День народного единства. Преодоление смуты - Валерий Шамбаров

С весны 1632 г. в России стали создаваться еще 4 солдатских полка «нового строя» из «менших приказных людей, детей боярских, и новокрещенов, и татар, и казаков, и казачьи братьи, и всяких вольных людей», к ним добавлялись и прибывающие наемники. Возник и первый рейтарский полк. Он состоял из 12 рот во главе с ротмистрами и насчитывал 2 тыс. человек. Рейтар защищали латы, каждый вооружался карабином, двумя пистолетами и палашом или шпагой. И формирование этого полка пошло быстрее солдатских — в конницу охотно шли малопоместные дети боярские и младшие сыновья дворян, не имевшие поместий.

Филарет предпринимал и дальнейшие шаги по развитию отечественной промышленной базы. Так, голландцы Петр Марселис и Андрей Виниус получили царскую грамоту на строительство в Туле «железоделательного» завода. Почему иностранцы? А это было обычным в тогдашней Европе. Как уже отмечалось, в Англии, Дании, Швеции мануфактуры организовывали тоже голландцы. Они располагали и свободными капиталами, и новейшими технологиями.

Приглашение зарубежных специалистов в Россию с какой-то стати постоянно преподносится как неоспоримый признак ее «отсталости». Вот, мол, только у европейцев и учились. Хотя на самом деле это нормальный путь технического прогресса — в одной стране придумали одно, в другой другое. Так почему же не перенять передовой опыт? Мы же не считаем современную Америку «отсталой» из-за того, что она приманивает специалистов из России. Тогда почему мы смотрим иначе на XVII в.? Допустим, если были и свои прекрасные литейщики, то почему было Михаилу Федоровичу не переманить в Москву знаменитого нюрнбергского мастера Ганса Фалькена (того самого, от чьего имени получила название легкая пушка — фальконет)? Пушки, кстати, в преддверии войны не покупались, они и в своей стране производились в достаточных количествах. Но для расширения производства на Пушечном дворе было решено нанять еще 4 иноземных мастеров — кузнеца, станочника, колесника и специалиста по отливке ядер. По сути, мудрая политика тогдашних правителей обеспечивала обычную «утечку мозгов», но в направлении, противоположном нынешнему.

Да и капиталы чужеземные привлекались. Те же Марселис и Виниус были уже «своими» иностранцами, прочно осевшими в России и принявшими православие. Строить они должны были самый современный для той эпохи «вододействующий» завод на собственные деньги, а за разрешение обязались отдавать казне часть продукции — артиллерийские орудия, ядра, железные полосы. Словом, государство получало прибыль без каких-либо затрат и риска. Стоит подчеркнуть и то, что царь при этом счел необходимым оградить интересы своих подданных. Марселису и Виниусу позволялось нанимать для строительства и работы людей, но «по доброте, а не в неволю», «тесноты и обид никому не чинити и промыслов ни у кого не отнимати». Правда, отличается от практики XVIII в., когда крестьян приписывали к заводам целыми деревнями? Аналогичным образом итальянцы получили разрешение на строительство в Москве Духанинского стекольного завода.

К началу войны требовалось восстановить союз с донскими казаками. Но, помня историю с убийством Карамышева, Филарет сделал попытку обуздать казачью анархию и сделать войско регулярным, подчинив правительству. На Дон послали дворянина Ивана Пашкова с задачей привести казаков к присяге и взять «в смету сколько всех будет». Текст присяги составлял сам Филарет, и указывалось, что в случае ее принесения донцы получат государево и патриаршее прощение в своих винах. Не тут-то было! Донская вольница снова разбуянилась. Присягать категорически отказалась, ответив: «Крестного целования государям на Дону, как зачался Дон, казачьими головами не повелось». Вспомнили даже притеснения в Речи Посполитой, где численность казаков ограничивали реестрами. На разницу реестра в 6 тыс. и «сколько всех будет» внимания не обращали, возмутились самим фактом — вот, дескать, и нас хотят так же прижать. И от переписи войско тоже отказалось.

В Москву повезло отрицательный ответ посольство во главе с атаманами Богданом Капнинским и Тимофеем Яковлевым. Очевидно, для них Филарет все же нашел весомые аргументы и убедил их присягнуть. Но, узнав об этом, войско тут же дезавуировало их полномочия: «А креста целовати мы челобитчикам своим не писали, то они учинили, не помня старины, своими молодыми розумы без нашего войскового совету и приказу». И патриарху пришлось пойти на уступки, вернувшись к прежним отношениям, после пятилетнего перерыва на Дон снова было выслано «государево жалованье».

20 апреля 1632 г. умер Сигизмунд III. В Польше начался разброд «бескоролевья», интриги и борьба сеймовых партий, выдвигавших своих претендентов. И опять обострились трения с малороссами. Казаки отправили своих делегатов на сейм, чтобы очередной раз поднять вопрос «обеспечения веры» и участвовать в выборах короля. Они желали добиться восшествия на престол Владислава — с его именем связывались поблажки, которые в свое время давались Самойловичу, помнили и попытки королевича заступиться за казаков. Но паны и шляхта встретили депутатов враждебно. Заявили, что «казаки, хотя и составляют часть польского государства, но такую, как волосы или ногти на теле человека. Когда волосы и ногти слишком отрастают, их стригут». Поэтому «одному только шляхетскому сословию Речи Посполитой принадлежит право избирать короля; что же касается греческой религии, то паны сенаторы сумеют найти верные средства, ведущие к успокоению недоразумений».

В итоге были приняты «Статьи успокоения греческой религии». Не гарантирующие никаких прав для православных, но грозящие карами за непокорство. На местах начались волнения. Посланцы от казаков обращались к путивльским воеводам Литвинову, Масальскому и Уварову относительно перехода в подданство царя. Таким образом, для войны положение выглядело лучше и не придумаешь. В неприятельской стране безвластие и смуты, православное население вот-вот восстанет и поддержит русских. А если союзники-турки не смогут оказать реальной помощи из-за иранской войны, то с запада к польским границам постепенно приближаются шведы.

Воеводы были определены заранее — главнокомандующим назначался Дмитрий Мамстрюкович Черкасский, а его «товарищем» Афанасий Михайлович Лыков. Впрочем, едва дошло до дела, тут же и накладка случилась. Снова дало о себе знать местничество. Лыков быть в подчинении у Черкасского не захотел. Подал челобитную, что ему быть в «товарищах» «невместно», поскольку он служит уже 40 лет и из них 30 назначался в полки первым воеводой. Царь осерчал, челобитную не принял, и по боярскому суду Лыкова «за бесчестье» Черкасского оштрафовали на огромную сумму в 1200 руб. Но и полководцев пришлось менять — действовать душа в душу они уже, конечно, не смогли бы. Воеводами назначили двух героев прошлой войны — Михаила Шеина и Дмитрия Пожарского. В июне был созван Земский собор, выслушал доводы царя о «неправдах» поляков, принял решение о войне и санкционировал чрезвычайный налог на нее — сбор «пятой деньги».

Но… союз с Османской империей обернулся серьезным политическим и военным просчетом Филарета. Если, например, в 1629 г. на южных рубежах летом сосредотачивались 12 тыс. воинов, то в 1632 г., готовя поход на поляков, на юге оставили заслон всего в 5 тыс., что оказалось очень уж соблазнительным для крымского хана. Постаралась и польская дипломатия, завалив его и приближенных подарками. Султанская власть оставалась в этот период довольно слабой, и приказами Стамбула хан решил пренебречь. Вместо того чтобы поддержать русских и ударить на Речь Посполитую, в июне двинул основные силы орды, более 20 тыс. всадников, на Русь. Массы татарской конницы вместе с примкнувшими к ним ногаями, азовскими, керченскими и очаковскими турками по Изюмскому и Муравскому шляхам вторглись в пограничные уезды.

Отряды детей боярских и казаков встретили неприятельские авангарды под Ливнами, в Савинской дубраве. В ходе сражения татар разгромили, они потеряли до тысячи человек. Но другие контингенты крымцев обошли русские заслоны и рассыпались загонами по 1–3 тыс., опустошая окрестности Курска, Белгорода, Орла. В начале августа 10 тыс. всадников подступили к Новосилю и атаковали его. Город отбился, однако Новосильский и Мценский уезды были разорены. После чего хан повернул назад в степи, угоняя вереницы баб и детей. Высланные против татар царские рати ударили на них, отбив часть полона.

Но набег сорвал сроки похода на запад. Одни части пришлось перенацеливать против степняков, другие задержать в Москве в ожидании развития событий. Время летней кампании было упущено. И лишь после ухода хана стало возможно вернуться к реализации прежних планов. Пожарский опять заболел «черной немочью» — его заменил окольничий Артемий Измайлов. Большой полк (21,5 тыс. человек) сосредотачивался в Можайске. В его состав входили 4 полка «нового строя» под командованием Александра Лесли, Якова Шарло, Анца Фукса и Томаса Сандерсона, в значительной доле состоявшие из наемников. Сюда же стягивался «стенобойный наряд» — мощнейшая осадная артиллерия, 160 орудий, в том числе такие гиганты, как пищаль «Единорог» (весила 450 пудов, а ядро — 1 пуд 30 гривенок). Пудовыми ядрами стреляли и пищали «Пасынок», «Волк» (каждая по 350 пудов), чуть поменьше были пушки «Кречет», «Ахиллес», «Грановитая», «Галанска» (голландская), «Вепрь» — от 70 до 250 пудов весом (пуд — 16,4 кг).