Ониксовый шторм - Ребекка Яррос

обычно не входит в их число. “ Будет совершенно нормально, если ты умрешь первой, Корделла. Я именно там, где хочу быть”. Затем этот гребаный мужчина подмигивает мне, и я чуть не падаю со своей чертовой лошади.

Я инстинктивно напрягаю бедра, чтобы не соскользнуть с седла, и кобыла цвета соболя гарцует подо мной, прежде чем я вспоминаю, что нужно расслабиться. Головокружение всегда усиливалось в жару, и сегодня оно определенно не пошло мне на пользу.

“Видишь? Вайолет тоже предпочитает драконов”, - говорит Ридок.

-Я в порядке. Я расправляю плечи, чтобы удержать свой рюкзак — и его очень ценный груз — на месте.

“Она всегда была хорошей наездницей”, - утверждает Дейн от моего имени.

-Вы двое много ездили верхом, когда были моложе? - Спрашивает Ксаден, когда мы проходим мимо таверны, и при виде нас не одна кружка эля проливается на белые туники за столиками на открытом воздухе.

У меня отвисает челюсть, и я поворачиваю голову в его сторону.

Кожа скрипит, и когда я оборачиваюсь, то, конечно же, вижу Миру, которая наклоняется вперед в седле.

-Что? ” Ксаден смотрит на меня, затем поднимает брови и оглядывается на остальных. Кэт уставилась на него так, словно у него выросла еще одна голова. У Дейна две морщинки между бровями, как будто он не может понять, не вопрос ли это с подвохом, а Ридок ухмыляется так, словно у него есть билеты в первый ряд на спектакль. Взгляд Хадена на секунду перескакивает на мой, прежде чем вернуться к дороге, когда мы сворачиваем на развилку направо, ведущую к рынку и порту, согласно довольно примечательному указателю, втиснутому между булыжником и большим деревом. - Мне что, нельзя спросить о твоем детстве?

-Нет, - выпаливаю я. - Конечно, боишься.

“Просто ты обычно ведешь себя так, будто я с ней не рос”, - небрежно отвечает Дейн. “Как будто мы не были лучшими друзьями”.

“Я так чертовски рад, что сел на эту лошадь”, - говорит Ридок, крепче сжимая поводья.

Я бросаю в его сторону взгляд, который, я надеюсь, говорит ему, что я пересматриваю свое решение поставить его на первое место в этой команде.

“Но, отвечая на твой вопрос, ” продолжает Дэйн, так же непринужденно сидя на лошади, как и Ксаден, - да, мы ездили верхом, когда место службы наших родителей позволяло это. Конечно, не в те годы, когда они жили в Люсерасе.

“, Черт возьми, это было холодно”, - говорит Мира.

-Так и было, - соглашаюсь я, съеживаясь при воспоминании. “Езда верхом давалась мне тяжело, когда я не тренировался, и падения всегда были отстойными, но это также дало мне ощущение осознанности своего тела. А как насчет тебя?” - Спрашиваю я Ксадена, когда мы сворачиваем на оживленную улицу.

-Мне кажется, я ехал верхом, а не шел пешком. Он одаривает меня быстрой улыбкой. “На самом деле, это, наверное, одна из вещей, по которым я скучал больше всего, когда пересекал парапет. Лошади по большей части идут туда, куда ты их просишь. Сгэйль ...” Он смотрит на деревья, как будто может увидеть ее в небе над нами, с выражением тоски на лице. “На самом деле ей насрать, куда я хочу поехать. Я просто решил прокатиться”.

-Блин, неужели я это чувствую? - бормочет Дейн, и я смеюсь.

“Смотрите в оба”, - кричит Дрейк в ответ, и настроение команды мгновенно меняется по мере того, как улица становится все более заполненной лошадьми, повозками и пешеходами, несущими корзины в руках и привязанными к спине. Единственные клинки, которые я вижу, - это те, что мы носим с собой.

Каменные лавки выстроились по обе стороны перегруженной улицы шириной в два раза больше. Их двери открыты навстречу ветерку, их товары выставлены на тележках перед входом под яркими тканевыми навесами, кажется, на милю вперед по прямой, и из того, что я читал, я знаю, что этот район ответвляется на юг, к рынку золота и специй, и дальше на холм, где финансовый сектор возвышается, как властелин.

Мы находимся в полумиле от пляжа, но в воздухе витают ароматы соли и рыбы, и я понимаю, почему бизнес ведется под сенью деревьев. Я не могу даже представить себе этот запах или то, как быстро все испортится на солнце в этом климате.

Куда бы я ни посмотрел, везде торгуются о покупке, о фрукте, которого я никогда не пробовал, о цветке, которого я никогда не нюхал, о птице, которую я никогда не слышал. Это праздник чувств, и я поглощаю его, как изголодавшаяся женщина.

“Кому-нибудь кажется, что наш дом - совершенно унылая дыра?” - Спрашивает Ридок, когда поток машин останавливает нас у магазина тканей, и я ловлю себя на том, что смотрю на рулон мерцающего черного шелка, такого прозрачного, что он почти серебристый.

Это не продержалось бы и дня против брони из драконьей чешуи, которая сейчас покрывает мой торс.

“Говори за себя”, - говорит Ксаден, перекидывая ногу через плечо и спешиваясь рядом со мной. “Аретия - вторая по красоте вещь, которую я когда-либо видел”. Он передает мне поводья, превращая свои великолепные, с золотыми крапинками ониксовые глаза в оружие, способное расплавить нижнее белье прямо на моем теле, когда он смотрит на меня снизу вверх. “И мой дом - первый”.

Ух. Да, я превращаюсь в жидкость.

-Ты перегибаешь палку, Риорсон. Но я все еще улыбаюсь, когда беру бразды правления в свои руки.

-Я собираюсь спросить о нашем торговце. Не уходи без меня. ” Он оглядывается на Дейна. “ Пошли, Кровлиш. Одарив меня еще одной очаровательной улыбкой, он исчезает в магазине, за ним быстро следует Дейн.

“Это тот самый парень?” Дрейк спрашивает Кэт, поворачиваясь в седле. “Это не может быть один и тот же гребаный парень”.

Я пытаюсь не смотреть, но терплю неудачу, и когда я оглядываюсь через плечо, то замечаю, как она пожимает плечами и быстро отводит взгляд.

“Может быть, именно таким он мог бы быть, если бы его отец не возглавил целое восстание и не облажался с ним, казнив и отправив в квадрант, и не возложив на него ответственность за всех