Осторожно! Биологическое оружие! - Канатжан (Кен) Алибеков (Алибек)

Но Калинин знал, что его огромная империя так и останется колоссом на глиняных ногах до тех пор, пока он не предъявит руководству страны результаты своей работы. Настроение начальника «Биопрепарата» было отнюдь не безоблачным, так как со времени его назначения прошло уже около двух лет, а ни одного сколько-нибудь значимого проекта по производству биологического оружия так и не было создано.

В июне 1981 года он позвонил в лабораторию в Омутнинске, куда меня как раз назначили на должность начальника технологического отдела. Услышав в трубке голос Калинина, я вздрогнул. Все мы относились к Калинину с восторженным благоговением, но сама мысль о том, что большой человек мог снизойти до звонка обычному молодому ученому, невольно заставила меня призадуматься, уж не наломал ли я где-нибудь дров.

— Я хочу, чтобы ты приехал в Москву, — объявил Калинин.

— Да, конечно, — ответил я.

— Я думаю, что ты вполне сможешь справиться с должностью заместителя директора в Омутнинске.

Мне, конечно, было известно, что генерал отличается непредсказуемостью, но то, что мне довелось услышать сейчас, звучало просто фантастически, даже несколько пугающе. В конце концов, кто я такой? Обычный молодой капитан, всего лишь шесть лет назад закончивший военный факультет мединститута. За плечами — тридцать один год, а в активе — кипучая энергия молодости и ни одного серьезного изобретения, которым можно было бы гордиться. Мое имя стало известно кому-то из старших офицеров лишь благодаря совсе'м недавно разработанной мною технологии. К тому же я только-только начал привыкать к новой работе. Услышав предложение, я занервничал и сначала хотел отказаться.

— Ну, что скажешь? — Калинин все еще ждал моего ответа.

— Буду у вас завтра утром, — сказал я.

Я хорошо помню мое первое появление в кабинете Калинина. Поднявшись на второй этаж, я вошел в приемную и остановился возле стола, за которым сидела секретарь. Она радушно предложила мне стакан чаю.

— Вас пока не готовы принять, — в смущении проговорила она. — Наверное, это какое-то недоразумение.

Но я ее уже не слушал. Из-за неплотно закрытой двери кабинета Калинина доносились громкие голоса, часто срывающиеся на крик, но, как я ни старался, мне так и не удалось разобрать ни слова.

Секундой позже крик внезапно оборвался. Какой-то человек с побагровевшим лицом выскочил из кабинета. Заметив меня, он резко остановился, потом, смерив меня взглядом с головы до ног, рявкнул: «Не знаю, что ты там о себе вообразил! Наглый щенок!» — и вихрем вылетел из приемной.

Я ожидал еще около получаса. Вдруг из кабинета выглянул Калинин.

— Поезжай в гостиницу, — распорядился он, — перекуси немного. Я позвоню, когда освобожусь.

Я сделал, как мне было приказано, но так и не смог поесть. Сказать по правде, я хотел было вернуться назад в Омутнинск, и по возможности быстрее, сделав вид, что ничего и не было.

Калинин позвонил мне поздно вечером.

— Поздравляю с новой должностью, — ничего не объясняя, заявил он, — теперь ты заместитель директора.

Я пытался выдавить из себя подходящий ответ, но он нетерпеливо прервал меня на полуслове: «Давай мигом сюда».

В тот вечер Калинин был слишком разговорчив, что с ним, как я позже узнал, было нечасто. Казалось, он получал огромное удовольствие, когда рассказывал мне о случившемся. Естественно, он не мог упустить случая покрасоваться перед будущим подчинен-» ным, в глазах которого светилось откровенное восхищение. Но в то же время он сразу дал понять, кто здесь начальник.

— Все дело в том, — начал он, — что парочка генералов прямо тут, в этом самом кабинете, посмела не согласиться с твоим назначениеем. А больше всех Бенецкий.

Бенецкий был в то время заместителем Калинина, и именно он никогда не упускал случая устроить мне разнос по любому поводу. Это был типичный армейский чиновник, классический бюрократ, недавно прибывший из Министерства обороны. Все знали, что его боится даже сам Калинин.

— Бенецкий все твердил, что капитан, которому едва-едва перевалило за тридцать, не сможет держать в узде не то что подполковников, но даже майоров, — продолжал Калинин. — Говорил, что за всю свою жизнь не слышал ничего абсурднее и смешнее.

Губы Калинина растянулись в лукавой ухмылке:

— Но в конце концов я убедил его в том, что ты справишься, — добавил он.

— Каким образом? — с дрожью в голосе спросил я.

— Просто доведешь до конца проект с туляремией.

Получить такое предложение в самом начале карьеры — о таком я даже не смел мечтать. Уже несколько лет «Биопрепарат» и 15-е Управление бились над тем, чтобы сделать более эффективное оружие на базе туляремии. Возглавлять такой проект было рискованно, но вызов был уже брошен, и от предложения я не смог отказаться.

Опишу подробнее это заболевание. Туляремия распространена среди диких животных, обитающих в Скалистых горах, в США в штатах Калифорния и Оклахома, в некоторых областях Восточной Европы, а также во многих частях бывшего СССР. Вирус ее очень устойчив и способен существовать в гниющем трупе животного неделями, а то и месяцами. Человек может заразиться туляремией от животного через укусы комаров и клещей. Ее разносчиками могут быть дикие кролики, белки, овцы, даже кошки и собаки. И хотя сама по себе туляремия чрезвычайно заразна, непосредственно от человека к человеку она не передается.

Заболевший туляремией иногда неделями лежит пластом, дрожит в ознобе и страдает от приступов тошноты, мучится головными болями и сильным жаром. Если заболевание не лечить, то симптомы будут наблюдаться в течение двух-четырех недель. Francisella tularensis в 30 процентах случаев ведет к смерти.

После Второй мировой войны ученые США, Великобритании и Канады нашли способ использовать туляремию в качестве биологического оружия. Она могла вывести из строя сразу целую дивизию, поскольку каждому заболевшему солдату требовалась интенсивная медицинская помощь.

Но советское командование решило, что туляремия — достаточно непредсказуемое заболевание, чтобы использовать ее при ближнем бое. Слишком высок был риск заражения собственных солдат. Но из одного ведущего международного института в Европе нам удалось получить штамм, на который у обезьян после прививок от туляремии не было иммунитета.

Так как официально мы были гражданскими медиками, когда заказывали этот штамм, это не вызвало ни у кого вопросов. Насколько мне было известно, ни у кого в мире до тех пор не возникало даже мысли создать оружие массового поражения на основе устойчивого к вакцине штамма туляремии. Но Калинин увидел в этой идее шанс показать, на что способен «Биопрепарат».