Предание Темных - Кейси Эшли Доуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если на то пошло, едва ли меня унесет с одного бокала, а легкое опьянение – это и так спутник этой вечеринки. От меня не требуется таких уж интеллектуальных высот, чтобы оценить, смогу ли я восстановить те полотна, которые он покажет, а в остальном сделка полностью на Владе.
Потому, немного подумав, останавливаю молодого человека, который уже собирается отойти, и беру еще один бокал, едва успев отпить от первого. Жду, что его брови мигом взлетят к макушке, но он лишь коротко кивает, словно я не первая и далеко не последняя, кто здесь так делает.
Когда Владу, наконец, удается уговорить девушку-таки провести нас в кабинет хозяина, я успеваю опустошить оба бокала и незаметно от них избавиться так, что ни Влад, ни дама, скорее всего, даже не замечают того, что я успела немного «согреться».
Собственно, шампанское помогает не только чуть притупить ощущение холода, но и заставляет другими красками заиграть сам праздник. Теперь неуместно по погоде оголенные девушки не вызывают у меня раздражения и гнева к Грэдишу, который вынудил из-за дресс-кода их так одеться, а заставляют лишь восхититься их платьями и, наверняка, их многонулевой стоимостью. А так же тем, как хорошо они сидят практически на каждой, будто все дамы здесь сошли сразу в подиума. Разный возраст, разный рост – но при этом фигуры у всех, точно выбитые из камня лучшим скульптором эпохи.
Музыка уже не кажется слишком громкой для этого часа, а освещение слишком ярким. Иначе говоря, два бокала шампанского здорово нацепляют на мои глаза розовые очки, заставляя из отвращения перебазироваться на восхищение устроенным Грэдишом праздником.
– А что он празднует? – спрашиваю у Влада, когда девушка уже оставляет нас в кабинете, а сама ретируется звать хозяина.
Стены огромного кабинета тут и там увешаны картинами, из-за чего он больше напоминает какую-то галерею, чем зону деловых встреч и работ.
Влад лишь сухо бормочет что-то едва различимое, но я так и не разбираю его ответа. Впрочем, вопрос был чисто праздным так что не так уж это и важно.
Заложив руки за спину, Влад останавливается возле одного из портретов и глядит на него в каком-то оцепенении. Я внимательно вглядываюсь в эту же самую картину, остановившись со спины на расстоянии пары шагов от него. На ней изображен какой-то статный мужчина в средневековой одежде.
– Судя по стилю – решаю блеснуть умом – это европейский художник, XV-XVI век.
Влад даже бровью не ведет – очевидно, бесшумно подкрадываться получается лишь у него с Локидом, а мое приближение можно услышать за километр.
Жду, что он что-то спросит в ответ (все же тема отдаленно зашла по работе, тоже картины, тоже 15 век), но он продолжает молча взирать на мужчину.
Мне же эта картина не кажется настолько интересной, потому я неспешно принимаюсь обходить весь кабинет, рассматривая все застекольные полотна, развешенные по стенам. Но успеваю ознакомиться лишь с половиной, когда массивная деревянная дверь с грохотом распахивается и показывается хозяин дома.
– Простите, что заставил ждать.
Однако вольная улыбочка и чуть красные щеки красноречиво говорят о том, по какой причине и откуда именно нам пришлось его ждать. А главное, что ему совсем не жаль причин этого ожидания.
Грэдиш оказывается совсем не таким, каким я его себе представляла. Я думала, это мужчина лет шестидесяти, эдакий жирный боров, у которого на каждом пальце по перстню с огромным бриллиантом. Быть может, седые или (еще хуже) крашенные редкие усы, да бесцветные глаза, бегающие в поисках какой-то уловки по каждому, кого он видит.
Но нет – настоящему Грэдишу едва ли больше сорока, а может и того меньше. Этот мужчина не выше Влада, но явно чуть поуже его в плечах. Темные густые волосы заложены на бок в модном проборе, на плечах покоится достаточно вульгарного малинового цвета пиджак. Однако, наряду с бежевой рубашкой под ним, смотрится это скорее эпатажно, чем нелепо.
Но больше всего в глаза бросается даже не все это, и не его различие с тем образом, что был у меня в голове. А то – насколько сильно вошедший мужчина похож на портрет, который так внимательно разглядывает Влад. Если бы не явная старина полотна, я бы даже подумала, что это именно он там изображен.
Поймав мой удивленный взгляд и ловко проследив его траекторию, Грэдиш улыбается и поясняет:
– Это мой предок, тоже Грэдиш. Говорят, между нами есть сходство.
Кажется, этот факт немало льстит мужчине.
Однако, услышав это, Влад тут же переводит на него взгляд и смотрит слегка замутненным взором, после чего как-то отрешенно и отрывисто заявляет, точно слова стоят ему больших усилий или дико пересохло в горле:
– Да. Вы очень похожи.
В отличие от моего – замечание Влада (даже с большой натяжкой назвать комплиментом это едва удастся) кажется неуместным и даже слегка оскорбительным, что не укрывается и от самого Грэдиша. Былых горделивых огней в его глазах будто и не бывало – кажется, он даже немного трезвеет и тушуется, но если спросить его отчего – едва ли сможет ответить на этот вопрос.
Однако, тон Влада (хотя в нем нет ни угрозы, ни недовольства, ни даже какой-либо холодности) заставляет поежится даже меня, не говоря уже о прямом адресате его обращения.
После пары мгновений гробового молчания, Грэдиш хлопает в ладоши, точно подводя черту под какой-то темой, прежде чем начать новую, и с натянутой улыбкой говорит:
– Что ж, рад знакомству. Господин Влад, леди..?
Но Влад не дает мне ответить.
Тряхнув головой, будто бы окончательно прогоняя посторонние мысли, он улыбается в ответ той же фальшивой благожелательной улыбкой, которую я уже видела четверть часа ранее у парадного входа владения Грэдиша.
Прежде сложно было поверить, что Влад, как и Ноэ, играл в школьном театре. Однако теперь, глядя, как он по щелчку пальцев натягивает блистательнейшую (и фальшивейшую по сути) улыбку на свое лицо, подобно своему другу, который проделывает это регулярно с иллюзорной скоростью – не остается сомнений, что учили их определенно одни и те же мастера.
– Мы тоже рады – заявляет он уже совершенно другим тоном, заставляющим Грэдиша в миг вернуться к былой раскрепощённости – это мисс Дженна Бёрнелл, художник-реставратор. Я говорил вам о ней.
– Ах, да!
Глаза Грэдиша тут же расширяются, точно он увидел восьмое чудо света. Интересно, что такого ему про меня наплел Влад, не считая приставки «художник», когда я в жизни своей не продала ни одной собственной картины?
