Возврату подлежит. Ты стал другим. Беги! - Иван Калина

– Отвали, придурок! Ты не посмеешь! Пуп земли!

Эта ее последняя фраза и то презрение, с каким она ее произносила, разозлила Глеба больше всего. Вытолкав девицу из палатки, он быстро застегнул входное отверстие на молнию и от души поржал над девушкой. Вот пусть там покукует, подумает над своим поведением. Под руку попалась кучка с одеждой. Выкинул следом – не замерзнет.

Оставшись на улице, Лера тут же замолчала. То ли образумилась, то ли ушла куда? Конечно, ушла. Есть куча других палаток, где ее примут с распростертыми объятиями. Да хоть бы Сметанин. Как раз ей ровня. Глеб снова посмеялся, но уже не так весело. Стало даже как-то стыдно. Большой сильный дядька выгнал девчонку на улицу. И тут же оправдал себя: Да, она сама виновата!

– Зажигалку отдай! – раздался требовательный голос за палаткой. Не ушла все-таки…

Глеб пошарил рукой по «постели» Леры, нашел маленький цилиндрический предмет. Корпус пластмассовый. Нажал. Язык пламени лизнул темноту, выхватив кусок розоватой стенки палатки.

– Обойдешься, – мстительно ответил Глеб, – курить вредно.

Чертовски хотелось спать, но нужно было прежде сделать еще одно дело. Слабый огонек зажигалки высветил сумку. Его сумку. Она была дешевой, совершенно не брендовой, да и Глебу было абсолютно наплевать. Он купил ее в каком-то маленьком магазинчике на окраине города года два назад. Вот куда он еще не заглядывал. Возможно, в ней он найдет что-то интересное, что прольет свет на всю эту неразбериху в лагере.

– Пуп земли! – опять крикнула Лера.

– Могла бы придумать что-то более новое и оригинальное, – сказал Глеб, совершенно не обижаясь. Ответа не последовало. Зашуршали камни под ногами, похоже, она уходила.

Он расстегнул замок—молнию сумки, запустил руку в содержимое, стал по очереди доставать и разглядывать. Было не очень-то удобно производить осмотр, приходилось действовать одной рукой, во второй была зажигалка, к тому же та постоянно гасла. Глеб то и дело крутил колесико, вызывая пламя, как джина из бутылки. В сумке было собрано все как полагается – предметы одежды и гигиены. Сбоку засунут какой-то затрапезный детективчик, из тех, что обычно берут в дорогу. В одном из карманов сумки – паспорт, в другом – влажные салфетки, ложка и сухой обломок печенья. Стало как-то неуютно. Ведь он сам укладывал эти вещи, отбирал у себя в шкафу носки, трусы, рубашки, полотенце, какие-то мелочи… и совершенно не помнил этого… Ни капли просветления. В заднем кармане нашелся зарядник от телефона. Значит, был телефон с ним, был.

Между свитером и носками Глеб неожиданно нашел пачку презервативов. Чуть не расхохотался: вот так поход! Хотя, если учесть, что рядом с ним жила девушка… Глеб с интересом посмотрел в сторону Лериного чемоданчика, так и валяющегося в углу, куда он кинул его днем в приступе гнева. Пошорканный, в некоторых местах обтяжка порвалась и была видна пластмасса. Сверху небрежно брошенный черно-пестрый плед. У Глеба появилась дикая мысль раскрыть чемодан и заглянуть в его внутренности. А вдруг там он найдет что-то интересное, что приведет к разгадке? Глеб уже протянул руку, но тут же отдернул: нехорошо рыться в чужих вещах. Даже если они принадлежат якобы твоей девушке, которую ты только что безжалостно выгнал на улицу.

Глеб стал засовывать свое барахло обратно в сумку, с долей отвращения подцепил бульварную книжонку за корочки. Неужели он ее читал? И вдруг заметил торчащий между страницами уголок оранжевой бумажки. Потянул его – оказался билет на поезд. Согнутый пополам, весь мятый. Глеб с волнением поднес огонек к бумажке. Прочитал свою фамилию, имя, отчество. Все совпадало. Куда ехал? Станция со смешным названием Тырцино. Абсолютно ничего ему не говорило. Так… Дата отправления? Глебу на миг стало плохо – черными цифрами было отпечатано: двенадцатое августа. Не может быть. Это же получается, что с момента его последнего воспоминания прошло почти два месяца… Глеб машинально погладил короткий ежик волос, ощутив ноющую боль в голове. Два месяца! За этот срок могло произойти все что угодно. И подготовка к экспедиции и сама поездка… Глеб разозлился сам на себя: как же легко его провести! Билет-то тоже можно подделать. Да раз плюнуть напечатать и подсунуть в книжку. И все же главный вопрос: зачем? Когда будет понятен мотив, легче додумать и все остальное. А пока вопросов больше чем ответов. Ну, билет, ну, приехал он на поезде… Дальше-то что? Стоп! Что-то тут было не так. Глеб не мог понять, что ему не нравится, что кажется нелогичным? Билет… Обычно, когда двое едут вместе, билеты хранят тоже в одном месте. Но куда тогда делся Лерин билет? Вдруг сразу вспомнил, как профессор сказал за ужином, что и документов ее он не нашел.

Глеб снова взял книжку, схватив ее за корочки, перевернул лицом вниз, хорошенько встряхнул, для верности перелистал еще раз. Но недра книжной продукции на этот раз ничего ему не выдали. Глеб снова метнул взгляд на Лерин чемодан. Нет, все-таки нужно отбросить всякую щепетильность. Здесь она ни к чему. Глеб схватил чемодан за ручку, подтянул к себе, развернул. Ему не приснилось, и на крышке на самом деле стоял кодовый замок. И он был закрыт. Так, так. Интересно. Глеб закрутил колесики с цифрами. Странно. На таких замках обычно стоит простой код: типа все ноли, или единицы. А тут – ни в какую. Глеб уже перебрал все подобные комбинации. Бесполезно.

Он огляделся. Возле Лериной подушки лежала маникюрная пилочка. Сгодится. Поддел пилочкой замок, пора откинуть все церемонии, оттянул защелки. Открыл. Бабское барахло, ничего больше. Даже журнальчиков типа «Космополитена» нет. Удивительно даже. Пусто. Причем, телефон тоже отсутствует. Вряд ли она его в сумке хранит, но при себе не имела, в руках не вертела, насколько он помнил. А это в наше время, по меньшей мере, странно – народ даже в автобусе не отрывает носа от экрана, чатится и торчит в соцсетях.

Копаться в чужом белье было не очень-то приятное занятие. Но Глеб заставил себя положить все обратно в том же порядке, как и было, особо не присматриваясь к каждой вещице. Наверное, так отстраненно ведут досмотр на таможне. Сколько через их руки проходит чужого, откровенного, сокровенного… Закрыв кое-как Лерин чемодан, вдев замки снова в скобки, Глеб убрал его в угол. Каковы же итоги расследования? А ни черта, никаких итогов. Кроме того, что приехал он сюда на поезде. А где до этого пропадал, где его носило и что толкнуло приехать сюда – черт его знает. Хотя, вот же – у профессора он был записан как спонсор.

Глеб нащупал руками одеяло. На полу лежала теплая туристическая пенка. Лег, так и не раздеваясь, поплотнее закутался. Было очень холодно, даже под одеялом. Зубы стучали, выбивая дробь. Или это дождь по палатке? Повернулся на бок. День какой-то выдался ненормальный. Интересно, если он опять заснет, вернется ли он в свой мир, к тому моменту, с которого все и началось? Что же все-таки произошло? Реально ли они все потеряли память или он попросту сошел с ума? И пребывает в данный момент в каком-то выдуманном им мире? Глеб сунул руки под голову и четко услышал тихое тиканье. Однако, часы продолжали идти. Нащупал маленькую пупочку часового завода, закрутил ее до отказа. Ну, вот еще один день он обеспечен точным временем. И все-таки, почему его часы оказались в рабочем ходу? Их кто-то подкручивал, или все-таки с того момента, как с ним случился приступ, прошло несколько часов? Пока рано делать какие-то заявления. Приступы приключались с Глебом и раньше.

Началось все в детстве. Каждый год его семья снимала дачу в деревне. Так было и в то лето. Ничего не предвещало беды, только однажды отец нашел его в реке, без сознания. Глеб совершенно не помнит, как упал туда и бился в конвульсиях. Если бы бабуля не забила тревогу, и отец не кинулся на поиски – он бы утонул. Несколько месяцев отец таскал его по врачам, все только разводили руками – похоже на эпилепсию, но электроэнцефалография и другие диагностики показывали, что мозг в порядке. Однако, особо никому не охота была разбираться в тонкостях болезни и поэтому, в конце концов, диагноз ему поставили – эпилепсию. И лечили его от нее же. Постепенно приступы становились реже, и когда Сотеев взял его лечение под свой контроль, они и вовсе стали очень редки. Но никогда ранее за ними не следовал провал в памяти. Разве что минут на пять-десять, а в последнее время, так всего на несколько секунд.

Глеб вздохнул. Не в его характере пускать дело на самотек и в данной ситуации он не собирался опускать руки. Сейчас ему нужно выспаться, а завтра с утра он пойдет к реке. Рванул бы сразу, да в полной темноте боялся пойти не в ту сторону. Заблудиться он не заблудится, но до реки может так и не дойти. Он сделает это утром. С новым силами. Глеб зевнул, перевернулся на бок и тут же подпрыгнул как будто его ужалили. Дернулся, запутываясь в одеяле, уперся в натянутый бок палатки, грозя ее сорвать на себя. Сердце колотилось как загнанное животное. В палатке, черным силуэтом на брезентовом фоне, выделялся человек. Он тихо копошился в углу. Кто это? Лера вернулась? Значит, он успел заснуть? Но на нее не похоже – силуэт объемнее. Профессор, Копытов? А, может, Ольга? Какого черта?! «Что-то ищет в моей сумке!» – пронеслось в голове.