Механический ангел - Кассандра Клэр

Тесс прижала руку ко рту:

— Боже!.. Но с ним все в порядке?

Казалось, Томас не знал, куда деть себя от стыда. Наконец-то Тесс все поняла. Он ударил, ударил ее брата! И пусть тот вел себя не совсем адекватно, но ведь он не был сумеречным охотником, его с детства не учили драться, не учили убивать! Конечно же он был напуган, а кто бы на его месте не был! К тому же он страдал от тяжелой лихорадки! Она готова была броситься на защиту брата и драться за него голыми руками.

— Я не мог ничего сделать, когда увидел его. Я был один, понимаете? — оправдывался тем временем Томас. — Думаю, сейчас было бы неплохо, если бы он увидел знакомое лицо.

Гигант виновато посмотрел на Тесс и, немного помявшись, продолжил:

— Да, мисс. Я, если позволите, подожду здесь. Вы только сообщите, когда захотите, чтобы я позвал остальных.

Тесс кивнула и, пройдя мимо Томаса, распахнула дверь. В гостиной царил полумрак. Тусклый серый свет, струившийся в высокие стрельчатые окна, не мог разогнать прячущиеся по углам тени. Диваны и кресла напоминали ей затаившихся в укромном месте животных. В одном из больших кресел у потухшего камина сидел Нат. Он нашел где-то свои запачканные кровью рубашку и брюки, в которых был в доме де Куинси, и надел их. А вот ботинок ему найти не удалось, поэтому ноги его были голыми. Он сидел, упершись локтями в колени и закрыв лицо ладонями. Выглядел он при этом очень несчастным.

— Нат? — мягко позвала Тесс.

Он поднял голову и тут же вскочил на ноги. Судя по выражению его лица, он не верил своему счастью.

— Тесси!

Радостно вскрикнув, Тесс помчалась через комнату и бросилась в объятия брата. Она услышала, что он застонал от боли, но была уже не в силах разжать рук. Она вернулась в прошлое, в небольшую квартирку тети в Нью-Йорке, со всеми ее до боли знакомыми запахами и столь милыми сердцу мелочами. Казалось, еще немного — и раздастся строгий голос тети, отчитывающий их за неподобающее поведение.

Наконец Нат отстранился и посмотрел не сестру.

— Боже, Тесси, ты выглядишь такой….

Дрожь пробежала по ее телу.

— Что ты имеешь в виду?

Он ласково, почти рассеянно, погладил ее щеку.

— Ты выглядишь старше, — сказал он наконец. — Стала стройнее. Когда я уезжал из Нью-Йорка, ты была еще круглолицым неуклюжим подростком. Хотя, может, ты просто казалась мне такой? А где же твой кулон? Насколько я помню, ты всегда носила механического ангела матери. Скажи, ты его не потеряла? Так странно, мне эта безделушка уже начинала казаться частью тебя…

Тесс заверила брата, что не потеряла механического ангела, но отвечала она машинально — в ее голове теснились совершенно другие мысли. Она с тревогой вглядывалась в лицо брата и пришла к выводу, что, несмотря на нездоровую бледность и многочисленные синяки и кровоподтеки, он выглядит намного лучше.

— Нат…

— Все не так уж плохо, — сказал он, увидев беспокойство на ее лице.

— Да. Но ты должен вернуться в кровать, отдохнуть. Что ты делаешь здесь?

— Я пытался найти тебя. Я знал, что ты где-то здесь. Я видел тебя перед тем, как тот лысый ублюдок стал пялиться на меня. Но я полагал, что тебя они тоже держат взаперти. Я сбежал, чтобы найти тебя и увести из этого проклятого места.

— Взаперти? Нат, нет, все совсем не так, — покачала головой Тесс. — Тут мы в полной безопасности.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Это Академия, не так ли? Меня много рассказывали об этом месте. Де Куинси говорил, что им управляют безумцы, самые настоящие чудовища, которые называют себя нефилимами. Он говорил, что они держат проклятые души людей в какой-то коробке..

— Не в коробке, а в шкатулке. И вовсе там держат не души людей. На самом деле в ней надежно спрятаны демонические сущности. Эта вещица совершенно безопасна. Я покажу ее тебе попозже. Она хранится в оружейной. Нат, прошу тебя, поверь мне.

Однако Натаниэль по-прежнему выглядел мрачным.

— Он сказал, если я попаду в руки нефилимов, то они разорвут меня на куски за то, что я нарушил их законы.

Холодная дрожь пробежала по телу Тесс. Она отпрянула от брата и увидела, что одно из окон гостиной открыто и сквозняк колышет легкие занавески. Что ж, причиной ее озноба было не только нервное напряжение.

— Ты открывал окно? Зачем, Нат? Ведь здесь так холодно.

Натаниэль покачал головой:

— Оно уже было открыто, когда я вошел. Покачав головой, Тесс подошла к окну и закрыла его:

— Ты что, смерти ищешь…

— Не говори глупостей, — раздраженно сказал Нат. — Так что ты там говорила о сумеречных охотниках? Утверждаешь, будто ты вовсе не пленница?

— Да. — Тесс отвернулась от окна. — Я свободна. Они странные люди, но добрые. Я хотела остаться здесь, и они мне это позволили.

Нат снова покачал головой:

— Ничего не понимаю…

Тесс неожиданно почувствовала, как в ней закипает гнев, и вдохнула поглубже, стараясь успокоиться. Натаниэль ни в чем не виноват. Он многого не знал.

— А куда мне было еще идти, Нат? — спросила она, вновь подойдя к нему, и, взяв его за руку, отвела назад к креслу. — Сядь. Ты и без того ослабел.

Натаниэль покорно сел и посмотрел на сестру снизу вверх. Однако взгляд его был таким отсутствующим, что Тесс не была уверена, видит ли он ее вообще. И Тесс очень хорошо был знаком этот взгляд. Он означал, что в эту самую минуту в голове Натаниэля рождается какой-то безумный план.

— Мы можем уйти отсюда… — задумчиво начал он. — Доберемся до Ливерпуля, сядем на пароход. Вернемся в Нью-Йорк.

— И что дальше? — спросила Тесс как можно мягче. — У нас там ничего не осталось. Тетя умерла. Я вынуждена была продать все наши вещи, чтобы оплатить похороны. А потом, когда уезжала, продала и квартиру. Но денег у меня нет, все мои вещи… Я их потеряла. Нам нечего делать в Нью-Йорке, Нат.

— Мы найдем чем заняться. Начнем новую жизнь.

Тесс печально посмотрела на брата. Ей было больно видеть его таким: на лице отчаянная мольба, синяки, уродливыми пятнами расплывшиеся на скулах, спутанные, по-прежнему кое-где испачканные кровью волосы, которые всегда были такими мягкими, такими красивыми… Тетя Генриетта всегда говорила, что Нат особенный, что он не похож на других. Несмотря на мужественный облик, он на самом деле был очень наивен и раним, и его следовало оберегать от жестокостей этого мира.

И Тесс пыталась, пыталась, как могла. Много лет подряд, с самого детства. И она, и ее тетя не выказывали ни малейшего раздражения, когда сталкивались со слабостями или недостатками Ната, они старались уберечь его от последствий его собственных неудач. Тетя Генриетта, у которой на счету был каждый цент, в свое время дала ему денег, которые он благополучно спустил на ветер — проиграл и прокутил. Как же тогда невыносимо стыдно было Тесс, сколько же гадостей она тогда наслушалась о своем брате, лишь молча поджимая губы в ответ. Ведь его тогда называли не иначе как алкоголиком и пропащим человеком! Но ни Тесс, ни тетя ни разу не упрекнули его за случившееся, напротив, они старались уберечь его от еще больших бед. «Но так или иначе, правда всплыла, — подумала Тесс. — Нат узнал, что о нем думают остальные. Возможно, Джем прав: всегда лучше говорить правду».