Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века - Ирина Щербакова

По телевизору, действительно, показывали Шатой, бои вблизи села. И хоть Виталий со своим взводом стоял в тылу дивизии, было достаточно опасно.

Виталий пишет, что они спускаются за фруктами. Из воспоминаний Григория Владимировича Г. мы узнали об этом подробнее: «Там террасами все располагается, в том числе сады заброшенные, заросло травой по пояс и выше. Среди травы мины-растяжки, и наши, и не наши. Свои-то мы знали, на день убирали, а на ночь ставили, чтобы „ветром не надуло“. А ночью там никто и не ходит – в траве в темноте даже фонарик не поможет мину заметить. Вот август наступает. Видим, яблоки созрели (а может, и не созрели, кто знает?). Просим командира – можно за яблоками сходить? Командир может сказать: „Сегодня нельзя, завтра пойдете“. Идем завтра. Осторожно в траве подбираемся к яблоням, мины ищем. Вволю яблок поели, и никто не пострадал».

Но некоторые вещи Виталий, как нам кажется, осуждает: «Под Ведено были, прочесывали села, так намародерничали себе всякого барахла. Сплю на ковре, укрываюсь одеялом и на подушке. В машине большой ковер, начиная от лобового стекла, по потолку вниз и до самых педалей управления. Короче говоря, с жиру бесимся…» Но пойти против друзей Виталий не мог, тем более что «офицеры такие же люди, как и мы, так что все это как в порядке вещей».

В Интернете мы нашли информацию, что это было характерно не только для части Виталия. «Крайне низкий уровень дисциплины среди военнослужащих, а также их плохое материальное обеспечение явились причинами многочисленных преступлений против имущества граждан. Следует, однако, отметить, что большинство жалоб и обвинений было направлено против военнослужащих ВВ и сотрудников МВД РФ»11.

99 (без конверта)

Здравствуйте, мои дорогие Мама, Папа, Игорь и Женя! Наконец-то получил Ваши все письма и сразу же отвечаю. Сразу пишу, что у меня все нормально, жив, здоров, чего и Вам желаю. Мама, Вы написали действительно плохую новость, что Женя погиб. Я представляю, какое это для т. Наташи горе. Мама, только я не знаю, как он погиб. Вы ничего не написали, там ведь в Асиновской сейчас спокойно. Если что знаете, то, пожалуйста, напишите. Я, как прочитал письмо, заплакал.

По-прежнему находимся под Шатоем, пока все спокойно, короче говоря, все нормально. Погода плоховатая, дожди идут. В карауле ночью стоишь, промокнешь до ниточки, ну, у нас печка, так что можно просушиться. Питаемся нормально, сейчас сплю в машине, потому что палатка течет. Ну, у меня в машине как в комнате, уютно. Хоть купаемся, а то вши (бельевые) до этого заедали, теперь нормально. Короче, все отлично.

Служить интересно. Вчера стоял в карауле ночью, и все 2 часа с автомата с Седым стреляли в зеленку (в лес). Правда, потом полдня чистили их, но отстояли спокойно. Да к нам-то никто и не подойдет, вокруг везде мины и растяжки сигнальные. Так что спим спокойно, не переживайте. Но конечно, от крепкого сна давно отвык, ну а что поделаешь, дома отосплюсь.

Мама, Вы спрашиваете точно, сколько мне служить. Я отвечаю, что если правительство не обманет, к Новому году буду дома. Ну, а там видно будет. Вообще не обижайтесь, но об увольнении я не сообщу Вам, а сделаю сюрприз, приеду домой, а вы и знать не будете. Ну, поживем – увидим.

Вы пишите, что очень плохо с работой и финансами. Это, конечно, очень плохо. Ну, ничего, мне сейчас платят 66 т. в один день, полевые, плюс 37—зарплата. Не удивляйтесь, это серьезно. Дембеля увольнялись, получили миллионы. Сейчас же официально солдаты в Чечне не числятся, а только контракты, ну, а платят одинаково. Извините, что такой почерк, но пишу на темную, потому что утром надо отослать <…>

23.45 ч. 27.07.96 г.

Это письмо пришло через неделю после того, как привезли гроб с останками Виталия Зайцева в Матвеев Курган. Конверт где-то потерялся в суматохе. Больше всего Надежда Петровна жалеет, что сообщила в письме о гибели под Асиновской Евгения Артамонова, или Женьки Артамона, как часто в письмах звал его Виталий: « Я, как прочитал письмо, заплакал». Надежда Петровна считает, что, может быть, если бы она не написала, то Виталий бы уцелел. Виталий обещает вернуться к Новому году, успокаивает родителей. В ответ на жалобы родителей (к этому времени практически вся семья была безработной, отцу удалось найти только временную работу) Виталий обещает приехать с большими деньгами. Не дождались ни сына, ни денег.

100 (написано на обрывке фотобумаги)

Привет из Шатоя. Здравствуйте, мои дорогие Мама, Папа, Игорь и Женя! Пишет вам сын и брат Виталий. Вот выдалась возможность отослать Вам письмо, и я сразу же решил не терять ее.

В первых строках сообщаю, что у меня все отлично, жив, здоров, чего и вам желаю. У меня все здесь нормально. На улице жара стоит, целыми днями не вылазим из душа или из леса. Поспели яблоки, так что едим и варим компот. Внизу стоит деревня Борзой, но спускаться туда запрещено, так что сидим на вершине горы. Питаемся нормально, не жалуюсь. Ну ладно о себе, как у Вас дома дела? Пишите почаще. Чем занимаетесь, заготовили кормов на зиму или нет. Ну ладно, буду заканчивать, письмо писать некогда, сейчас едем на разминирование, ну, это сейчас обычное дело. Извините, что немного написал. Да и писать-то не о чем. Вы там не переживайте за меня, все нормально. Конвертов, если можете, вложите в письмо. Ну ладно, до свиданья. Ваш сын Виталий.

Это письмо попало к Зайцевым через четыре года. Виталий передал его Григорию, когда тот уезжал во Владикавказ. Григорий сразу не смог его отослать, и тут пришло известие о гибели Виталия. Тут уж Григорий и вовсе не решился отослать письмо. Но судьба распорядилась так, что Григорий женился и переехал жить в наш поселок, к тому же поселился на соседней улице. Письмо не давало ему покоя, он все время думал о нем. И, наконец, решился и отдал его родителям Виталия.

Это последнее письмо, написанное рядовым Виталием Зайцевым.

О похоронах Виталия Зайцева мы узнали из газетных статей: «Привезли его 24 августа 1996 года в цинковом гробу. Но мы до сих пор не верим, что его нету, ведь мы его мертвым не видели, а только заключение: „Взрывная травма с полным разрушением тела за исключением нижних конечностей“» (Книга памяти «Комсомольской правды», 23 января 1997 года).

«Как это случилось, мы точно не знаем, известно лишь, что был он на задании вместе с лейтенантом. Выстрел из гранатомета прямо в кабину… Как можно такое пережить? День и ночь мы плачем за нашим дорогим сыночком. Кто-то же ответит за эту кровавую бойню?!.. Похоронили мы нашего дорогого Виталика 25 августа в родном поселке Матвеев Курган на аллее Славы» (Надежда Петровна и Николай Иванович Зайцевы. «Рядовой Виталий Зайцев». Книга памяти «КП-на-Дону», 21 февраля 1997 года).

Недалеко от Виталия похоронен и прапорщик Евгений Артамонов.

Похороны Виталия Зайцева собрали его друзей, соседей, добрых знакомых, одноклассников, друзей по училищу. Стало видно, сколько людей хранят о нем добрую память. Улица была запружена людьми.

Уже после похорон родные получили фотографии Виталия и письмо от командования роты:

Уважаемые

Николай Иванович, Надежда Петровна.

Пишет Вам командир взвода ст. л-т П… Руслан Анатольевич. Считаю своим долгом выслать фотографии вашего сына. Мы очень благодарны Вам за Вашего сына, он был хорошим человеком, добросовестным солдатом. Извиняемся, что не смогли уберечь Вашего сына, но мы будем помнить его.

С уважением командир роты. [Подписи нет.]

29.08.1996 г.

Пришло письмо от бабушки Симы из Владикавказа:

26 октября 1996 года.

Здравствуйте, уважаемые родители Виталика Коля и Надя. Получила от вас письмо, которое очень ждала. Вся наша семья выражает вам наше соболезнование по поводу трагической преждевременной гибели дорогого Вам сына Виталия и нам знакомого солдатика, к которому мы очень привыкли и он нам стал как родным.

Дорогая Надя, мы его проводили. Я за него молила Бога, чтобы с ним ничего не случилось, но война безжалостна. Я вам хочу написать наш последний разговор. Просто чтобы вы знали, что я слышала из его уст. Когда я получила посылку от вас, вызвала его, он так был рад, сказал, что эта посылка к его дню рождения. Разбирал посылку, читал письмо, на глазах вижу слезы, позвал меня и говорит: «Бабушка Сима, ведь это только мама может сделать такое приятное ко дню рождения. Сколько же мне радости она сделала, ведь мне 19 лет исполнилось». И следующие слова: «Как вернусь домой, стану перед мамой на колени и буду целовать ее руки, и попрошу прощения за свои грубости, которые ей когда-либо сказал, буду во всем слушать родителей, не закурю ни одной сигареты и стакан не поднесу к губам своим». Я накрыла им стол, он пригласил троих солдат, сидели долго, слушали музыку, потом остались ночевать Виталик и друг Андрей. Дорогая Надя, выспрашиваете, какие вещи оставил Виталику нас: 1. Магнитофон, талисман-зажигалку, часы, военную форму и письма, а фотографии не оставлял, может, где в письмах лежат. Он очень дорожил вашими письмами и просил меня их сохранить, так говорил: «Буду хранить их до конца своих дней». Я все собрала в коробку, которая весит примерно 5 с лишним кг, так что бандероль не получается. Высылать надо посылкой. Вы узнайте на почте, сколько будет стоить пересылка. И надо же оценить посылку в такую сумму, сколько стоит магнитофон, часы, а то вдруг может пропасть. Мне хочется, чтобы до вас все дошло благополучно. Я очень переживаю за магнитофон, много раз приходили солдаты, и нагло требуют его вещи. Я не отдала им. Напишите, когда погиб Виталик, и где его похоронили, или доставили его тело домой?