Любовь и роскошь - Патриция Хэган

Дани взглянула на два пустых места за столом, однако ничего не спросила. Китти же из любопытства поинтересовалась:

– Лоудлум и Кариста присоединятся к нам позже?

Дани заметила, что Рабина растерялась, и, натянуто улыбнувшись, с фальшивой беззаботностью произнесла:

– О, Лоудлум уже более трех недель находится в Барселоне по делам. Однако я ожидаю его сегодня. У Каристы какое-то время гостит друг, и на сегодняшний вечер мы планировали небольшой званый ужин.

Да уж, званый ужин, вторила ей молчаливым эхом Дани, подавляя гримаску.

– Она должна скоро появиться. Полагаю, они катаются где-нибудь верхом или что-то в этом роде. – Она предпочла сменить тему разговора, увлекшись расспросами о светской жизни Парижа.

Дани слушала в вежливом молчании, и они уже почти закончили с едой, когда на террасу ворвалась молодая девушка, внезапно остановилась и окинула Китти и Дани откровенно наглым взглядом.

Рабина сглотнула, чуть откашлялась. Похоже, она испытывала ужасную неловкость за поведение дочери.

– Кариста, присядь, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты поздоровалась с нашими гостями – мадам Китти Колтрейн и ее приемной дочерью Дани.

Дани улыбнулась, однако ответной улыбки не последовало.

Кариста неохотно заняла свое место, отмахнувшись от слуги, который сделал шаг вперед, чтобы придержать ее стул.

Длинные локоны медово-золотистого оттенка свободно падали на ее обнаженные плечи. На ней были тесная атласная блузка с глубоким вырезом, открывающим пышную грудь, и брюки для верховой езды из черной замши – узкие и обтягивающие длинные, красивой формы ноги. Серебряные шпоры на ботфортах чуть позвякивали.

Губы, накрашенные ярко-красной помадой, были недовольно надуты. Щеки горели от злости, а глаза метали молнии.

Рука Рабины затряслась, когда она потянулась за бокалом. Сделав большой глоток, она осмелилась спросить:

– А где наш гость? Он…

– Ну почему же, здесь, конечно! – резко перебила ее Кариста, ткнув пальцем в сторону Китти и Дани. – Вот наши гости, мама. Сегодня вечером все будут невероятно рады встретить знаменитых Колтрейнов из Парижа.

Рабина в изумлении покачала головой.

Китти и Дани обменялись озадаченными взглядами, хотя Дани и догадывалась о том, что послужило причиной столь эксцентричного поведения Каристы Алтондерри.

Рабина наклонилась и нежно дотронулась до руки дочери:

– Мы поговорим позже, дорогая. Позволь нам насладиться приятным обедом.

Кариста, подумала Дани, была бы красива, если бы не этот кислый, неприятный взгляд, казалось, навсегда застывший на ее лице, а не просто возникший под влиянием настроения. Похоже, ничто в жизни не доставляло Каристе истинного удовольствия, и каждый, с кем она общалась, вызывал ее недовольство.

Напряженность ощущалась почти физически, когда Рабина и Китти пытались повести обычный светский разговор. Что-то совершенно точно было не в порядке, но никто не осмеливался спросить. Дани было любопытно, но после ничем не вызванного враждебного взгляда Каристы она решила, что не стоит связываться с этой высокомерной особой. Если таинственный русский сумел воспротивиться ее запугиваниям и отказался объявить о помолвке, которой он не хотел, то это было ему же на благо, решила Дани.

Неожиданно Кариста вскочила так стремительно, что ее бокал вина опрокинулся. Она швырнула в сторону салфетку и обратила полные ненависти глаза на мать:

– Отмени прием сегодня. Драгомира вызвали обратно в Париж. Его здесь не будет, а я без него присутствовать не собираюсь.

Рабина сказала осторожно:

– Дорогая, неприятно, что Драгомиру пришлось так внезапно отбыть, и я знаю, как ты разочарована, но, согласись, было бы неверно менять наши планы. В конце концов, Китти и Дани тоже наши гости, и мы, несомненно, хотим, чтобы наши друзья встретились с ними. – Она погладила руку дочери. – Возможно, тебе стоит пойти и прилечь ненадолго. Ты почувствуешь себя лучше.

Кариста судорожно дернулась от ее прикосновения и пронзила ее взглядом.

– Что ты знаешь? – завизжала она.

Рабина встала, наконец потеряв терпение. Ухватившись за стол в поисках опоры, она встретила дерзкий взгляд дочери.

– Ты извинишься перед нашими гостями, а затем оставишь нас и отправишься в свою комнату.

– Я не обязана извиняться! – закричала Кариста. – Я ничем не обязана новоявленным буржуа!

Рабина ахнула. Дани и Китти застыли. Кариста повернулась, убежала с террасы и исчезла внутри дома.

Рабина тяжело опустилась в кресло, глубоко вздохнула и обратила полные слез глаза на Дани и Китти:

– Я сожалею. Ужасно сожалею. Что я могу еще сказать?

Китти призвала на помощь юмор, пытаясь ослабить напряженность ситуации:

– Мне, возможно, и не понравилось, что меня отнесли к среднему классу, Рабина, но в мире есть вещи и похуже.

Дани ничего не сказала.

Рабина покачала головой, взяла маленький серебряный колокольчик, лежавший возле ее тарелки, и позвонила. Мгновенно появилась служанка. Рабина указала на беспорядок, учиненный Каристой, и сделала рукой знак все убрать. Затем налила себе еще один бокал вина.

Китти предложила:

– Мы немного устали от нашего путешествия, Рабина, поэтому, возможно, нам стоит удалиться в наши апартаменты, и, если ты предпочитаешь отменить свои планы на сегодняшний вечер, пожалуйста, забудь о нас. Для нас это действительно не имеет никакого значения.

– Нет! – воскликнула Рабина. – Мы устроим прием. Я пыталась сказать Каристе, что она торопит ход событий… – Ее голос сорвался, а глаза едва заметно расширились, когда она вдруг осознала, что не было никакой необходимости сообщать позорную историю о дочери важным и влиятельным друзьям.

Она исправилась, изобразив на лице жалкое подобие улыбки:

– Вы знаете, как порывисты бывают молодые девушки, желая выставить напоказ своих кавалеров. С Каристой все будет в порядке, и я обещаю вам, что сам Лоудлум проследит за тем, чтобы она принесла вам извинения за свое непростительное поведение.

Позже, когда они остались одни, Дани поведала Китти о том, что ранее узнала от Корин.

– Ну что ж, я нисколько не удивлена, – сказала Китти. – Если бы я знала, что в деле замешан Драгомир, я бы ожидала нечто подобное.

Дани сощурилась в удивлении:

– Ты знаешь этого русского?

Китти кивнула, мягко улыбнувшись.

– Я много слышала о нем. У него есть определенная репутация в отношениях с дамами. О, я без труда понимаю, почему они охотятся за ним. Он красив, очарователен, образован – свободно говорит на пяти языках. Кое в чем он напоминает твоего отца, за исключением того, что твой отец не был богат, когда я встретила его. Драгомир же, как говорят, богат баснословно.