Карибский кризис - Федор Московцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я приехал к Ренату с женой и сыном. Гостей было немного, не больше 15 человек — близкие друзья Рената и родственники. Все вели себя довольно скованно, застольный разговор шёл почти что принужденный, поздравления звучали как-то выспренно. Наконец, через полтора часа против назначенного времени, после второй перемены блюд, прибыл ОН.
С приездом Хозяина веселье вошло в дом. Заняв приготовленное ему место во главе стола, он сразу завладел всеобщим вниманием, и проговорил, не прерываясь, добрых три четверти часа. Дни надежды во время отсидок, часы жаркой борьбы, разнообразные сделки и проекты, увлекательные, как заговор, насыщенные страстями, как аутодафе — всё это вихрем пронеслось перед взорами восторженных слушателей.
— …неделю назад на Гавайях… летели на гидросамолете с одного острова на другой… штормило так, что волны перекатывались через крыло самолёта…
Мариам внимала его речам с предельным вниманием, всё время сохраняя тот наивный вид, который напускала на себя в обществе, где ей было неинтересно.
— …Разве можно сравнить с тем, что было сразу после выхода из ворот «санатория»?..
(«Санаторий» на жаргоне — это зона). С этими словами Коршунов, мужчина дородного телосложения благородной осанки встал и провел руками сверху вниз по своему модному костюму:
— Полюбуйтесь! Куда что девалось?! Всё спустил!
Он сделал полуоборот:
— Ничего не осталось! Всё ушло.
Сев на место, он продолжил монолог:
— А ведь какое брюхо впереди себя носил — всё в складках, хоть сам себя еби…
Мариам, вывела ребенка из-за стола:
— Отведу в туалет пописать…
Посмотрев на отца Рената, Коршунов взял минорную ноту:
— …Мой отец… был очень щепетильным человеком. Советская власть воспитала в нём честного… по-настоящему честного и порядочного человека… труженика. Он… он был рабочий на железной дороге. Однажды его обвинили в краже инструмента. Его оправдали, но он не вынес позора… Он бросился под поезд и погиб…
Уделив внимание общей беседе, Коршунов обратился к Ренату: «Ну что там у тебя?» Мы втроем вышли из-за стола и уединились в спальне для беседы. Сняв пиджак, Коршунов лёг на широкую кровать и, подперев голову рукой, сказал:
— Давай, Ренат, говори! Говори всё, что есть — я гораздо проще, чем ты думаешь!
— Это мой двоюродный брат и близкий друг, — присев на край кровати, начал Ренат, представляя меня и приглашая присесть рядом.
— Да, помню, он был у тебя на свадьбе, — кивнул Коршунов.
— …у нас есть бизнес, связанный с поставками медицинского оборудования…
И Ренат рассказал о том, чем занимаются компании Северный Альянс и Совинком. Историю взаимоотношений с Иосифом Григорьевичем Давиденко рассказал я, особенно подробно остановившись на событиях последнего месяца. Последний эпизод — телефонный разговор, произошедший два дня назад, завершил рассказ:
— …Мне позвонил Паперно и сказал, чтобы я набрал Иосифа. Я позвонил, и мы обменялись ничего не значащими фразами, как будто ничего не произошло. Потом, без длинных предисловий, Иосиф потребовал, чтобы я переоформил договор муниципальной аренды неработающей 19-й аптеки на Югмедсервис. Это перспективное помещение в центре города, до него пока руки не доходили… на самом деле банально нет денег, чтобы привести его в порядок и что-то организовать или пересдать, и оно, если честно, сильно тянет карман — 27000 рублей в месяц плюс «благотворительная помощь району», по сути завуалированная взятка, которую я так и не заплатил… ну да ладно. Отложившиеся бунтовщики заняли его. Я ответил Иосифу, что заплатил за это помещение и уступлю только после того, как мне, в свою очередь, возместят расходы. Он сказал, что гарантирует оплату через какое-то время, «пока они раскрутятся», и потребовал оформить документы немедленно. В общем, мы не договорились. Югмедсервис тем временем продолжает находиться в моём помещении.
Выслушав, Коршунов степенно произнес:
— Напрасно ты, Андрей, думаешь, будто «крыша» тебе не нужна, и что времена «крыш» давно прошли. Они только начинаются. Есть бизнес, а есть реальная жизнь. Если ты хочешь нормально развиваться, а не так… чтоб на тебя мочились все собаки. Другое дело, как ты выстраиваешь отношения со своим «седым полковником». Отдавать помещение даром — ни в коем случае. Где это слыхано, чтобы помещения отдавали даром?! Даром — за амбаром. Отдают яблоки и груши, а не помещения. Работай со своим полковником дальше по своим правилам, договорись об уменьшении ежемесячного платежа, чтобы не напрягало твой карман, а если он восстанет, звони Ренату, он отзванивается мне, и мы решаем вопрос. Или Ренат летит в Волгоград, встречается с полковником, звонит мне, и я с ним говорю. То, что я ему скажу, успокоит его. В этом будь уверен. Ничего не бойся, своего не уступай. Что ещё?
— Сименс, — сказал Ренат, почтительно наклонив голову, — помните, Владислав Семенович, у вас был человек, Саша Маланюк, работающий… по вопросам охраны с немецкими компаниями. Как-то раз шла речь о Сименсе. Мы участвуем в тендере, в котором проходит их оборудование, а представитель Сименса снюхался с Иосифом Давиденко и не даёт нам авторизацию. Когда представитель, Вебер его зовут, приезжал в Волгоград, Паперно организовал ему встречу с Иосифом. На встрече полковник полоскал нас, как помойных котов, и Вебер повёлся. А без поддержки производителя мы никак.
Коршунов понимающе кивнул и сказал:
— Завтра позвони мне и напомни. Мы решим эту проблему, Сименс будет ваш.
Посмотрев на нас с Ренатом, скромно примостившихся в разных углах большой кровати, он спросил:
— Ну что, всё?
— Да, Владислав Семенович, спасибо, — ответил Ренат.
— Тогда я пошёл, мне еще ехать.
Легко поднявшись, Коршунов забрал свой пиджак и вышел из комнаты. Перед тем, как уйти, он заглянул к гостям. Увидев меня, Мариам сказала, показывая на часы:
— Поехали уже, Алику пора спать.
Мы вышли вперед Хозяина. В подъезде дежурило пятеро охранников, и еще человек пять стояло на улице рядом с Геленвагеном и бронированным Хозяйским Мерседесом, который, со слов Рената, стоит полмиллиона евро.
Глава 79,
Полковнику никто не пишет
Итак, по поводу того, как выстраивать отношения со святым Иосифом, я получил совет от человека, который знает, что говорит, к словам которого, безусловно, стоит прислушиваться. К сожалению, я не мог посоветоваться со своими компаньонами — узнав о том, что на Совинкоме серьезные проблемы, они бы в первую очередь затребовали бы обратно свои инвестиции и, конечно, стали бы разбираться на месте. А посвящать их во все детали я не мог — увидев, в каком состоянии находится моя фирма, они бы поставили под сомнение мою дееспособность и наверняка постарались бы от меня поскорее избавиться. А основная причина, по которой я не мог обращаться к ним за помощью — недостача на Экссоне. Она бы наверняка вскрылась в ходе разбирательства.
Мне крайне не хотелось возобновлять сотрудничество со старым седым полковником, про себя я давно решил: война так война, но раз уж Коршунов рекомендовал продолжать использовать бывшего особиста, придется переломить себя.
Прежде чем назначить ему встречу, я переговорил с двумя близкими людьми: Мариной Маликовой и Вадимом Второвым.
Второва удивило существование феномена Давиденко и он высказался в таком ключе:
— …На хрена козе баян?! Зачем тебе крыша?! Плати мне, если ты такой богатый, и я буду устраивать встречи с любыми областными чиновниками, подписывать любые письма, а мои советы ты не увезёшь на трёх двадцатитонниках!
Разговор происходил на одной из еженедельных бань, на которых Второв собирал своих многочисленных деловых партнеров и друзей.
— …Любой из них, — сказал Второв, махнув рукой в сторону стола, где закутанные в простыни сотрапезники расправлялись с приготовленным в камине пловом, — отымеет твоего Иосифа, и фамилию не спросит. Ты говоришь — влияние… У тебя есть Халанский, он вхож в любые двери. Зачем тебе нужен кто-то ещё?! Тем более — зачем платить ежемесячно фиксированную сумму? Если нужно решить какой-то вопрос — обращаешься к человеку и платишь оговоренную сумму или оказываешь ответную услугу — один лишь раз. Улыбка — в подарок. Плюс общение. Посмотри на Михалыча…
Второв обернулся. В трех шагах от нас сидел Игорь Ракитский, полковник, крупный чиновник из областного УВД. В свое время он помог Второву приобрести участок, на котором и была построена эта баня, ангары и мастерские — прежнему хозяину инкриминировали налоговые преступления, и он уступил землю за одну пятую рыночной стоимости.
— …Он — один из тех, кто делает погоду в своем учреждении. Решает многие вопросы. Если я предложу ему деньги за то, что он для меня делает, он смертельно на меня обидится. Когда ему нужны дензнаки, он обует десяток таких лохов, как ты, но от меня не возьмет ни копейки. А почему?
