Пария - Дэн Абнетт

Я рассказала все, стараясь не упускать ни единой подробности — впрочем, я не упомянула ни Слепошарого Вояку, ни встречу с сестрой Бисмиллой, полагая, что это вряд ли будет представлять для него интерес. Я говорила о торговом доме «Блэкуордс», стараясь показать, что полностью поняла задачу, которая была на меня возложена. Старый бизнес семьи, которая владела «Блэкуордс» — торговля тем, что они называли «предметами для коллекционирования», предполагал приобретение множества необычных артефактов, пусть даже если их через некоторое время передавали покупателю. Ордос уже давно полагал, что они торгуют запрещенными предметами. Целью моего задания было выяснить, является ли такая торговля преднамеренной, или ее ведут лишь по недосмотру — и определить, какую опасность могут представлять эти предметы. Я знала, что в облике Лаурели Ресиди буду посещать их еще несколько дней, проверяя их операции и товары под предлогом формирования портфолио для эксцентричного и богатого коллекционера с другой планеты.

Выслушав мой подробный рассказ, секретарь кивнул и сделал несколько заметок в блокноте. Он задал несколько вопросов, самым странным из которых стал:

— Тебя кто-нибудь заметил сегодня?

Вопрос застал меня врасплох. Если мы понимали, что нас выследили, или что за нами наблюдают во время задания — мы были обязаны сообщить об этом.

— Нет, сэр, — ответила я.

— Может быть, по дороге на задание, или обратно? — спросил он.

— Нет, вообще ни разу.

Он кивнул.

— Есть какая-то причина, по которой вы об этом спрашиваете? — произнесла я.

Он покачал головой и кашлянул. Я услышала странный, потрескивающий звук. Это было его особенностью, отличительной чертой. Точнее — его единственной отличительной чертой.

Самым подходящим определением для секретаря было — «обычный человек». Насколько я могла определить «на взгляд», ему было около пятидесяти, он был среднего роста, обычного телосложения, с ничем не примечательным цветом волос, незапоминающимися глазами и самым обычным лицом. Он носил темные костюмы, его голос всегда был ровным и негромким. В нем не было ничего запоминающегося или привлекающего внимание — кроме, конечно, его беспорядочной коллекции блокнотов.

И его кашля.

Не думаю, что кашель был следствием какой-то болезни. Скорее, это была нервная реакция или привычка. Просто время от времени он прочищал горло. Но, когда он делал это, кроме обычного покашливания слышался другой звук — залегавший ниже, звучавший, словно эхо или тень. Потрескивание. Я не могу подобрать другого слова: колючее потрескивание, словно помехи, которые можно слышать в сигнале вокса, как статические разряды, как звук от сминания чего-то очень сухого и хрупкого.

Это было странно и необычно. Это было первое, что привлекло мое внимание к секретарю. Первое — и последнее.

Секретаря звали Эбон Настранд. Но мы обращались к нему только по его должности.

Он снова кашлянул, я снова услышала потрескивание, похожее на статический шум в воксе. Казалось, он пытается вытолкнуть из своего горла что-то сухое, колючее, как песок, и рыхлое, как синтетическое волокно.

— У меня есть причина, Бета, — начал он. Но тут открылась дверь, и в комнату без стука вошел молодой мужчина.

— Прошу прощения, секретарь, — произнес он. — Я не думал, что вы не один.

Я замерла, это было настоящим сюрпризом. Этот вломившийся без стука парень был никем иным, как Юдикой Совлом.

— Юдика? — произнесла я.

— Бета, — он улыбнулся, но улыбка получилась неуверенная и довольно нервная — так улыбается кто-то, кого застукали за чем-то недозволенным. Он бросил взгляд на секретаря, словно ожидая подсказки, что делать дальше.

— Ты вернулся, — произнесла я, вне себя от изумления. Сказать по правде, я была настолько удивлена, что не обратила особенного внимания на выражение неловкости, появившееся на его лице, когда он вошел и увидел меня.

— Ну да, — ответил он с веселым смехом и улыбкой… улыбкой, которую я так хорошо помнила.

— Сюда еще никто не возвращался, — заметила я. Это было правдой. На моей памяти и насколько я могла судить по рассказам других студентов, которые уже были старшекурсниками, когда я только поступила сюда, ни один из учеников Зоны Дня не возвращался сюда после выпуска.

Юдика Совл был старше меня на три года, он завершил обучение и покинул школу две зимы назад. Должна признать, я была не на шутку увлечена им. Он был необычайно талантлив и сногсшибательно красив. Он и сейчас оставался высоким и стройным, но его длинные черные волосы были острижены довольно коротко и превратились в аккуратную, практичную прическу. Он тоже всегда был добр ко мне и терпеливо переносил мою неуклюжую и излишне прямолинейную «страсть», как называл это Мафродит. Он никогда не относился ко мне как к ребенку и не позволял насмешек над моей бестолковой и капризной влюбленностью, которая была для всех очевидна.

— Закрой дверь, Юдика, и присаживайся, — скомандовал секретарь. Потом повернулся ко мне.

— Возвращение одного из наших учеников — действительно крайне редкое явление, — заметил он. — Юдика прибыл сегодня вечером, так что у нас не было возможности представить его другим студентами и поприветствовать его здесь, в его и нашем доме. Я хотел отвести его в верхнюю залу, но тебе стоит услышать хорошие новости раньше других, Бета.

Мой разум перепрыгивал от одной мысли к другой, перебирая возможности и пытаясь представить обстоятельства, которые привели его обратно. Я знала, что всех нас ждет одна судьба — служение ордосу. Неужели Юдика был признан непригодным для этого служения? Может быть, его отправили обратно в Зону Дня, для дополнительных тренировок, которые помогут ему лучше справляться с возложенными задачами?

— Я здесь по делу, — начал Юдика. Он говорил очень осторожно, словно подбирая слова и тщательно обдумывая, о чем можно говорить, а о чем — нет.

— Его работа привела его сюда, — сообщил секретарь. Он снова прочистил горло. Я услышала потрескивание статики.

— Ты ведь служишь в ордосе, да? — спросила я.

— Само-собой, — усмехнулся секретарь.

— И это… — я смутилась. — Это действительно так захватывающе и вообще здорово, как ты думал?

— Это точно стоящее дело, — твердо произнес он.

— Куда тебя отправили?

— Мне нельзя рассказывать об этом.

— Ты служишь у какого-нибудь известного инквизитора?

— Об этом мне тоже нельзя говорить, Бета.

Я кивнула. Конечно, нельзя.

— Ну, а можешь ты сказать, в каком ты сейчас звании? — спросила я.

Юдика кинул быстрый взгляд на секретаря.

— Дознаватель, — произнес секретарь. — Юдика уже заслужил звание дознавателя. Мы им очень гордимся. Хотя совсем не удивлены.

Секретарь пристально посмотрел на Юдику. Теперь, когда я вспоминаю этот взгляд, я понимаю, что он был довольно насмешливым и язвительным — но тогда я этого просто не заметила.

— Я как раз говорил Бете о том, как важно соблюдать меры предосторожности, — сообщил он.

— Правда? — ответил Юдика. Он уселся в старое, скрипучее красное кожаное кресло и теперь устраивался поудобнее. Он закинул ногу на ногу и разгладил полы плаща поверх колен. — Думаю, это разумно.

— Она начала задание, — продолжал секретарь, — оно связано с семьей Блэкуордс и их знаменитым торговым домом.

— А, — произнес Юдика, словно это все объясняло.

Секретарь перевел взгляд на меня.

— Тебе с самого начала необходимо знать, Бета, — начал он, — что твое нынешнее задание очень важное. Некоторые из заданий — это всего лишь практика, тренировки, чтобы оттачивать навыки наших студентов.

— Но это задание — не из таких, — подтвердила я.

Он кивнул.

— Верно, совсем не из таких. Я не говорил тебе, но это задание связано с некоторой опасностью.

— Риск не пугает меня, — ответила я.

— Очень хорошо, — заметил секретарь.

— Но, — добавила я, — предупрежден — значит вооружен. У Вас была причина не говорить мне об этом?

— Только опасение, что знание может выдать тебя, — ответил секретарь. Он изящным жестом поднял свою крохотную чашечку и сделал маленький глоток. — Зная это, ты могла бы стать излишне бдительной, предпринимать слишком заметные усилия, чтобы защититься — и тебя бы разоблачили.

Я понимала его опасения, хотя мне было очень досадно предположение секретаря, что я могу быть настолько неловкой.

— И какую же опасность может представлять семья Блэкуордс? — поинтересовалась я.

— В сущности, никакой, — произнес Юдика. — В самих Блэкуордс нет ничего особенного. Но, если они действительно виновны в тех преступлениях, в которых мы их подозреваем, у них есть контакты, которые могут нас заинтересовать.