Собачий рай - Полина Федоровна Елизарова

Доктор, заведующий отделением коммерческой клиники, получал хорошую зарплату, а регулярные подработки в бюро Никитина позволяли ей разрешать себе разного рода баловство, которого она, экономя каждую копейку, была лишена большую часть жизни.

Самоварова всегда любила поезда, их мягкий ход успокаивал и мысли, и нервы, но оказаться с Жорой на вокзале она опасалась – вдруг мальчишка опять взбрыкнет и задумает бежать?

Проведший с ней в одной постели ночь сын «исчадия ада» пока не вызывал в ней ни отрицательных, ни положительных эмоций, только любопытную настороженность, и тем не менее она явственно ощущала, что уже несет ответственность за его судьбу.

Дорогой до дачи преимущественно молчали.

Время от времени скучавший и пялившийся в окошко Жора пытался завязать с ней светскую беседу. Он не то чтобы канючил, но несколько раз пожаловался, что без маминого планшета ему не во что играть, однако Самоварова, напряженно обдумывавшая сложившуюся ситуацию, скупо реагировала на его слова.

Домик в старом, густо заросшем яблонями, елями, соснами, липами и кустами саду был небольшим, но уютным.

Несколько лет назад, до встречи с Варварой Сергеевной, одинокий и в то время еще имевший нормированный отпуск и выходные доктор с помощью мужиков из соседней деревеньки сделал здесь приличный ремонт и пристроил к домику крытую террасу.

Сюда, будучи холостяком, Валера часто сбегал от городской суеты в любое время года. Здесь, из лета в лето, воспитывала его сына Лешку ныне покойная мать доктора, сюда же доктор привез Самоварову практически сразу после знакомства, в их первое лето любви.

Убранство домика, хоть и скромное по нынешним меркам, включало все необходимое: общую, с давно никому не нужным телевизором комнату, две отдельных спаленки, кухню с водопроводом и горячей водой, небольшой санузел с узкой душевой кабиной и недорогой стиральной машиной.

Но самое ценное, то, ради чего Варвара Сергеевна всегда с удовольствием ездила на дачу, крылось в саду. Жасмин, яблони, в тени сосен и елей – краткосрочная, но щедрая россыпь ландышей. А самый обожаемый кустарник – мистическая сирень – с наступлением сезона цвела здесь везде: вдоль забора по границам с соседними участками, у калитки и у самых перил террасы.

Возможно, из-за какого-то особенного качества почвы или географического положения, как давно заметила Самоварова, в этом дачном поселке сирень цвела дольше, чем обычно.

Вот и сегодня, в первый день лета, когда сирень давно пожухла в городе, по участку все еще разносился ее крепкий, пьянящий аромат.

Замок входной двери, пригорюнившись за месяцы холода и сырости, неохотно и ворчливо поддался двум поворотам ключа.

Ни она, ни доктор, замотанные работой и делами, не приезжали сюда с конца осени.

– Это что, твой до-ом? – пройдя в маленькую, пахнувшую запустением прихожую, разочарованно протянул Жора.

– Дача моего мужа.

– Валерия Павловича?

– Да.

– Знаешь, а он мужик себе на уме.

– Оставь свое оценочное суждение при себе! – на секунду обомлев, огрызнулась Самоварова. – Ты все жаждешь помочь, вот и будем наводить здесь порядок! – сказала она, неловко втаскивая в дверной проем чемодан, застрявший колесиками в почерневшем за зиму половике.

Первым делом Варвара Сергеевна, впуская в домик жизнь, раскрыла везде окна, с трудом вытащила на улицу матрасы, развесила на перилах террасы, на солнышке, чистое, залежавшееся на полках постельное белье.

Отыскав в чуланчике пачку флисовых тряпок, принялась вытирать пыль с разбуженных светом столов, стульев и комодов, которые под ее руками то ли содрогались от радости, то ли выражали недовольство от внезапного вторжения в их сонное царство.

Жоре она велела ополоснуть и протереть посуду.

По шуму и звону, то и дело доносившемуся с кухни, Варвара Сергеевна с невеселым удовлетворением отмечала, что уже успевший испортить ей жизнь мальчишка старательно выполняет ее задание.

Обедали пиццей, заказанной через «Яндекс»-приложение, а запивали крепким и сладким черным чаем, заваренным с наскоро сорванными в саду листиками мелиссы и мяты.

Жора, словно чувствуя не отпускавшее ее напряжение, во время еды молчал и задавал лишь самые необходимые вопросы.

Когда наконец позвонил доктор, она, не глядя на мальчика, взяла папиросы и выскочила с чашкой чая на террасу.

– Варь, так нельзя! – басил в трубку Валера. – У Ани, похоже, истерика. Ты ничего ей толком не объяснила, впрочем, как и мне. Но я-то переживу… и дождусь от тебя какого-то внятного рассказа про ребенка и деньги в конверте. А вот дочь твоя…

– Что еще я должна ей объяснить?! – устав себя сдерживать, воскликнула Самоварова. – Мне давно седьмой десяток! Я что, должна оправдываться перед ней за свои решения? Да, мне пришлось взять на какое-то время опеку над этим мальчиком. Если ты против, что он находится на твоей даче, я готова вместе с ним уехать отсюда сию же секунду.

– И куда же ты с ним поедешь? – вздохнул доктор.

– Да хоть в санаторий!

– В санаторий в наше время так просто не попасть. Пусть даже денег его мамаши хватит с лихвой на ваше проживание, прежде нужно сдать тесты и пройти обследование, чтобы вас туда пустили.

– Ничего. Сдадим экспресс-тесты и купим левые карты.

– Варь, прекрати городить чушь! Живите на даче. Скорее всего я приеду послезавтра. Сегодня до вечера приемы, завтра в восемь утра – совещание и еще куча дел. А с Аней поговори. Она считает, что у тебя… – замялся Валера, явно пытаясь подобрать подходящий эвфемизм.

– Что у меня крыша поехала? Обострение шизофрении?

– Ну, не совсем так… но поставь себя на ее место.

– Поставила. И что?! Я отзвонилась и предложила ей приехать с Линой на дачу сразу, как соберутся. Да, так сложилось, что со мной чужой ребенок. В чем трагедия-то? В том, что не весь мир вокруг Ани вертится?

– Господи, – тихо взвыл доктор, – как же вы мне обе надоели!

– Вот и не лез бы!

– Я бы и не лез, коли бы вы сами в вашу заваруху меня не приглашали.

– Не хочешь – не отвечай на ее звонки. Я с ней поговорю и все улажу.

– Уда-а-чи! – с сарказмом в голосе протянул доктор. – Помнишь, как включать электричество?

– Спасибо за заботу. Уже включила.

– Кстати про мальчика. Никаких домашних тестирований, как уже сказал тебе вчера, я проводить с ним не буду. Но мне как врачу было бы интересно вместе с коллегами, специализирующимися на детской психологии, изучить его феномен. Разумеется, нужно официальное согласие его матери.

– И каким же образом вы планируете его изучить?

– Ему надо приехать с матерью в институт. С ним поговорят детские психологи, возможно, захотят сделать МРТ головного мозга. Случай