Небо в огне (СИ) - Younger Alexandrine

— Так какого хуя я не в «Метле» коня распиваю, а с тобой по врачихам тусуюсь? — Белый, например, не особо чурался того, что в казино завсегдатаем стал, а любовь свою новую каждую неделю по разным злачным местам катает. Почему же Пчёле не последовать примеру друга?

— Потому что ты умеешь подкинуть откат без проблем и безболезненно, — наконец-то Холмогорова отвечает прямо — в стиле своего мужа, — доволен? Был бы кто другой, Женя бы отказалась… Но своим шутовством ты ей душу растопил. Поставь себе плюсик в карму…

— Чего там ставить, там всё черно…

— Но я ж надеялась…

— За каким только хером?

— Пыталась!

Захотела Лиза сделать доброе дело, пусть и чужими руками. Ну не выходило из неё человека, который мог убедительно отблагодарить финансово, а доктор Гальская, по слухам, славилась тем, что подачек не брала. Фанат своего дела, что редкость. Однако после такого одиозного пациента, как Космос Юрьевич, грех не взять мзду. По полной!

— Но сейчас-то чего тебе в башню влетело? — Пчёлкин готов напугаться. — Ладно, Космос не считается… Но милосердие? Еханный бабай, Лиз, какое-то поповское дело!

— Вить, а с Косом не так-то легко управляться, ты не лучше меня знаешь. Сколько она с ним мучилась, слушала его претензии, пока он весь в гипсе не оказался… Не из твоего же кармана я отблагодарила. А хорошие врачи в окружении нужны… И люди нормальные, а не всякие громилы и псы!

— И ты выбрала живую приманку? — Пчёле до сих пор не слишком приятно, что его подкат прошёл мимо. Шайтан-женщина!

— Хорош себя уже переоценивать!

— Так, Лизк, недооценил же!

— Витя, достаточно того, что я в тебе не сомневаюсь, — Холмогорова прекращает прения сторон первой, — больше вопросов нет?

— Базар не развожу, — чёрт его знает, что у Лизы в голове, но он всё-таки за неё в беспокойстве, — но я тебе снова повторю… Раз ты не видишь!

— Не повторяй!

— Уверена?

— Полностью, — пытаясь настроить магнитолу на нужную волну, Елизавета преуспевает в этом, — до офиса тебя докину, а там привет Филу с Санькой передай. Скажи, чтобы не мотались к нам лишний раз, всё в порядке. Когда ещё неделя пройдёт, то, может, приедет снова офис, но пока без вариантов…

Не признаваться же брату, что спустя малое время, прошедшее после аварии Космоса, Лиза не могла не заговорить с ним без перехода на крик. Он же в трезвом уме, надо моментом пользоваться, а не спускать собак только на невменяемого.

Кос и кокс показательно в унитаз смывает, доказывая, что для него порошок не зависимость, а надоевшая игрушка. К тому же напугавшая чуть ли не до смерти.

А Лиза в оцепенении. Замерла. Замерзла…

Но все-таки домой. Как к своему огню.

***

Холмогоров не любит, когда собеседник пристально буравит его недовольным взглядом. Сразу становилось не по себе. Спрятаться от такого повышенного внимания — не по-мужски, да он и не пытался, а играть в гляделки, положа руку на сердце, любил лишь несерьёзно. И лучше с Лизой, потому что конец почти всегда грезился приятным во всех отношениях. Во времена их безоблачной подростковой дружбы эти спектакли двух актеров можно было вообще свести к шутке, лбом забодать, чтобы неугомонная не брыкалась и не сверкала своими красивыми алмазами, но сегодня отцовское терпение Космоса находилось в подвешенном состоянии. Получайте и распишитесь!

Несносным человеком оказалась дочь Космоса. Его маленький человек. Глаза и взгляд совершенно такие же, как и у него. Поэтому-то и вдвойне странно смотреться в собственное зеркало.

Неуступчивой и упрямой Арька росла, с какой стороны не посмотри. Вторая Лиза, если не учитывать на то, что внешне выдалась в него, но характер… Или папа рядом равнялся празднику непослушания? Можно искусно вить из него верёвки?

На последний вопрос и отвечать не стоит. Знает, синеглазая егоза, что конечно… можно. Папа ей разрешает, потому что очень любит маленького серьезного человека.

Но лучше бы лапой в варенье залезла, как бывало. Проще под конвоем руки мыть заставить от липкого, а не пытаться воздействовать на неокрепший детский ум присказками о неосторожности и дочернем послушании. Кто бы говорил, но…

Что же будет дальше? Придётся долго бить себя по лбу за то, что какие-то моменты из детства Арьки уже безнадежно упущены? Стоп самобичевание, Космос Юрьевич! Твоей дочери всего-то три с половиной, а не восемнадцать. Но последний год ты был так занят собственной персоной, что в основном видел своего ребенка, когда перед глазами ничего не мерещилось — иначе таможня не пропускала. Позорище инопланетное. Папашка.

Но с каждым днём вынужденного больничного Кос шокировано дивился тому, как же подросла Аря за такое короткое время. Она и раньше отличалась норовистостью, а сейчас резкое «сама» прорезалось как по заказу: пыталась показать деловитость. И что Космос пропускал, появляясь около Арьки подобием праздника. Теперь он заново учится приходить к согласию с собственным чадом. И пока счёт в пользу Ариадны. Папка проигрывает!

Арька вытаращит синие глазёнки, чтобы папа не запрещал ей везде погромы на своём самокате чинить, и, папаша, попробуй переубедить её в том, что принцессы так себя не ведут, а мама, когда вернётся домой, раздаст свежих люлей обоим.

Мультяшные примеры, к слову, Арьку не вдохновляют. Трудолюбивая «Золушка» проскакала мимо в своё королевство, а в «Белоснежке» младшей Холмогоровой признавались только семь гномов, потому что «ну забавные, папк…».

Откуда у Коса столь обширные познания в мультипликации? Ну не пронюхал же он память в конце концов, а тем, чем живёт его Арька, неизменно интересовался. Но Космос больше не может спокойно смотреть на непослушную дочь, и, качая травмированной головой, беспокойно вопрошает:

— Брось ты эти колеса! Ну не угонюсь же за тобой!

— Папка, ну почему?!.. — Аря знает, что у папы болит ножка. И ручка тоже. И ходить ему нелегко, но она же осторожно будет гоняться. Она уже это обещала!

— Арюша, ёлки-палки, хотя бы маму подожди!..

Обречённый голос перебинтованного Космоса повис в гостиной рассеянным облаком. Арька настаивала на своём, решив продемонстрировать отцу, что за полгода научилась кататься на самокате, пусть всего-то по квартире, а Кос переживал, что чисто физически не поймает дочурку на поворотах. Со своими-то костылями.

И кто надумал подарить его бесценному сокровищу самокат на третий день рождения? Того бы он за одно место подвесил, а потом бы на съедение отдал. Этот загадочный кто-то — Виктор Павлович Пчёлкин, можно и не отгадывать. Удружил, родственничек. По всем фронтам. Лез, куда не следует. Везде подгадил!

— Аря, давай, паркуй игрушку в коридоре, — противоборство с дочкой начало надоедать Холмогорову, — а я видик с мультами включу, уговор?

— Скучно, — Арюша опять стала наматывать круги вокруг забинтованного родителя, не боясь влететь лбом в стол или упасть. — А-и-и-и! — довольный клич комнатной бунтарки окрестил пространство, а Кос опять задумался…

Во всем виноваты гены! И почему Аря должна уметь спокойно сидеть на месте? Если у них с Лизой этого никогда не выходило, ни в жизнь…

— Арька, ё-моё, последнее китайское, а то не включу больше мультики! — Космос согласен заучить наизусть любимые дочкой «Утиные истории», только бы она сбавила обороты веселья. Не уследить же за ней… — И Ваньке Белову сдарю все твои киндеры за твоё поведение! Чего, егоза, точно не хочешь спокойно мультики посмотреть?

— Пультики! — Аря покатилась прямиком в сторону своей комнатки, передразнивая отца, и, не мучаясь вопросами совести. Всё равно свои игрушки не отдаст. — Па-па́, догони!..

— А папку-то кто поднимет, Ёж?

— Костыль, — выдаёт Ариадна совершенно безобидно. — Па-а-а-па, вставай! Папа́!

— Вот добрая-то девочка у нас с матерью растёт… — Космос не жалуется, но про себя отмечает, что скучает по времени, когда Арю можно было посадить в игрушки, чтобы она не отвлеклась на посторонние вещи.

А пока по квартире раздается радостный детский смех, который делал монументальные стены тёплыми и одухотворенными. Больше желать нечего. Счастье есть.