении, а животные попрятались по своим норам. Все здесь дышало безмолвием, если не считать яростного ветра, зловеще свистевшего меж камней.

Пробираться по горам было тяжело. Каждое движение давалось минотавру с огромным трудом. Тело его то и дело пронзала острая боль, свидетельствовавшая о еще не замеченных им ранах.

Галдар нашел свою залитую кровью пику и очень обрадовался: он хотел вручить ее Мине в память о сегодняшнем сражении. Но как минотавр ни старался, он не мог найти девушку. Время от времени он громко выкрикивал ее имя, и, подхваченное эхом, оно отдавалось у него в ушах сотнями голосов, но ее голоса среди них не было. Упорно продолжая карабкаться вверх, Галдар наконец наткнулся на основную часть туши Малис.

Глядя на ее останки, он не испытывал ни радости, ни триумфа. Единственными его чувствами были чудовищная усталость и растерянное удивление оттого, что сам он сумел выжить в этом поединке.

«Возможно, Мине повезло меньше», — подумал минотавр и содрогнулся.

— Мина! — проревел он опять и вдруг услышал стон.

Масса окровавленных красных чешуек встрепенулась.

Галдар крепко сжал свою пику и пристально посмотрел на голову Малис, взиравшую на мир изумленным открытым глазом. Шея ее была перекручена и сломана. Определенно, драконица не могла быть жива.

Стон возобновился, и слабый голос позвал:

— Галдар!

С радостным криком минотавр бросил пику и устремился вперед. Из-под красного брюха виднелась покрытая кровью человеческая рука: Малистрикс упала на Мину и придавила ее.