Санклиты 5. Карающая длань - Елена Амеличева

Результат заставил сердце сжаться нехорошим предчувствием.

– Ты прав, – констатировала я, поднявшись. – Это чертовщина.

– Баал?

– Он самый.

– Саяна, Горан! – к нам подбежал Спиридон. – Тут такое!..

– Да мы видим, не слепые! – огрызнулся хорват.

– Я не о том! Саяна, смотри! – Мажор сунул мне под нос смартфон. – …как докладывают наши корреспонденты, кладка внутри Золотых врат полностью рассыпалась. Люди рядом с ними молятся, ожидая прихода Мессии. Напомним, что в соответствии с пророчеством, через эти Врата в Иерусалим должен войти вернувшийся Спаситель…

– Только этого не хватало! – простонала я сквозь истеричный смех. – Знали бы они, как промахнулись! Мессия, как же! Это Баал собственной персоной!

– Знать бы, кого эта тварь притащила с собой на этот раз. – Глава клана крепко прижал меня к себе.

– Он был один. – Прошептала я.

– Но зачем?

– Чтобы убить.

– Тебя? – тихо прошептал Горан.

– Сэмуэля. – Само по себе вылетело из моего рта. – О как! Всегда бы так оперативно! Кстати, об оперативности! Драган, Ковач, чего стоим? Звоните, собирайте всех – нужно помогать! Жертв будет много!

– Дай секунду, родная. – Супруг отпустил меня и подошел к Спиридону. – Не думай, что я забуду о том, что ты сделал, щенок!

– Горан, а ты не припозднился с этим? – съехидничала мисс Хайд.

– Пусть помнит, что ходит по краю! – прошипел мой грозный муж, не сводя пылающего взгляда с бледного Мажора. – Посмеешь поцеловать Саяну еще раз – пожалеешь! Понял?!

– Да, господин Горан. – Прошептал тот, потупившись. – Прощу прощения. Это больше не повторится.

– Ну, разобрались? – я покачала головой.

Хорошо, что хорват смотрел на нас издалека и не в курсе фиаско Спиро во время поцелуя!

– Пойдемте уже людей спасать, работы море! Да и потом нам отдыхать некогда будет!

Часть 4 Карающая длань

И восстанет в то время Михаил, князь великий… и наступит время тяжкое, какого не бывало… до сего времени.

Даниил 12:1

Глава 1 Песнь мертвецов Часть 1

Знаю, что это сон, но ничего не могу поделать. Не в силах двинуть даже пальцем. Могу лишь смотреть, как у ног разливается небольшое озеро. Серебристая вода лижет серый песок и подбирается все ближе. Вот она уже мне по колени, и поднимается все выше, заставляя промокшее белое платье прилипать к телу.

Холодно. И становится страшно – вода уже по грудь. Изнутри поднимается свечение. Сквозь размытое пятно теплого желтого света начинает проступать картинка. Лицо. Светлые волосы мягко колышутся в волнах. Большие глаза. Васильковые. Это же мама! Затаив дыхание, я протянула к ней руку. Она улыбнулась.

– Торопись, детка, у тебя мало времени. – По воде пошла рябь, лицо исчезло. Серебристый цвет начал розоветь. Я подняла глаза. Все вокруг стремительно краснело. Стамбул на горизонте наливался кровью, словно на него наложили светофильтры. Стало жарко и жутко.

Ужасающий рев заставил меня содрогнуться всем телом. Небо, полыхающее над головой алым, дышало в лицо адским пеклом. Мимо проносились рыжие искорки – каждая из них несла в себе буйство смертоносного пожара. Огонь вспыхивал повсеместно, жадно пожирая деревья, скамейки и дома. Карусель с ярко раскрашенными конями натужно заскрипела, корчась в пламени. Огненные гривы коней, что неслись вскачь, развевались на ветру, и это было даже красиво.

– Ты нашла его, Саяна! – донесся до меня тихий шепот Валентины. – Останови Паука!

– Как? – крикнула я в небесное пекло.

Словно в ответ оно скрутилось в огромную воронку и опустило на поверхность алый смерч, который перстом Господнего гнева впился в то, что осталось от Стамбула, и рыча двинулся в мою сторону, безжалостно обращая в прах все на своем пути.

Наполненная ужасом, я отступила на шаг и едва удержалась на краю бездны. Тьма, что притаилась на ее дне, дохнула мне в лицо ледяным смрадом. Смертоносный вихрь приблизился ко мне вплотную, поглотил, как песчинку и…

Все стихло. Тьма развеялась. Розовые сумерки нежно обняли меня. На горизонте чернели острые пики гор. А здесь красиво!

– Здравствуй, Ангел. – Полный силы знакомый голос. – Вот ты и вернулась ко мне.

Я открыла глаза. Сердце билось через раз. Липкие щупальца плохого предчувствия по-хозяйски расползались внутри. В комнате еще было темно, но воздух постепенно изгонял тьму, словно змея сбрасывала отжившие свое черные чешуйки, покрываясь серебристыми новыми пластинками. Уроборос, усмехнулась я, змей, кусающий себя за хвост, символ Хранителей. Неслучайная метафора. Да в моей жизни вообще не место совпадениям.

Сглотнув мерзкий ком кислой тошноты, я глубоко вдохнула и села на кровати. Это произойдет сегодня. Имела ли я на это право? Был ли у меня выбор?

Эвер Гор получил в наследство от предшественников мир-мозаику, но мужчина чувствовал, что она собрана из разбитой вдребезги цельной картины – собрана как попало, многие кусочки просто насильно подогнаны, чтобы полотно смотрелось гармонично. Тех, кто резал руки об острые углы и пытался докопаться до правды, Хранители просто убирали, охраняя эту искусственно созданную, насквозь фальшивую, ядовитую красоту из одним им ведомых побуждений.

Якоб, прародитель одного из санклитских кланов, был прав. Люди все извращают до тех пор, пока оно не превратится в свою полную противоположность или не будет так запутано, что станет абсолютно бесполезным.

Эвер был слишком осторожен и умен, чтобы идти напролом и бросать всем вызов. Он искал ответы сам, всю жизнь медленно и терпеливо подбирая правильные кусочки мозаики. И ведь ему почти удалось сложить ее. Оставалось совсем немного. Что его подвело? Где он ошибся? Смерть главы Хранителей не являлась случайной – в этом я была уверена. И опять же, моя забота – чтобы она не стала напрасной.

С Хранителями я не совершу такой же ошибки, как с Архангелитами. Не позволю им расползтись по углам, успокоив мою бдительность, а потом объединиться с другими моими врагами, став еще сильнее и опаснее под сенью черных крыльев своего истинного хозяина – падшего Архангела. Теперь у госпожи Драган есть дети. И они, как и все остальные малыши, должны жить в мире и безопасности. Ради этого я возьму на себя такую ответственность. Пришло время принимать непростые решения.

– Родная, – проснувшийся муж прижался к моей спине