Полнолуние - Mona Lisas Nemo

— А как же остальные члены совета. Думаешь они не будут препятствовать тебе?

— Они мне не помеха, — отмахнулся Фенрир. — Те, кто заточил первых из проклятых в ваш замок уже давно перешли в мир теней, а те что остались просто не в состоянии противостоять им. Я выпущу первейших. Дам им предводителя. Я обладаю достаточной силой, чтобы освободить их и разрушить замок. Я впитал свет. Он вскоре покинет меня, но к тому времени я успею осуществить задуманное. Я переправлю сюда звериное войско Ларии.

— Зачем тебе понадобилась война? — сильнее сжимая руки, спросил Джон.

— Хаос. В нём выживут сильнейшие. Я уничтожу замок и оборотни, вынужденные быть за его пределами, отправятся скитаться по миру. Дни будут проходить за днями, они почуют свободу и уже ничто не заманит их обратно. Постепенно падут и остальные замки. Я изменю мир. Восстановлю справедливость. Сильные не обязаны подчиняться слабым. Эта земля принадлежит нам, она наша по праву. Они украли её у нас. Так что забрать её обратно — дань высшему порядку вещей. Люди живут полной жизнью, в то время как вы томитесь здесь. Они ни в чём себе не отказывают. Я видел. К тому же они сами придерживаются политики преследования слабых. Мы только будем действовать по их принципам.

— И, тем не менее, ты называешь себя именем, которое дали тебе люди, — выговорил господин Северных лесов.

— Оно мне больше по душе. В конце концов, мир узнает своего повелителя и пусть этим повелителем будет тот, о ком они уже слышали. Только представь их поражение перед окончательным истреблением. Ах. — Фенрир всплеснул руками, точно маленький ребёнок. — Очень немногим дано понять, что означает момент, когда твоя мечта сбывается. Поначалу даже не вериться… Это миг триумфа, когда хочется закрыть глаза и раскинуть руки. Ты бы знал это, если б всю жизнь не отказывался подчиняться страстям, зовущим тебя на волю. Запирать вольного зверя в клетке — это надругательство над природой.

— Пришёл сюда в надежде заполучить мою поддержку? — не выдержал Джон.

— Нет, — простодушно откликнулся Фенрир. — Ты мне больше не нужен. Но помни, что если бы ты тогда послушался меня, сейчас твоя дочь была бы жива. Её смерть на твоей совести и с этим ничего не поделать. Пожалуй, я сохраню тебе жизнь; будешь единственным оборотнем, живущим в клетке — в знак своего заблуждения. Джона Грэйтона станут кормить объедками от людей. Будешь сидеть, согнувшись, никогда более не выпрямишься и не увидишь солнце. Каждый миг: воспоминания об умерших. И сам знаешь, что я не оставлю их в живых. И всё благодаря твоему отказу.

— Я так много сделал, — прерывая сам себя, задумчиво проговорил Фенрир. — Ни одно живое существо не могло совершить то, что совершил я. Для меня не столь важно поклонение, но не буду лицемерить, оно всё же приятно.

Фенрир поднялся с кресла.

— Сама судьба благосклонна ко мне, — на прощание обронил он. — Если бы не твоё случайное рождение не было бы и белого волка.

И Фенрир растаял в воздухе, на мгновение, приняв очертания призрачного волка. Джон остался один, несколько минут после исчезновения бессмертного он просидел в кресле.

— Ты боишься, — повторил господин, — я знаю тебя, порождение мрака, ты боишься.

Он поднялся.

Джон окинул взглядом мирную комнату.

Господин Северных лесов отворил двери.

Полнолуние…

"Клянёшься ли ты защищать замок всеми силами и ценой собственной жизни?" — услышал он голос через года.

— Клянусь, — сказал девятнадцатилетний юноша, преклонив одно колено.

— Клянусь, — сказал Джон Грэйтон, господин Северных лесов, покидая комнату.

Его ждала ночь.

Как и было предсказано, в шесть часов вечера охранники покинули свои посты и вместе с нескончаемым людским потоком направились к главному выходу из замка.

Толпа замерла в тягостном ожидании.

Замок опустел. Ни в одной комнате, ни одной живой души. На столах лежали раскрытые книги, стояли чашки с недопитым кофе и пахло корицей в холодных комнатах. Все разом исчезли.

Первым стоял господин. Рядом была Орнэлла и Константин, внимательно изучающий ногти на правой руке.

Ворота медленно отворились.

Свежий воздух наполнил холл, заставив сердца биться с удвоенной учащённостью.

— Я не вижу ни одного из них, — прошептала Орнэлла.

— Они где-то рядом, — произнёс Джон.

Луна ещё не вышла на чёрный небосвод.

Тем временем в освободившийся от надзора вход в подземелье прокрались шесть человек.

Их вёл Себастьян, петляя по множеству заброшенных коридоров. Диана, подобно приведению, замыкала шествие. Шли они долго. В пути все, кроме Дианы и Евгения, как-то вдруг изменились. Позади осталось множество коридоров и узких ответвлений, и вот впереди показался тупик.

— И что дальше, — чуть ли не в панике простонала Миранда, — тут же тупик?

Себастьян невозмутимо подошёл к стене и приложил ладонь вначале к одному каменному блоку, затем вторую к другому. Со стороны это выглядело так, будто он собирался сдвинуть стену. Неожиданно та, ощутив давление в нужных участках, покорно отъехала в сторону.

— Ничего себе толщина, — заметил Том.

— Нам дальше, — приглашающее произнёс Себастьян, и все последовали за ним.

Через минуту проход закрылся.

— Нас хоть здесь не запрут? — заинтересованно протянула Диана

— Так же пройдём и назад, — оборачиваясь, улыбнулся ей Себастьян.

В этот раз им пришлось петлять куда больше, всё дальше уходя вглубь.

А потом всеобщему взору представились ворота, в два раза превышающие высотой и шириной те, что открывали вход в замок.

— Трудно ошибиться, — проговорил Евгений.

— Да, это они, — сказал Себастьян. — Всё ещё хотите внутрь?

— Не хотим, — Илона вступила вперёд, — но и сдаваться не собираемся.

— Это кто как… — протянула Миранда. — Вы как хотите, а внутрь я не пойду.

— Пойдём мы втроём, — ответила ей Илона. — Я, Себастьян и Евгений.

— Ты? — и не пытаясь быть любезным, переспросил Евгений. — Но что ты там собираешься делать? Переговоры проводить?

— Именно.

— Я согласен с Евгением, Илона, тебе лучше остаться, — вмешался Том.

— Нашёл время когда соглашаться с ним. Я пойду, и никто не сможет меня остановить. Говорите что хотите, но о мифе вы узнали от меня. Я просто должна быть там, я это чувствую.

— В этом она права, я тоже это чувствую, — сказал Себастьян. — Тем более переубедить её никто не сможет. Готовы?

Себастьян подошёл к воротам и, под вскрик Миранды, оцарапал руку об острый выступ. Затем он приложил руку, из которой сочилась яркая кровь к впадине в форме человеческой ладони.