Супергрустная история настоящей любви - Гари Штейнгарт

— Пожалуйста, подождите на «базе безопасности», — прорыдала нам стюардесса. Мы пошли к загадочному строительному обнажению среди заброшенных ветшающих терминалов, нагроможденных друг на друга и напоминавших серые трущобы где-нибудь в Лагосе. Оглядели утомленные здания до срока состарившейся страны; вдалеке, за танками и бронетранспортерами, над недостроенным футуристическим комплексом грузового терминала «Китайских южных авиалиний» вздымались подъемные краны. К нам покатил танк, и девять первоклассных американцев инстинктивно задрали руки. Танк затормозил совсем близко; из люка выпрыгнул солдатик в майке и шортах и воткнул рядом с танком дорожный знак, черными буквами по оранжевому:

ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРИЗНАВАТЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ ДАННОГО ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА («ОБЪЕКТА») НА РАССТОЯНИИ МЕНЕЕ 0,5 МИЛЬ ОТ ПЕРИМЕТРА БЕЗОПАСНОСТИ МЕЖДУНАРОДНОГО АЭРОПОРТА ДЖОНА Ф. КЕННЕДИ. ПРОЧТЕНИЕ ДАННОГО СООБЩЕНИЯ ПОДРАЗУМЕВАЕТ ОТРИЦАНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ОБЪЕКТА И СОГЛАСИЕ С ВЫШЕИЗЛОЖЕННЫМИ УСЛОВИЯМИ.

— Департамент возрождения Америки, Директива о безопасности IX-2.11 «Вместе мы удивим мир!»

Итальянцы, уверившись, что худшее позади, обсуждали события последних десяти минут, словно пережили увлекательное геополитическое приключение; итальянки болтали о сумочных магазинах в Нолите, где можно изнасиловать недужный доллар с особым цинизмом. И тогда я осознал, что запах жирдяйского страха так и не выветрился у меня из ноздрей, запутался в толстых волосках, похожих на хоботки, — на моей постели в Риме Юнис опасливо дергала за них и шептала: «Фу-у, какая дрязь». Не успев сообразить, что творится, я уже сидел на полу на базе безопасности, раскидав отказавшие ноги, руками цепляясь за воздух новой Америки, словно лунатик или атлет на разминке. Паспорт я уронил. Итальянцы бубнили в мою сторону что-то сочувственное. Они чутко улавливают болезнь, эти тонкие древние люди. Из моего рта текли звуки, которые Юнис называла «вербализация», но даже если бы ты прижался ухом к моим губам, ты бы все равно не понял ни слова.

Мой единственный мужчина

Почтовый ящик Юнис Пак на «Глобая Тинах»

5 июня

Формат: стандартный длинный английский текст Суперидея «ГлобалТинов»: Исследования Гарвардской школы моды доказывают, что злоупотребление печатанием приводит к некрасивым утолщениям запястий. Переходите на Изображения сегодня — оставайтесь ГлобалТином навсегда!

Юни-сон за границей — Зубоскалке:

Милая Прекрасная Пони!

Как оно, шалава? Ужасно жалко, что тебя здесь нет. Мне так нужно кому-то вербализовать, а на «Тинах» не выходит нормально. Я совсем запуталась. Поехала в Лукку с Беном (это который Кредитор), и он был очень милый, везде за меня платил, и за роскошный номер в отеле тоже, повел гулять вдоль стен города и в дико прекрасную остерию, где все его знали, и мы там пили вино за 200 евро. И я все думала, какой из него получится идеальный парень, и от его горячего худого тельца меня прямо в жар бросало. Но я вдруг просто ни с того ни с сего говорила ему, что у него ноги вонючие, или что он косой, или что лысеет (хотя это полнейшее ВРАНЬЕ), и он сразу становился весь такой интро, включал общий доступ на эппэрэте, чтоб я не знала, о чем он думает, а потом сидел и таращился в никуда. И нельзя сказать, что мы не того. Мы того. И неплохо. Но сразу после у меня случился панический приступ с рыданиями, и Бен меня утешал, говорил, что я выгляжу как потаскуха, что у меня Ебильность 800+ (абсолютно НЕТ, потому что в этом Риме фиг найдешь парикмахера, который умеет с азиатскими волосами), но у него ничего не вышло. Мне было ужасно стыдно. Я совсем не заслужила такого, как Бен, и когда мы вместе ходили по улицам, я все представляла, как он идет с шикарной супермоделью или очень умной, но сексуальной Медиасамкой. Такой, которую он по правде заслуживает, а не с этой вот бестолковой девицей.

Мама прислала глобалтинку, говорит, по сути дела, что отец опять за свое. Сэлли пришлось ночевать в гостевой наверху, а маме в подвале, потому что он, когда напивается, не может по лестницам ходить, или, по крайней мере, заранее слышишь, что он идет.

Я пыталась выспросить у Сэлли, что творится, а она только вяло отговаривается, типа, мама испортила тофу, у папы нет пациентов, так что это мама виновата, или пациенты, или кто угодно, только не он. В общем, я ищу дешевые авиабилеты, потому что мне, конечно, нравится сорить тут деньгами этого ублюдка, но я отвечаю за то, что происходит с Сэлли и с мамой, понятно же.

По-моему, я как бы отчасти влюбляюсь в Бена, но знаю, что мне не светит, потому что другая часть меня, которая больная, думает, что мой единственный мужчина — это отец. Как только с Беном происходит что-нибудь чудесное, я вдруг думаю обо всем хорошем, что делает ОТЕЦ, и начинаю по нему СКУЧАТЬ. Ну, я рассказывала — когда у него была практика в Калифорнии, он помогал мексиканцам, и если у них не было страховки, а у них страховки никогда не бывает, он им лечил ноги забесплатно. Может, я плохая дочь, раз его бросила и сбежала аж в Европу? Господи, прости меня, пожалуйста, за этот словесный понос. Ой, а помнишь, как мы жили в Лонг-Биче и ты у нас ночевала? Помнишь, мама поднимала нас, типа, в семь утра — кричала «Иииирона! Иииирона! [20]Кто рано встает, тому бог подает!» Я так по тебе скучаю, Прекрасная Пони.

Зубоскалка — Юни-сон за границей:

Милая Прекрасная Панда,

Как оно, сучара? Получила твое письмо, когда выходила из машины около «МолодаМанда» в Топанге, и потом все время грустила. Одна продавщица даже стала вербализовать, спрашивала, чего это со мной, и я ей такая: «Я думаю», — а она такая: «Зачем?»

Не знаю, что тебе сказать. Наверное, иногда родители ужасно разочаровывают, но других у нас нет. Надо, видимо, уважать их все равно, а если они делают гадости — просто убраться с дороги и любить их в десять раз сильнее. Жалко, что у тебя нет старшего брата, потому что вот у нас старший брат принимает удар на себя. Отстойно, наверное, быть старшей сестрой в семье, где нету мужуков.

В общем, про Бена — я думаю, ты апрельделенно все делаешь ровно как надо! Он же не знает, что это все потому, что у тебя внутри буря, он думает, ты просто крутая потаскуха и чтобы тебя заполучить, надо лезть из кожи вон. А член у него какой? Такой, типа, — загнутый вниз и чуть-чуть вбок? У Суслика такой (он у меня в АН — у него Агрегат Незаурядный), и я вот думаю — у всех белых так, с загибом? Видишь, какая я целка? Ха-ха.

Ты можешь мне вербализовать в любое время дня и ночи, ты же знаешь. Все равно я половину времени сама не понимаю, что делаю, но я так рада, что мы можем друг другу довериться, потому что иногда жизнь такая, что я, типа, даже описать не могу. Как будто я плыву, и едва кто-нибудь подплывает или я к кому-нибудь, возникает сплошная СТАТИКА. Иногда люди мне вербализуют, а я смотрю им в рот и такая: ЧЕГО? О чем ты говоришь? Как я буду тебе вербализовать и вообще какая разница, что наружу выходит? Ты вот хотя бы взяла и уехала из дома, в РИМ! Кто еще на такое способен? Кстати, там у вас в Италии продают такие прозрачные трусы, называются «ПолнаяКапитуляция»? Кажется, миланские, но не могу найти на «Моднючке» и на «ПОПЫшности». Если они бывают темно-синие, я тебе деньги отдам, честно. Ты знаешь мой размер, потаскуха. Я тоже ужасно по тебе скучаю, Прекрасная Панда. Возвращайся в солнечную Кали! У меня от таблеток, по-моему, лобковый зуд. Это вот КАК?

7 июня

Чхун. Вон. Пак — Юни-сон за границей:

Ынхи,

Как сегодня ты. Надеяться ты не беспокоиться. Хорошо что писать Сэлли. Младшая сестра всегда брать пример со старшей. Мы с папой пойти в церковь и вместе поговорить с преподобным Чхо. Я дать папе извинения что все время не думать как он много работать и ему все надо идеальное, особенно сундубу, это же его любимо!:) Папа пообещать, что если ему нехорошо, мы СНАЧАЛА вместе помолиться БОГУ, чтобы он нас наставить, а ПОТОМ он ударить. Потом преподобный Чхо почитать нам Писание, там говорить, что женщина вторая после мужчины. Он говорить мужчина голова, а женщина рука или нога. И еще мы вместе молиться и я нарочно заключить тебя и Сэлли потому что у нас с папой никого нет кроме тебя и сестры. Иначе мы бы не уехать из Кореи, она теперь богаче Америки и политических проблем не столько, но откуда нам знать, когда мы ехать? Теперь мы даже в Форт-Ли видеть танк на Центр-авеню. Для меня очень страшно, как в Корее в 1980 очень давно, когда быть беспорядок в Кванджу [21]и погибнуть много людей. Надеяться с Сэлли на Манхэттене ничего не случиться.