Фол последней надежды - Юля Артеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но он, конечно, слышит.
— Твой Громов идет, Энж. Успеешь подобрать сопли?
Глава 11
— Он не мой, — успеваю буркнуть я Богдану в плечо и вытереть об его футболку нос.
— Фу, сопли, — шепчет мне брат, но потешаться надо мной перед Громовым не начинает.
Я же перевожу взгляд на Ваню и жадно поглощаю весь его образ. Соскучилась. Я страшно соскучилась, и в груди приятно екает от встречи с ним. Сам Ваня выглядит не сильно радостным. Вид вызывающий, взгляд жесткий, а под штаниной голубых джинсов я вижу какой-то черный фиксатор.
— Здорово, Гром.
— Привет.
Ребята жмут друг другу руки, а я страшно хочу поприветствовать его поцелуем в щеку, но не решаюсь. В голове мелькает картинка, как я делаю шаг вперед и прикасаюсь губами к его теплой коже рядом с уголком губ, но на деле застываю, как деревянная кукла. И сам Ваня ограничивается приветственным кивком головы. Большего не заслужила.
— Как ты? — интересуется Бо ровным тоном, и от этого Громов как будто расслабляется.
— Жить буду. А вот тренироваться — нет.
— Запретили? На сколько?
— Пока на месяц.
Брат вытягивает губы трубочкой и шумно тянет воздух, показывая, насколько это хреновая новость. Но этой реакцией Ваня тоже почему-то остается доволен, даже улыбается и разводит руками. Мы разворачиваемся и идем к школе уже втроем. Ребята обсуждают уже что-то другое, когда меня наконец осеняет. Неужели Ваня боялся жалости в свой адрес? Нащупав эту мысль, я прикидываю, как мне себя лучше вести. Очевидно, о травме спрашивать его не стоит. Я бросаю на него затуманенный размышлениями взгляд, и он его ловит. Я с усилием сглатываю, но глаз отвести не в силах. И Ваня почему-то тоже удерживает этот зрительный контакт, а потом просто отворачивается к Бо и отвечает ему на какой-то вопрос. Какая-то особенная энергия между нами, которую, как мне показалось, я почувствовала, в тот же миг пропадает. И я уже не уверена, что она вообще была.
Хотела бы я не придавать значения таким мелочам, но они — это все, что у меня есть.
И я иду молча, делая вид, что совершенно не заинтересована в их беседе, хотя на деле, конечно, внимательно прислушиваюсь.
Пишу сообщение Аринке, бегло на ходу пролистываю соц сети, ни на чем не задерживаясь.
Потом достаю из рюкзака бутылку с минералкой, но крышка сидит слишком плотно, открыть не получается. Быстро стреляю глазами в Громова, автоматически отмечаю то, как он прихрамывает. И решаюсь.
— Вань, открой пожалуйста, — состроив просительную мордочку, протягиваю ему бутылку.
Может, мне и стоило бы попросить об этом брата, но не буду же я тянуться к нему через Громова, верно? Это не логично.
Ваня, не прерывая разговора, берет минералку, с треском откручивает крышку и вручает мне обратно.
Я будто бы случайно касаюсь его пальцев своими, и старательно запоминаю ощущение. Как, должно быть, чудесно было бы держаться с ним за руки.
Ваня снова смотрит на меня и на этот раз опускает взгляд ниже, быстро оглядывая меня до самых кроссовок. Чувство такое, будто я пакетик чая, который в кружку с кипятком макнули.
Я медленно прижимаю бутылку к груди, а Ваня, как ни в чем не бывало, снова отворачивается. У меня же сердце колотится на разрыв. Как жить, когда от каждого его движения у меня все внутри в клочья разрывается, а потом волшебным образом исцеляется?
Торопливо пью, пытаясь вернуть себе самообладание. Пузырьки ударяют в нос, и я фыркаю.
Ваня внезапно смеется и говорит мне:
— Гелик, ты как котенок.
— Почему? — оторопело спрашиваю, пытаясь затормозить ток крови к щекам.
— Они так же смешно чихают.
— Я не чихала, — говорю сварливо.
Но внутри меня буквально райские сады распускаются и птицы поют. Очень много теплых мелочей для одного утра, даже не успеваю как следует их смаковать.
Когда подходим к школе, я торопливо взбегаю по ступеням к Арине, которая ждет меня у дверей. И в этот момент надеюсь, что Ваня смотрит на меня, хотя бы мельком. Знаю, что фигура у меня неплохая, особенно в этом чертовом комбинезоне, который он, кажется, действительно оценил.
Обнимая подругу, заливисто смеюсь, прогибаюсь в пояснице и откидываю назад согнутую ногу. Иногда я тихо ненавижу эту театральность, которая включается, когда Ваня рядом. Но как же мне хочется, чтобы он наконец меня заметил! От этой мысли в солнечном сплетении все болезненно сжимается, что заставляет меня светиться еще ярче. Я обнимаю Арину за шею и вместе с ней захожу в школу. Соблазн обернуться слишком велик, но на этот раз я с собой справляюсь. Мы переобуваемся, сдаем вещи в гардероб, и только тут я смотрю на Громова. У нас уроки на разных этажах.
Он говорит Богдану:
— Короче, если соберешься пойти, скажи, я скину адрес.
Я тут же вскидываюсь. Эту часть разговора я упустила. О чем они?
— Что такое? — спрашиваю нетерпеливо. — Какая-то тусовка?
Ваня прищуривается:
— Ты любопытный котенок, Геля.
По моей коже, скрытой провокационным комбинезоном, несутся мурашки. Вскидываю брови и улыбаюсь:
— Любопытство — не порок, Громов. Так что за мероприятие?
В моем голосе сквозят почти игривые нотки. Черт знает, почему я вдруг решаюсь так разговаривать, но чувствую, что сейчас так можно.
— Тусовка, Гелик, — сдается он.
— Я приглашена?
— Если брат отпустит.
Бо хмыкает и смотрит на меня исподлобья, но молчит.
— Ладно. Покеда, субботние абрикосы, — говорит Ваня насмешливо и, развернувшись, уходит.
— Субботние абрикосы? — бормочет Арина обескураженно. — Котенок?! Что у вас тут происходит?
— Не знаю, — говорит Бо, — может он повредил не только ногу, но и мозги?
Я щипаю брата за плечо и говорю, насупившись:
— Помолчи, ради бога.
— Энж, а с тобой-то что? «Я приглашена?» — передразнивает он меня, принимая карикатурно сексуальную позу, отклячив зад.
— Замолчи! — шиплю я и, схватив Арину за локоть, тяну ее к лестнице.
Слышу, как брат смеется за моей спиной, но уже игнорирую. Щеки горят, ноги едва касаются пола. Мне показалось? Мне не могло показаться! Он так раньше со мной не разговаривал, я почти уверена! Почти.
Мы бежим по ступеням, и Арина, сбиваясь дыханием, тарахтит:
— Серьезно, Ангелин, что за дела? Почему котенок? Что это было? Вы что, общаетесь? Звучало, как будто у вас есть общий секрет!
— Мы не общаемся, — отвечаю на ходу, — тебе ли не знать? Я же как дурочка тебе все скрины скидываю.
И это правда. Мы с Абрикосовой очень близки, я доверяю ей безраздельно. Наверное, она даже лучше брата