Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального - Михаил Делягин

Фридман извлек уроки, стал наращивать и разнообразить свое влияние. В январе 1996 года стал учредителем и вице–президентом Российского еврейского конгресса, в котором скромно и в соответствии со своими предпочтениями возглавил комитет по культуре.

После приобретения «Альфой» пакета акций «Сибирско — Дальневосточной нефтяной компании» (СИДАНКО) Фридман в 1996 году вошел в ее совет директоров, но этого было мало.

Новой целью стала Тюменская нефтяная компания (ТНК), которую готовилось приватизировать ее руководство, вошедшее в союз с олигархом Смоленским, хозяином второго тогда после Сбербанка по масштабам работы с населением банка «СБС-Агро». Ее план приватизации был утвержден Госкомимуществом еще 2 октября 1995 года. Вопреки насаждаемому либералами мифу, рыночная успешность советских директоров отнюдь не была чем–то редким, — достаточно вспомнить руководителя «Сургутнефтегаза» Богданова и руководителя «Когалымнефтегаза», в последующем первого заместителя Министра нефтяной и газовой промышленности СССР Алекперова. Руководство ТНК — Палий и Вершинин — были логическим продолжением этого ряда, но их политический ресурс был ничтожен.

Фридмана же поддерживал возглавлявший администрацию президента и считавшийся архитектором его победы Чубайс, только что в ходе «ГКЧП‑3» низвергнувший казавшихся всесильными Коржакова, Барсукова и Сосковца, посмевших обратить внимание Ельцина на масштабы воровства его либеральных политтехнологов. Поддерживало Фридмана и либеральное руководство Госкомимущества (Кох и Мостовой; первый вскоре после отставки из–за «дела писателей» «всплыл» именно в ТНК), и Министр топлива и энергетики, бывший тюменский губернатор Шафраник, которому Палий был вынужден уступить пост председателя Совета директоров ТНК уже в июле 1996 года.

А через год, 18 июля 1997 года 40 %-й пакет акций ТНК был отдан созданной «Альфа–групп» и Асеев/ Renova Блаватника и Вексельберга компании под обязательства инвестировать в нее за 2 года около 810 млн. долл, (в том числе, насколько можно судить, 755 млн. прямо в августе 1997 года), что более чем в 55 раз превышало уставной капитал победителя. Палий заявил, что это «иначе как государственным разбоем по отношению к государственной компании с молчаливого согласия руководителей государства не назовешь», но дело было сделано: ТНК перешла под контроль Фридмана и его партнеров.

Впоследствии Счетная палата зафиксировала: «При определении… цены …не учтена стоимость извлекаемых запасов нефти и газа, находящихся на балансе… В результате цена продажи …занижена минимум на 920 млн. долларов». Генпрокуратура даже возбудила уголовное дело, но оно вскоре закрылось.

А в марте 1998 года, купив 9 % акций у частных акционеров и 1,17 % у государства (больше было просто не нужно), Фридман и партнеры консолидировали контрольный пакет ТНК. Однако борьба за ее главный актив — «Нижневартовскнефтегаз» — была завершена лишь 10 июня 1999 года, уже после отставки правительства Е. М. Примакова, когда Палий был досрочно уволен с поста его генерального директора.

(Весной 2007 года его семья подверглась зверским истязаниям в ходе бандитского нападения, в причастности к которому он обвинил сотрудника ТНК. В ноябре 2007 года он был осужден на 7 лет за хищение и отмывание денег «Нижневартовск- нефтегаза»; вины не признал, обвинил в организации заказного дела совладельцев «Альфы–групп». В 2010 году были распространены интенсивные слухи о его смерти. Освободился условно–досрочно в 2011 году, а уже в 2013 году был арестован вновь по обвинению в мошенничестве и провел несколько месяцев в СИЗО, откуда передал протест против произвола ФСБ. Последующую информацию о его судьбе найти не удалось.)

В декабре 1999 года, фактически накануне избрания Путина президентом, государство продало оставшиеся у него чуть менее половины акций ТНК «Альфа — Эко» лишь за 270 млн. долл., причем из общей суммы в 1,08 млрд. долл., в которые было оценено 90 % ТНК, бюджет получил лишь чуть более четверти — 260 млн.

Когда же в 2003 годе акционеры ТНК продали ее половину ВР, они получили более 6 млрд, долл.!

Это было выдающейся победой еще и потому, что российское руководство приняло решение о создании в 2003 году стратегического альянса с глобальным бизнесом с участием лишь одной российской нефтяной компании. Первоначально в этом качестве рассматривался «ЮКОС» Ходорковского, однако его публичная антикоррупционная критика в феврале 2003 года (насколько можно судить сейчас, во многом спровоцированная руководством либерального клана) ослабила его позиции; тогда же были озвучены планы о создании ТНК-ВР, и Фридман обошел его на вираже: соглашение с ВР было торжественно подписано в конце июня в Лондоне в присутствии Путина и Блэра за считанные дни до предъявления первых официальных обвинений по «делу «ЮКОСа»».

ТНК-ВР был невероятно успешным проектом: в течение 10 лет он приносил акционерам от 3 до 6 млрд. долл. дивидендов в год, а при его завершении за его половину российская сторона, включая Фридмана, получила 28 млрд. долл.

Получила известность приписываемая ему фраза, что «нефтянка — рюкзак, который государство дало поносить, а потом отнимет». Она отражала стремление выжать из контролируемых активов (особенно в сфере нефтепереработки) максимум.

В частности, величина налогов и таможенных платежей в расчете за тонну нефти у ТНК-ВР была существенно ниже, чем, например, у «Роснефти». По оценкам специалистов, за год дополнительная прибыль составляла до 250 млрд, руб., в том числе при помощи виртуозной игры на изменении ставки вывозной пошлины раз в квартал: когда текущая цена нефти снижалась, и ставка оказывалась относительно высокой, поставки «придерживались», а когда цена шла вверх, и вывозная пошлина составляла в ней меньшую величину, поставки форсировались.

В результате поглощение ТНК-ВР стало для государства выгодным делом: помимо налогов, оно получило возможность дивидендов и более ощутимого влияния на цены нефтепродуктов.

По воспоминаниям участников интеграции ТНК-ВР в «Роснефть», представители ТНК откровенно противодействовали процессу (являя собой разительный контраст выполнявшим соглашение представителям ВР). Возможно, это было связано как с недостаточным уровнем профессионализма значительной части топ–менеджмента ТНК-ВР (которая просто не выдержала стандартных требований «Роснефти»), так и с тем, что у многих из них была своя сфера для зарабатывания личных денег, в конечном итоге, за счет компании. Поэтому руководство ВР было просто счастливо завершению этого проекта.

Для Фридмана нефтяная отрасль была лишь этапом в движении к новым высотам: с удивительной чуткостью улавливая еще только складывающиеся тенденции, он стал одним из ключевых участников рынка телекоммуникаций (где «Альфа» владеет блокирующим пакетом в развлекательном телеканале СТС, с 2001 года — контрольным пакетом созданного в свое время, насколько можно судить, при покровительстве Гайдара «Вымпелкома», работающего под брендом «Билайн», а с 2003 года владельцем блокирующего пакета «Мегафона»), сетевой торговли (в состав «Х 5 Retail Group N. V.» входят сети «Пятерочка», «Перекресток» и «Карусель») и жилищно–коммунальных услуг (группа «Росводоканал»), Входит в «Альфа–групп» и структура, «без шума и пыли» занимающаяся новыми технологиями.

Именно энергично предвосхищая будущее, а не просто переваривая нефть, Фридман закрепил свое ключевое положение в российской как олигархии, так и политике.

Сформировавшийся как личность в эпоху распада страны, а как бизнесмен — в условиях «дикого» рынка начала 90‑х, Фридман предпочитает делать ставку на крупный бизнес, не требующий значительных стартовых капиталовложений, — и это работает.

Стиль: пугающий и подавляющий прагматизм

Частью корпоративной культуры «Альфы» представляется не только предельная прагматичность, но и демонстративная жесткость, призванная заранее запугать всех потенциальных противников и отбить у них охоту связываться уже на этапе принятия решений. Вероятно, такова оборотная сторона репутации Фридмана как одного из лучших, то есть наиболее эффективных переговорщиков России.

Одно из первых обвинений в адрес Фридмана высказывается в связи с его партнером Олегом Киселевым: мол, когда группа в 1992 году «доросла» до экспорта нефти и нефтепродуктов, тот выкинул своего партнера из дела за счет криминального ресурса и огласки его любовных связей, из–за чего семья последнего едва не распалась. Впрочем, высказывается и противоположная версия, по которой Киселев сам хотел избавиться от Фридмана, но тот оказался сильнее.

Именно за специфический стиль ведения бизнеса, а не просто по созвучию менеджмент ТНК времен контроля «Альфы» называли «танкистами». Представители норвежского Telenor во время корпоративного конфликта поливали своих партнеров, ставших противниками, буквально последними словами, а те пытались добиться принятия Госдумой в день визита Министра иностранных дел Норвегии абсурдного постановления о «российско–норвежских отношениях», посвященному конфликту Telenor с «Альфа–групп» по поводу украинского «Киевстара».