Дилетант галактических войн - Михаил Михеев

Теперь, перестав быть беззащитным, а заодно и вновь обретя какое-то подобие хода, линкор скорректировал наконец курс и двинулся, подобно мифической Немезиде, к планете. Назревал новый этап драмы, в которой роль Отелло явно принадлежала имперской эскадре. И нетрудно догадаться, кому предстояло сыграть Дездемону.

Глава 9

Воистину прав был великий Аль Капоне, сказавший, что добрым словом и пистолетом от человека можно добиться больше, чем одним добрым словом. Вот только он не уточнил, что если ствол достаточно внушителен, то без доброго слова и вовсе можно обойтись.

То, что произошло дальше на орбите планеты, вполне можно считать блестящим подтверждением этой истины. В самом деле, как можно назвать то избиение, которое учинили имперские корабли, когда Ковалёв, разозлённый полученной плюхой, отдал приказ атаковать, не церемонясь с выбором оружия? Варварством, наверное, и попранием всяких норм межпланетного права. Правда, те командиры, которые получили приказ о «выборе средств на усмотрение командира корабля», считали Ковалёва совершенно правым, а вот его оппоненты… Как бы это помягче сказать… Словом, кто поумнее, оказались в более выигрышном положении. А кто поглупее, в очень скором времени были развешены для тщательной просушки на тех самых Г-образных сооружениях, которые популярны во все времена и, что интересно, на всех планетах. А что, всё правильно — от дурака только дурак и родится, и зачем нам дураков плодить?

Впрочем, экспресс-разделение правозащитников и прочих юристов на умных и глупых случилось чуть позже, а пока что сражение на орбите вспыхнуло с новой силой. Для начала перегруппировавшиеся-таки торпедоносцы попытались повторить атаку, но одно дело — внезапное нападение под прикрытием маскировочных полей с последующим добиванием поврежденного корабля, и совсем другое — атака на успевший приготовиться к ней линкор, который отслеживает каждое движение и самих торпедоносцев, и их торпед. Шансы торпедоносцев в этом случае убегающе малы, причём это шансы не справиться с линкором, а просто уцелеть. Шансов же поразить линкор в такой ситуации нет, — эта прописная истина, можно сказать, азбука космического боя была тут же наглядно продемонстрирована всем присутствующим — быстро, эффектно и жестоко.

Если отбросить подробности, коих, в общем-то, было не так уж и много, торпедоносцы линкор просто расстрелял. Воспользовался мощью и дальнобойностью своих орудий и расстрелял, сам в ответ не получив ни единого попадания — торпеды по нему выпустить всё же успели, но их уничтожили ещё на подлёте, зенитчики расстарались.

Надо сказать, что позиция торпедоносцев оказалась не самой удачной, они сдуру начали готовиться к атаке точно по носу линкора, то есть по линии, на которой имперский корабль мог сосредоточить максимальную огневую мощь. Когда ожившие орудия флагмана открыли огонь, у них не осталось никаких шансов — линкор своей огневой мощью просто тупо раздавил вставшую у него на дороге мелюзгу и пошёл дальше.

Тем временем «Удар», успешно отбившись от насевших было на него истребителей, которых он частично уничтожил, а частично разогнал, вплотную занялся орбитальными крепостями. Если раньше их общение представляло собой импровизированную дуэль, в которой обе стороны, активно упражняясь в меткости, не несли серьёзных потерь, то теперь, когда командир «Удара» получил разрешение на применение главного калибра, ситуация поменялась кардинально.

Не правы те, кто считает, что главная защита орбитальной крепости — её броня, пушки и силовое поле. На деле главная защита — это позиция станции, и, например, чем ниже орбита, тем лучше станция защищена, а ведь это лишь один из множества нюансов. Конечно, когда идёт война на уничтожение, главными всё-таки являются технические характеристики, но в том-то и дело, что война на уничтожение — событие нечастое. В междоусобицах, частенько случающихся между многочисленными человеческими государствами, такая война и вовсе исключение из правил, а в войнах с иными цивилизациями играет роль ещё один немаловажный момент — войны никогда не идут просто так, ради чистого искусства. Любая война ведётся для достижения каких-то целей, и чаще всего эти цели — территории и ресурсы, а не банальное желание пострелять друг в друга. Иными словами, каждой цивилизации требуется жизненное пространство, чтобы плодиться и размножаться, а ресурсы — чтобы этот процесс обеспечивать. И если метаболизм различных видов близок друг к другу, то ничего удивительного, что кислородные планеты с удовлетворительным климатом — большая ценность. А кто же в здравом уме будет уничтожать ценности, на которые планирует наложить лапу?

Но если на пути завоевателя орбитальная крепость, то ему придётся решить сразу две проблемы: во-первых, нейтрализовать саму крепость, а во-вторых, не испакостить планету, ведь каждый промах по висящей на низкой орбите станции будет уходить в атмосферу и устраивать в ней локальный армагеддон. А выстрел главного калибра линейного корабля имперской постройки и вовсе без особых проблем достигнет поверхности планеты, где попросту отстрелит от планеты кусочек. Таким образом, как минимум будет нарушена экология планеты, а про максимум лучше даже не гадать, последствия легко могут превзойти самые дикие фантазии.

Вот потому в большинстве случаев дуэль кораблей с орбитальной крепостью развиваются по одному и тому же сценарию: атакующие корабли очень аккуратно приближаются к висящей на низкой орбите боевой станции и очень аккуратно, чтобы, не дай бог, не промахнуться, обстреливают её из орудий не слишком большого калибра, в то время как сама станция с этой самой низкой орбиты ведёт по ним огонь из всего бортового вооружения. Учитывая, что при строительстве станций конструкторы могли не экономить ни на бронировании, ни на вооружении (избыточная масса, бич любого корабля, для не предназначенной для активного маневрирования станции роли не играет), то станция изначально имела преимущество перед атакующими её кораблями. При прочих равных орбитальная крепость вполне могла не только связать боем шесть-семь кораблей противника, но и выиграть этот бой.

Наличие у атакующих имперских линейных кораблей, которые, даже с учётом того, что оружие, установленное на станции, было создано по устаревшим имперским стандартам, значительно превосходили по мощи любые системы обороны, разумеется, меняло соотношение сил. Но в тактике никаких принципиальных изменений не произошло, разве что линейные корабли, благодаря защитным полям и мощной броне, могли приближаться к станциям в относительной безопасности. Впрочем, средний калибр линкоров также представлял для бронированных орбитальных колоссов серьёзную опасность лишь при стрельбе практически в упор, с дистанций, на которых и артиллерия орбитальных крепостей начинала угрожать здоровью линкоров. Поэтому вялотекущая перестрелка пока что не приносила результатов, однако всё изменилось в тот миг, когда опасность, которую несли для планеты попадания разогнанных до высокого сверхсвета зарядов антиматерии, энергетических пучков высокой мощности, плазменных капсул и прочих извратов военно-конструкторской мысли, перестала учитываться атакующими в качестве негативного фактора.

Плотность огня орудий среднего калибра сразу неимоверно возросла. Теперь уже не пытались бить с ювелирной точностью и только наверняка, и в результате увеличилось как число попаданий в крепости, так и число попаданий в атмосферу, причём последнее — в разы. Однако огонь не прекращался, более того, «Удар» бросил на чашу весов своего джокера — главный калибр, который позволял превращать орбитальные крепости в металлолом с нескольких попаданий. С ближайшей крепостью это и произошло: огнём с линейного крейсера её раскрошило на болтики почти мгновенно, правда отстрелив при этом изрядный кусок атмосферы.

После столь эффектной кончины орбитальной крепости (ну как же, серия ярких вспышек, потом мощный взрыв, похожий на те, что так любят показывать в фантастических фильмах, и после этого быстро рассеивающееся облако слабо светящегося ионизированного газа на орбите, и всё это абсолютно, нереально беззвучно) экипажи остальных крепостей, очевидно, призадумались о своей незавидной судьбе. Во всяком случае, огонь с них ослаб, а потом и вовсе прекратился — то ли среди членов экипажа шло обсуждение, сдаваться или нет, то ли все были в шоке. «Удар», правда, тоже прекратил огонь, ждали, какая последует реакция. Вдруг да надумают сдаваться? Орбитальные крепости, знаете ли, на дороге не валяются, а штука в хозяйстве полезная. Время же, что называется, терпит, можно и подождать.

Увы, не сдались. Очевидно, комендантам орбитальных крепостей удалось восстановить порядок, и вскоре боевые станции снова открыли огонь. Огонь был достаточно точным и весьма плотным, но, к разочарованию обороняющихся и радости имперцев, абсолютно безвредным. Вся энергия выстрелов поглощалась силовой защитой, и они лишь красочно, но совершенно бессильно разбивались о невидимую броню корабля. Зрелище, конечно, было феерическое и весьма напоминало салют над Москвой или Питером в большой праздник вкупе с лазерным шоу, только на несколько порядков масштабнее. Можно было любоваться этим до бесконечности, тем более что экипаж линейного крейсера находился в совершеннейшей безопасности, но… Ничто не стоит доводить до абсурда, да и Ковалёв, взбешённый повреждениями своего линкора, злобно прохрипел с экрана видеосвязи, чтоб заканчивали копаться. Командиру «Удара» оставалось только вздохнуть, развести руками и отдать команду о возобновлении обстрела. Что поделать, в жизни он был очень мягким человеком, подверженным чужому влиянию. В данном случае это было влияние непосредственного начальника, который сейчас, как это ни грубо звучит, исходил на говно от злости.