Шерлок Холмс: повести, рассказы - Артур Конан Дойль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Инспектор достал из записной книжки маленький клочок бумаги и разгладил его на колене.
– Убитый сжимал этот обрывок в руке. Похоже на уголок, оторванный от листа большего размера. Как видите, время, упомянутое здесь, точно совпадает с тем, когда бедный Уильям расстался с жизнью. Должно быть, убийца вырвал у него остальную часть листа, либо сам Уильям вырвал этот клочок из руки убийцы. Судя по содержанию, речь в записке шла о какой-то встрече.
Холмс взял обрывок бумаги, факсимиле которого приводится здесь:
– Если в записке действительно была назначена встреча, – продолжал инспектор, – то теоретически можно предположить, что Уильям Керован, хотя и имел репутацию честного человека, все же вступил в сговор с преступником. Он встретился с ним, даже помог ему взломать дверь, а затем между ними вспыхнула ссора.
– Почерк чрезвычайно интересный! – заметил Холмс, с напряженным вниманием изучавший записку. – Кажется, дело оказалось куда более занятным, чем я предполагал.
Он обхватил голову руками и уперся взглядом в стол. Инспектор улыбнулся при виде того, какое впечатление ему удалось произвести на знаменитого лондонского специалиста.
– Ваше последнее предположение – насчет возможного сговора между слугой и грабителем, о чем может свидетельствовать обрывок записки с просьбой о встрече, – выглядит остроумно и вполне правдоподобно, – сказал Холмс. – Но этот почерк говорит о…
Он снова обхватил голову руками и на несколько минут погрузился в глубокое раздумье. Когда Холмс поднял голову, я с удивлением заметил, что на его щеки вернулась краска, а глаза блестят так же ярко, как до болезни. Он вскочил на ноги с былой энергией.
– Вот что, – сказал он. – Я хотел бы внимательнее ознакомиться с обстоятельствами этого дела. В нем есть что-то необыкновенно привлекательное для меня. С вашего позволения я покину вас и моего друга Уотсона и прогуляюсь с инспектором, чтобы проверить кое-какие свои догадки. Вернусь через полчаса.
Прошло полтора часа, прежде чем к нам вернулся инспектор. Он был один.
– Мистер Холмс разгуливает взад-вперед по полю, – сообщил он. – Он хочет, чтобы мы вчетвером сходили к дому.
– К дому мистера Каннингема?
– Да, сэр.
– Зачем?
Инспектор пожал плечами.
– Не знаю, сэр. Между нами говоря, мне кажется, что мистер Холмс еще не вполне оправился от болезни. Он ведет себя довольно странно и очень возбужден.
– Думаю, вам не стоит беспокоиться, – сказал я. – Обычно выясняется, что в его безумии есть свой смысл. Это его метод.
– Кое-кто мог бы сказать, что в его методе есть безумие, – пробормотал инспектор. – Однако ему не терпится приступить к делу, полковник, поэтому, если вы готовы, нам лучше отправиться немедленно.
Холмс действительно расхаживал взад-вперед по полю, опустив голову на грудь и засунув руки в карманы брюк.
– Дело становится все более интересным, – сказал он. – Уотсон, ваша мысль о загородной поездке определенно была удачной. Я замечательно провел утро.
– Насколько я понимаю, вы побывали на месте преступления, – сказал полковник.
– Да, мы с инспектором провели небольшую разведку.
– Есть успехи?
– Что ж, обнаружились довольно интересные вещи. По пути я расскажу вам, что мы сделали. Во-первых, осмотрели тело несчастного конюха. Как и было доложено, он действительно умер от пули, выпущенной из револьвера.
– А вы в этом сомневались?
– Никогда не мешает все проверить. Наш осмотр не прошел впустую. Затем мы поговорили с мистером Каннингемом и его сыном, показавшими нам то самое место, где убийца, спасаясь бегством, пробрался через живую изгородь. Разговор был весьма интересный.
– Еще бы!
– Потом мы навестили мать этого бедняги. Однако от нее мы не смогли получить никаких сведений – она слишком стара и немощна.
– Каков же результат вашего расследования?
– Я убедился в том, что это очень необычное преступление. Возможно, наш теперешний визит прольет немного света на ситуацию. Думаю, инспектор, мы оба согласны в том, что клочок бумаги в руке мертвеца, где указано точное время его смерти, имеет огромное значение.
– Это косвенная улика, мистер Холмс.
– Это прямая улика. Человек, написавший записку, заставил Уильяма Керована подняться с постели в столь поздний час. Но где же остальная часть документа?
– Я тщательно осмотрел землю, надеясь найти ее, – ответил инспектор.
– Записка была вырвана из руки убитого. Почему преступник так стремился завладеть ею? Потому что она изобличала его. Что он мог сделать с запиской? Скорее всего сунул ее в карман, так и не заметив, что уголок оторван. Если бы мы могли прочитать послание целиком, то значительно продвинулись бы в решении этой загадки.
– Да, но как мы сможем обшарить карманы преступника, прежде чем поймаем его?
– Мм-да, это стоит обдумать. Но есть еще одно очевидное обстоятельство: кто-то принес записку Уильяму. Разумеется, это был не тот человек, который написал ее, иначе он передал бы свое сообщение на словах. Кто же это был? Или записка пришла по почте?
– Я навел справки, – сказал инспектор. – Вчера Уильям получил письмо вечерней почтой. Конверт он уничтожил.
– Превосходно! – воскликнул Холмс, похлопав инспектора по спине. – Вы встретились с почтальоном. Просто удовольствие работать с вами. А вот и домик конюха; если вы пойдете со мной, полковник, я покажу вам место преступления.
Мы миновали опрятный коттедж, где жил убитый, и прошли по дубовой аллее к прекрасному старому дому времен королевы Анны, с датой битвы при Мальплаке, вырезанной на поперечине дверного косяка. Холмс и инспектор повели нас кружным путем к боковому входу, отделенному полоской сада от живой изгороди, которая тянулась параллельно дороге. У двери, ведущей на кухню, стоял констебль.
– Откройте дверь, офицер, – попросил Холмс. – Итак, на эту лестницу вышел молодой мистер Каннингем и увидел двух мужчин, которые боролись как раз на том месте, где сейчас стоим мы с вами. Старый мистер Каннингем находился у окна – второго с левой стороны – и видел, как преступник выбежал на дорогу слева от этого куста. То же самое увидел его сын; здесь их показания совпадают. Затем мистер Алек выбежал наружу и опустился на колени рядом с раненым кучером. Как видите, земля здесь очень твердая, и на ней не осталось никаких следов, которые могли бы помочь нам.
Пока он говорил, два человека вышли на садовую дорожку из-за угла дома. Один из них был пожилой мужчина с волевым морщинистым лицом и тяжелым взглядом, другой – франтоватый молодой человек, чье оживленное, улыбчивое лицо и модный костюм странно контрастировали с недавней трагедией, которая привела нас сюда.
– Значит, вернулись на прежнее место? – обратился он к Холмсу. – Я думал, что лондонские сыщики не теряют след. Похоже, вы не так уж проворны, как о вас говорят.
– Дайте нам немного времени, – добродушно отозвался Холмс.
– Как видно, вам оно понадобится, – сказал молодой Алек Каннингем. – Пока я не вижу никакого продвижения вперед.
– Одна улика у нас есть, – возразил инспектор. – Мы думаем, что, если сможем найти… Боже милосердный, мистер Холмс! В чем дело?
Лицо моего бедного друга внезапно приобрело ужасное выражение. Его глаза закатились, черты мучительно исказились; испустив сдавленный стон, он ничком упал на землю. Напуганные внезапностью и силой припадка, мы отнесли его на кухню, где Холмс, тяжело дыша, несколько минут отлеживался в большом кресле. Наконец он поднялся на ноги и смущенно извинился за свою слабость.
– Уотсон подтвердит, что я лишь недавно оправился от тяжелой болезни, – объяснил он. – Время от времени со мной все еще случаются эти внезапные нервные приступы.
– Может быть, отправить вас домой в моей двуколке? – спросил старый Каннингем.
– Раз уж я здесь, то хотел бы уточнить одно обстоятельство. Это не составит большого труда.
– Что за обстоятельство?
– Мне представляется возможным, что бедный Уильям подоспел не раньше, а уже после того, как взломщик оказался в доме. Вы же как будто не сомневаетесь в том, что, хотя дверь была взломана, преступник не проник внутрь.
– По-моему, это совершенно ясно, – сурово произнес мистер Каннингем. – Мой сын Алек еще не лег в постель, и он бы обязательно услышал, как кто-то ходит по дому.
– Где он сидел?
– Я курил в гардеробной.
– Какое это окно?
– Последнее с левой стороны, рядом с окном моего отца.
– Обе лампы, конечно, были зажжены?
– Разумеется.
– Здесь есть одна странная особенность, – с улыбкой сказал Холмс. – Не кажется ли вам удивительным, что грабитель – и по-видимому, достаточно опытный – без опаски пытается проникнуть в дом, хотя свет в окнах должен был сказать ему, что два члена семьи еще не спят?
– Должно быть, это хладнокровный негодяй.
– Знаете, если бы
