Падение небес - Дмитрий Казаков

– Все? – спросила Саттия.

– Все, – ответил Рендалл. – Теперь я обычный человек, не могу рубить скалы и сжигать роданов. Нужен ли тебе такой?

– Что за дурацкий вопрос! – возмутилась девушка, и ответила на него самым красноречивым образом.

А потом они прошли узким петляющим коридором, и вновь оказались на площади посреди мертвого города.

Но сам город был иным, а над площадью вздымалась колоссальная скульптура: обнаженное существо, напоминающее человека, но покрытое чешуей, душило громадного лебедя. Крылья птицы топорщились похожими на копейные наконечники перьями, когтям позавидовал бы орел. Две головы исполина, будто отобранные у большущей ящерицы, терялись в низко ползущих облаках.

– Ничего себе… – прошептала Саттия. – Они похожи на окаменевших богов… А может, так и есть?

Рыжий показывал дорогу, и они шли меж янтарных конусов, сложенных из небольших блоков. Черные головы на высоких постаментах, что торчали на перекрестках, пучили слепые глаза. Частенько встречались развалины, выглядевшие так, словно на них наступила нога исполина.

Впереди показалась стена леса, и вскоре путники оказались под его золотистыми сводами. Зеленое солнце потухло, его место заняла светящаяся желтая поверхность.

Когда мертвый город исчез из виду, Олен вздохнул с облегчением – руины, среди которых нашел убежище явившийся неведомо из каких глубин времени ледяной клинок, тянули его и манили, словно распустившийся цветок – пчелу. Хотелось вернуться, заново взять рифленую рукоятку, посмотреть на полупрозрачное лезвие, внутри которого пляшут белые огоньки, похожие на снежинки.

Но с каждой оставшейся позади милей это притяжение слабело, превращалось в сосущую невнятную тоску.

А на следующий день они вышли к границе Вечного леса. Впереди показались обычные для эльфийской чащи лесные гиганты – серые стволы, водопады вьюнков и облака листвы. На небо вернулось солнце, шафранно-желтая хмарь отступила к самому горизонту.

– Мяу, – сказал Рыжий и остановился.

– Ты не хочешь идти дальше? – спросил Олен, глядя прямо в золотые глаза, лишенные зрачков.

– Мяу, – оцилан подошел к Рендаллу, и принялся тереться о его ноги, оставляя на штанах клочья рыжей шерсти.

– Он дома, – голос Саттии чуть заметно дрогнул. – Он и так сделал для тебя столько, сколько иной родан не совершит за целую жизнь.

– Я понимаю, но, клянусь Селитой… – Олен нагнулся, погрузил пальцу в густую и мягкую, точно пух, шерсть. Почесал кошака за ушами, затем у основания хвоста, и тот благодарно замурлыкал. – Мне будет тебя не хватать, дружище.

– Мяу! – Рыжий развернулся и бодро затопал обратно.

Последний раз оглянулся и скрылся в зарослях.

Олен вздрогнул – ему показалось, что вырвали кусок из его собственного сердца. Первый шаг дался тяжело, второй чуть легче, и тут еще Саттия положила руку на плечо, помогая справиться с душевной болью.

Они прошли границу Вечного леса, и на уши обрушился лесной шум – песня соловья, отдаленный крик выпи, шорох травы под ногами. После безмолвия золотой чащобы все это показалось необычайно громким.

Двое, человек и четвертьэльфийка, двигались теми местами, в которых они были чуть меньше года назад. Только в этот раз шли пешком, и не висела на плечах погоня. Вообще хозяева этих мест не показывались на глаза, словно альтаро убрали все патрули с приграничных земель.

Олен, впервые за многие дни лишившийся меча на поясе, чувствовал себя голым. По ночам ему снились одни и те же сны: он обретал прежнее могущество и силу, вновь был в руке клинок из кости йотуна, легко рассекавший тела врагов, и волны послушного пламени качали наследника Безария Основателя. И он боялся только одного – выдать себя криком или стоном, дать Саттии основания подумать, что не все с ним в порядке.

Карман оттягивало, холодея с каждым днем, Сердце Пламени.

Принесенное из другого мира кольцо, оторванное от живой плоти, понемногу засыпало.

Рендалл знал, что и оно, и ледяной клинок видят в дремоте его – последнего человека, пускавшего их в ход. Ведь всякое оружие – ничто без держащих его рук, и любая магическая мощь не стоит ломаного гроша без горячего сердца, что питает оружие собственной силой.

И еще он помнил о том, что стал йоварингару, что его ждут долгие века жизни, но думать об этом пока не хотел.

Весна потихоньку уступала место лету, и не сеялись больше с неба бесконечные дожди. Да и сам голубой купол понемногу зарастал, исчезали шрамы, оставшиеся после вторжения гостей с Нижней Стороны. Вовремя восходили луна и солнце, и чувствовалось, что понемногу восстанавливается обычный, ну или без малого обычный порядок дел в Алионе.

Боги пали, уступили часть власти над миром, но многое в нем осталось так же, как и ранее. Только на востоке, в вышине, появилось Великое Древо, с определенного момента переставшее уменьшаться по мере удаления от него.

Уроженец Заячьего Скока подозревал, что оно будет выглядеть одинаково и из пустыни сиранов, и с Каменного острова – уходящий в небо бурый ствол, растопыренные ветви, облака, цепляющиеся за листья, сравнимые с ними по размерам.

На пятый день после выхода из Вечного леса Олен и Саттия прошли через Засеку, линию громадных дубов, что обозначает границу между человеческими землями и владениями альтаро.

Обитатели первого попавшегося на пути селения вытаращили глаза на путников, явившихся со стороны Великого леса. Но стоило сверкнуть золотой монете, селяне мгновенно сделались угодливыми и предупредительными, и для путников нашлось два коня на продажу.

Они были так себе, обычные крестьянские лошади, не привыкшие ходить под седлом, но выбирать не приходилось.

– Осталось совсем немного, – сказал Олен, когда крыши селения исчезли из виду. – Доехать до Безариона.

– Всего-то шестьсот с небольшим миль, – фыркнула Саттия. – Лишь для того, чтобы узнать, что творится с твоим наследством?

В первом же городке сменили лошадей на более породистых, а Олен заглянул в оружейную лавку. Оттуда вышел с мечом на поясе – обычным пвартером, который не поможет убить бога, но зато и не предаст, сделав хозяина игрушкой в руках иномирных сил.

Двое всадников, не привлекая ничьего внимания, проехали герцогство Вителия и оказались в пределах Золотой империи. Весна сменилась летом, минул год с того дня, как сгорел Заячий Скок и Рендалл бежал из собственного дома.

В подчиненных Безариону землях все было спокойно, хотя ходили самые дикие слухи о том, что именно случилось с Харуготом и кто сейчас сидит на троне. Говорили о возвращении свергнутого почти двадцать лет назад императора, о том, что консул убил себя сам, зачаровав насмерть. Но все соглашались в одном – теперь-то уж точно будет лучше.