Капитан Несалага из страны Оз - Рут Томпсон

Он поправил доску и с укоризной поглядел на капитана долгим взглядом.

— Подумаешь, немного грязи, — беззаботно сказала гиппопотамша, опуская на траву корзинку с бутербродами и переводя глаза с Ахта на Несалагу с выражением живейшего любопытства. — Грязь прекрасна и очень полезна для здоровья.

— Только не для моего! — Нахмурившийся капитан пытался промокшим шёлковым носовым платком счистить зелёную тину с волос и ушей. — Но ничего, надо полагать, мы со временем обсохнем и…

— Продолжим программу исследований, — насмешливо договорил Ахт, выжимая воду из своих шёлковых панталон и атласного кафтана. — Надеюсь, ты не обидишься, Нед, если я скажу тебе, что моряк должен быть верен лодке. Не подвернись мне это доброе и любезное животное, я стал бы добычей крокодилов.

— Ну что ты, я бы тебя обязательно спас как-нибудь, — неуверенно пробормотал Нед, угрюмо приглаживая волосы. — И ведь ходули действительно спасли тебе жизнь. Если бы их не было, крокодил вцепился бы тебе в ногу. Кстати, приятель, как называется этот остров? — Торопясь переменить тему разговора, Несалага повернулся к громадной спасительнице Ахта.

— «Приятель»? — повторила гиппопотамиха, недоумённо шевеля ушами. — Что это слово значит?

— Так моряки обращаются к своим друзьям, — объяснил Нед, невольно улыбнувшись.

— «Моряки! Приятель!» — восторженно повторила гиппопотамиха. — Как это мило, как красиво! — Обуреваемая чувствами, она подалась вперёд и моментально сжевала корзинку с бутербродами, а заодно и флаги Страны Оз. — Я запомню эти слова на всю жизнь! — заверила она, с усилием заглотив последний флаг, ставший поперёк глотки. — Маленькая Никобо, дочь мирного речного народа, приветствует вас на Острове Спотыкач.

— Маленькая! Крошечная такая дочурка! — проговорил Ахт придушенным голосом. — Ха-ха! Остров Спотыкач! Хо-хо! Это интересно. Вот мы, оказывается, почему в реку упали. Здорово!

— Но объясни, пожалуйста, — сказал королевский исследователь, быстро вытирая бороду платком, — откуда ты знаешь наш язык? У вас что, все животные говорящие? Что мартышки на дереве верещат, это понятно, я не про них.

— Нет, никто из животных, кроме меня, не разговаривает на человеческом языке, — степенно ответила Никобо. — Я и сама заговорила на нём только пять лун назад, в травяной день.

— Травяной день? Ну и ну! Странно и непривычно, — вздохнул Ахт, выливая воду из шляпы, которая каким-то чудом удержалась у него на голове после купания. — Это что же, четверг, как по-вашему? Роджер! Роджер, кому говорю, оставь мартышек в покое, они тебе все перья из хвоста повыдергают!

— О, это очень просто! — Никобо повела маленькими розовыми глазками. — Тот день, когда я ем траву, называется травяной день. День, когда я ем веточки, — это веточный день, а когда я объедаю с деревьев листья — лиственный день. А…

— А день, когда ты ешь корзинки с бутербродами и флаги Страны Оз, — это, значит, фляжно-бутербродный день, — засмеялся Роджер, возвращаясь после разведывательной экспедиции на вершины деревьев. — Она проглотила наши флаги, капитан, и, если теперь она не стала гражданкой Страны Оз, я съем свои перья.

— Давай ешь, авось помолчишь немного, — сказал капитан, которому не хотелось, чтобы Роджеровы шуточки прерывали такую интересную беседу. — Значит, ты заговорила на нашем языке пять лун назад, в травяной день. И что же было тому причиной?

— Мальчик, — сообщила гиппопотамша, неуклюже кивнув головой.

— Так, кое-что проясняется! — Пошарив в карманах, Несалага извлёк оттуда записную книжку и карандаш — отсыревшие, но годные к употреблению. — Мальчик местный? — нетерпеливо спросил он.

— Да нет же, в том-то и дело! — Никобо даже запыхтела от такого невероятного предположения. — Люди-леопарды разговаривают на непонятном рычащем языке, в котором я никогда не могла разобрать ни слова. И кроме того, с ними разговаривать опасно и неприятно. У них страшные клыки и копья…

— Люди-леопарды! — воскликнул Ахт, хватаясь от страха за толстый ствол дерева. — Ой-ой-ой! Слушай, Недди, я бы лучше снова занялся пиратским промыслом, он гораздо безопаснее. Боюсь, что с этого несчастного острова с мартышками, где живут люди-леопарды, окружённые крокодилами, нам на корабль не вернуться!

— Ты забываешь про меня, — нежно сказала гиппопотамиха. Неуклюже переваливаясь, она подошла к Акту и любовно ткнулась ему в бок своим мокрым розовым носом. — Маленькая Никобо, дочь речного народа, отнесёт вас, куда захотите.

Глава шестая. Маленький дикарь

— Нет-нет, рано ещё! — воскликнул Несалага, видя, что Ахт сделал неловкую попытку взгромоздиться на гиппопотамью спину. — Мы ведь даже ещё не осмотрелись, приятель. Не можем же мы уйти, так и не повидав людей-леопардов и этого странного мальчишку, который говорит на нашем языке.

— Ах, не можем, по-твоему? — Набрав в грудь побольше воздуха, Ахт одним молодецким прыжком оказался на Никобо и, крепко ухватившись за её уши, прочно устроился на скользкой спине.

— До свидания, Недди! — И король решительно взмахнул рукой. — Если ты притащишь кого-нибудь из людей-леопардов на «Полумесяц», ищи себе другого кока. Я их на корабле не потерплю, заруби это себе на носу!

— Этого ты можешь не бояться. — Гиппопотамша, прикрыв один глаз, таинственно улыбнулась.

Раздражённый дезертирством короля и снисходительной улыбкой речной лошади, Несалага выхватил из-за пояса длинную шпагу и воинственно стал ею размахивать.

— Разрази меня гром! Ты что же, думаешь, что у меня не хватит сноровки и хитрости справиться с дикарями? Где эти люди-леопарды? — завопил капитан таким раскатистым басом, что мартышки замолкли и взлетели на самые верхушки деревьев, и даже Роджер, уж на что ко всему привычная птица, спрятал голову под крыло.

— Нету их! Их больше нет, — объяснила Никобо, спокойно двинувшись к берегу.

— Ах, их, значит, нет сейчас на острове? — Гладя со страхом и отвращением на кишащую крокодилами реку, Ахт подёргал гиппопотамиху за ухо. — Не торопись, дорогая! Погоди минутку, девочка моя! Может, я всё-таки останусь с Недди.

— Как скажешь. — Никобо, не останавливаясь, плавно развернулась и потрусила по песку туда, где Несалага грозно всматривался в простирающиеся перед ним джунгли.

— Очень жаль, что туземцы отлучились, большое разочарование для меня, ребята, — вздохнул Несалага, печально выкручивая кружевные манжеты. — Если бы мы смогли сделать людей-леопардов подданными Страны Оз, можно было бы считать, что плавание было не напрасным.

— Вот тут я с тобой не согласен, — проворчал Ахт, поудобнее усаживаясь на спине гиппопотамши. — Уж лучше твоё разочарование, чем дикарское копьё в спине, и лично я как-нибудь уж проживу, не повидав этих самых леопардовых людей. Мне пробоина в шкуре не нужна, спасибо, ха-ха-ха! — И Ахт расхохотался с облегчением.

— Может, мне слетать на корабль и притащить ещё флагов? — предложил Роджер, вопросительно хлопая крыльями. — Если люди-леопарды действительно ушли, мы спокойно можем захватить остров без потерь и кровопролития.

— Это-то так… — размышлял Несалага, засовывая шпагу в ножны и с интересом оглядывая остров. — Давай лети, птичка моя.

— Да прихвати малость печенья, — крикнул вдогонку Ахт. — От всего этого нырянья и валянья в грязи я проголодался, как акула. А пока мы ждём Роджера, может, Никобо нам немного расскажет об этих островитянах. Какие они — высокие или маленькие, чёрные или коричневые?

— Жёлтые, — серьезно ответила гиппопотамиха. — Высоченные и жёлтые, с коричневыми пятнами по всей шкуре. Глаза и грива у них коричневые, а голоса грубые и рычащие. Хижин они не строят, в приюте не нуждаются, а рыщут по джунглям, как дикие звери, охотятся, рыбачат и воюют. По воде они плавают на выдолбленных бревнах, а в прошлый веточный день все они, мужчины, женщины и дети, погрузились в длинные лодки и поплыли в море. И вскоре после этого, — глаза Никобо округлились и заблестели, — разразилась страшная буря, и все мы, речные, из устья Бегемотовой Реки видели, как лодки с людьми скрылись под бушующими волнами. Некоторые из выдолбленных стволов выбросило на берег, но никого из островитян мы с тех пор не видели.

— Ни одного?! — разочарованно воскликнул Нед.

— Ни одного! — торжественно заверила Никобо. — По правде сказать, — и гиппопотамша неожиданно зевнула во всю свою огромную пасть, — без них стало гораздо лучше и безопаснее. Беспокоит меня только мальчик. Я сама его кормила все эти дни.

— Ах да, мальчик, который знает наш язык, — задумчиво проговорил Нед, огорчённый печальной судьбой людей-леопардов, которых ему теперь не доведётся увидеть.

— А чём ты его кормила? — подозрительно спросил Ахт. — Откуда гиппопотамше знать, чем надо кормить человеческих мальчиков?