Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

— Есть пополнить солдатский батальон.

— Соберите его через час на станционной площади. Хочу сказать им слова благодарности за бой.

— Будет исполнено, Михаил Гордеевич.

— Да, Владимир Константинович. Солдатский батальон вам сегодня же сдать полковнику Сипягину Ивану Ивановичу, нашему самурцу.

— Извольте спросить почему?

— Вам заступать на место Жебрака Принимать Офицерский полк.

— Для меня это честь, Михаил Гордеевич.

— Вы ее заслужили. Мы же с вами первопоходники…

В Тихорецкую входили добровольческие части: казачья конница на усталых лошадях, пропыленные офицерские роты, орудийные расчеты с полупустыми зарядными ящиками, обозы… Суетились квартирмейстеры, ставя людей по частным домам на постой.

На привокзальной площади, усеянной стреляными гильзами, среди перевернутых повозок, еще не убранных трупов построился 1-й Солдатский батальон «дроздов». Часть солдат осталась на караулах. В строю оказалось около трех сотен штыков. Докладывал о готовности к смотру полковник Витковский.

Дроздовский отказался от обычной по такому случаю церемонии. Он прошел вдоль строя каждой роты, пристально всматриваясь в лица своих бойцов, которые только час назад взяли штурмом для Добровольческой армии станцию Тихорецкая в таком трудном для себя бою.

Обратил внимание, что в батальонном строю оказалось много раненых: в руку, голову. Спросил у полковника Витковского:

— Почему раненые не в лазарете, Владимир Константинович?

— Сами не пошли. Да и что там сегодня делать-то раненым, Михаил Гордеевич.

— Как что?

— Да там с вчерашнего дня ни бинтов, ни йода уже нет.

— А как же с ранеными?

— Нательные рубахи с начала боя на бинты рвать стали. Медсестры бинты устали перестирывать…

Дойдя до правофлангового солдата, Дроздовский молча развернулся и вышел на середину строя. Батальон замер, только кое-где колыхались штыки винтовок в руках смертельно уставших людей. Полковник обратился к ним со словами благодарности:

— Братцы! Вы сегодня были просто молодцами. Благодарю вас от имени командующего за Тихорецкую!

В ответ дружно и как-то совсем необычно для года 1918-го прозвучали слова из… старой Российской Императорской армии:

— Рады стараться, ваш бродь!..

— Солдаты! За содеянный вами сегодняшний подвиг вы награждаетесь Георгиевским знаменем!

— Ура-а-а!..

— Вам даруется знамя славного Самурского полка русской армии. А самурский батальон в ближайшие дни сливается с вами в единый Самурский пехотный полк.

— Ура-а-а!..

— Ваш будущий командир полка — полковник Сипягин Иван Иванович. Фронтовик, русский солдат. Такой же, как и вы…

…Овладение Тихорецким железнодорожным узлом позволяло Добровольческой армии во второй раз в 1918 году завязать бои за Екатеринодар. Но добровольцы были измотаны неравенством борьбы, и потому Деникин решил дать им отдых на несколько дней. К тому же следовало закрепиться на занятой территории, наладить новую власть и обеспечение войск продовольствием.

За эти дни в деникинском штабе опытные генштабисты разработали план операции по захвату столицы Кубанской области. Сил теперь имелось гораздо больше, чем вел за собой в Ледяном походе бывший Верховный главнокомандующий России генерал от инфантерии Лавр Корнилов.

И самое главное: местное казачество, задавленное поборами и «расстрельными» репрессиями, уже колыхнулось в сторону Белого дела. Добровольческому командованию на какое-то время не приходилось заниматься мобилизационными проблемами: казаки-кубанцы брались за оружие стихийно, поднимая восстания целыми станицами.

Опытный войной Деникин, бывший командующий Юго-Западным фронтом, понимал, что сил у него для марш-броска развернутым фронтом на Екатеринодар нет. И что противник сохраняет значительное превосходство в силах. Поэтому на совещании командного состава белой армии он сказал сразу вполне определенно:

— Двигаться на Екатеринодар мы можем только по одному направлению. Я считаю, что такой путь для нас сегодня единственный — вдоль Тихорецкой линии железной дороги.

— Антон Иванович, какие дивизии пойдут брать Екатеринодар?

— Первая Марковская дивизия, которую принял генерал Казанович, и дивизия полковника Дроздовского.

— А корниловцы?

— Второй дивизии генерала Боровского отводится самостоятельная боевая задача Сейчас она уточняется. Но в штурме Екатеринодара корниловцы и донские партизаны на этот раз участвовать не будут.

— Ваше место в предстоящей операции?

— Как командующий, я буду в дивизии Боровского.

— Тогда кто возглавит войска, идущие на Екатеринодар?

— Я предоставляю право командирам дивизий действовать самостоятельно. Но если потребует обстановка, старший по званию берет на себя общее командование до моего прибытия…

…3-я дивизия вместе с 1-й дивизией генерала Б.И. Казановича повела наступление вдоль линии железной дороги от Тихорецкой, сбивая по пути заслоны противника. Пленные показывали, что главные силы красных изготовились защищать столицу Кубанской области.

Полковник Дроздовский умело использовал полученную информацию. К вечеру 14 июля его дивизия, удачно сманеврировав, окружила и захватила железнодорожную станцию Динская, которая находилась всего в двадцати верстах от Екатеринодара Бой получился скоротечный. На станции Динская было взято шестьсот пленных и богатые трофеи, среди которых оказалось три артиллерийских орудия, в которых добровольцы испытывали большой недокомплект. Среди трофеев были возимые склады боеприпасов, различного снаряжения и реквизированного в соседних станицах провианта.

Динская была большой железнодорожной станцией, маленьким степным городком. Пехотные роты «дроздов» вступали в нее под свой «Дроздовский марш»:

Из Румынии походомШел Дроздовский славный полк,Для спасения народаНес геройский трудный долг…

Однако противник не дремал. Группа красных войск, которой командовал бывший казачий есаул и военфельдшер Иван Лукич Сорокин, ответным ходом заняла железнодорожную станцию Кореневская. Теперь тридцать пять тысяч красноармейцев, обладавших многочисленной артиллерией, оказались в тылу центральной группировки Добровольческой армии.

Случилось это на следующий день после взятия белыми станции Двинская. Иными словами говоря, краском Сорокин умело нанесенным ударом прорвал неприятельский фронт, оказавшись у Деникина в ближнем тылу. Мемуарист-белоэмигрант вспоминал: «…Под Кореневской Сорокин со своей армией вышел к нам в тыл. Он едва не перерезал Добровольческую армию пополам».