Благородный разбойник - Лаура Кинсейл

– Значит, твоя анафема снята?

– Так он сказал, – ледяным тоном ответил Аллегрето. – У него было не слишком много времени для меня. Он только что убил своих кардиналов и бросил их тела в залив.

Елена открыла рот.

– Ты шутишь.

Он медленно покачал головой.

– Черт побери! – Она перекрестилась. – Да простит его Господь.

– Он сошел с ума. Елена, я не знаю, кто овладел им, Бог или дьявол. Я не знаю, правда ли то, что он сказал. Я боюсь идти в церковь.

Она вспомнила, как он стоял возле открытой двери. Нужно было сделать всего один шаг. Но он повернулся и вышел.

– Я заходил в собор. Зашел в святилище, когда они бросились на Франко. Весь пол был залит кровью. – Аллегрето вздохнул. – Мне бы не следовало входить. Я предан анафеме, пролита кровь, это уже не истинная церковь.

Он выглядел таким печальным, словно потерявшийся ребенок, словно ангел, упавший с небес, хотевший подняться, но обнаруживший, что лишен крыльев.

– Франко рассказал мне, что произошло. Ты спас ему жизнь. И даже более того. Собор будет заново освящен. Епископ говорит, его откроют к празднику Вознесения.

– Тебе сказали, что я убил англичанина?

– Да, – спокойно ответила Елена.

– Ты любила его, – прошептал он.

– Любила? Я не знала, что это такое, пока не потеряла тебя.

– Я не потеря для тебя, принцесса. – Он прошел в угол комнаты и встал там, опершись на стену. – С тех пор как я покинул Монтеверде, здесь был мир. Ты приручила даже Франко. До самой Генуи слышны разговоры, что любой человек, поднявший на тебя руку, будет проклят и умрет страшной смертью в огне. Висконти теперь не может набрать солдат, которые бы на это осмелились.

– В таком случае Монтеверде должно тебя благодарить.

– Да, у меня талант вселять ужас в души порядочных людей, – ответил Аллегрето, скатывая тюфяк и одеяло.

– Возможно, здесь теперь мир. Но это еще не все.

– Чего же тебе не хватает? – насмешливо спросил он. – Может, недостаточно зла для твоего удовольствия?

– Не хватает человека, – медленно произнесла она, – который отдаст все, даже свою душу, за то, что любит. Не получив ничего взамен.

Он молчал. Потом, взглянув на расписной потолок, начал завязывать скатку веревкой.

– Если ты уходишь, я пойду с тобой.

Он покачал головой:

– Оставь эти глупости. Ты всенародно избранная.

– Я сказала им, чтобы они выбрали кого-нибудь другого. А я предпочитаю играть в морру. – Елена пожала плечами. – Я предпочитаю быть с тобой. Даже в смертном грехе, если нет иного пути.

Он бросил веревку и медленно поднялся.

– Ведьма. Ты велела им выбрать другого? – недоверчиво спросил он.

– Совет вынес решение, что принцесса Монтеверде не имеет права выйти замуж ни за Навону, ни за Риату. Поэтому им придется найти мне замену, ибо я собираюсь выйти за тебя. – Неразумный младенец, – вздохнул Аллегрето.

– И я сделаю это. Если даже буду вынуждена схватить тебя и подчинить своей воле. Не рассчитывай, что сможешь подать жалобу. Я обойдусь с тобой, как ты обошелся со мной.

Прикажу Дарио и Заферу связать тебя по рукам и ногам.

Елена стояла между ним и дверью, полная решимости воспрепятствовать ему, если он попытается выйти. Он бросил на нее такой смертоносный взгляд, что она чуть не отшатнулась. Но все же не дрогнула, бросая ему вызов. Она упустила Монтеверде, зато научилась стоять на своем. Перед Франко, советом, послами, недоброжелателями, перед угрозой предательства и отравления. Перед каждым, смеющим утверждать, что она не сможет выполнить задуманное, ибо всего лишь слабая женщина с нелепыми планами.

Но повлиять на толпу или придворных, видимо, намного проще, чем на Аллегрето. В этой скромной комнате он снова казался леопардом, прекрасным, нечеловеческим созданием. Он подошел к ней, обнял рукой за шею, согрел теплым дыханием ее губы.

– О, ты научилась жить слишком рискованно, ведьма. Для человека, стремящегося к безопасности.

– Здесь нет безопасности, – прошептала она. – Ты сам мне так говорил.

– Даже со мной.

– Тогда я выбираю опасность.

– И все бросишь? Монтеверде, власть? Хотя знаешь, кто я такой?

Елена сделала глубокий вздох, глотая слезы.

– Неужели ты до сих пор еще не понял, Аллегрето? Я откажусь от чего угодно, только не от тебя. Кем бы ты ни был.

– Нет, я не понимаю, – беспомощно сказал он. – Не могу понять.

– Тогда прими это как дар. Без всякого понимания. Как милость.

Он замер, но она чувствовала его дрожь. Потом немного расслабился и, словно раненый, обессилевший зверь, положил голову ей на плечо.

– Елена, – прошептал он. – Я боюсь.

– Боишься? – Она прижала его к себе, поцеловала в ухо. – Ты не понимаешь, как судьба улыбнулась тебе. Императоры и герцоги стоят у ворот, прося моей руки.

– Глупцы, – пробормотал он. – Ты разобьешь им сердце.

– Как хорошо, что у тебя его нет.

– Ты правда собираешься выйти за меня?

– Любой ценой.

Аллегрето покачал головой, закрыл глаза и сделал движение, как будто хотел отстранить ее. На его красивых руках убийцы, чистых и совершенных, теперь не было и следов крови. За дверью каркнул ворон, его тень мелькнула на стене и пропала.

Елена схватила его за рукав, боясь, что он сейчас опять уйдет от нее, и решительно прижала к себе. Он сопротивлялся.

– Воин, ты позволишь мне командовать тобой? – прошептала она.

– Моя королева. – Он хрипло засмеялся. – Я тебе нужен?

– Сначала я отведу тебя к священнику.

– Нет, я не могу. Возвращайся. Они же не слабоумные, чтобы избрать другого. Как только они попытаются, начнутся беспорядки, чем и воспользуется Франко.

– Тогда пусть гибнут. Они так же в состоянии прочесть слова Лигурио, как и я. А если не смогут жить по его учению без моей помощи, пусть ими правит Франко.

– Нет. Ты ведь не хочешь, чтобы это случилось.

– Я уже сделала это.

– Ты должна вернуться! Не следовало мне вновь появляться в твоей жизни. Это все, Елена. Я для тебя умер. Возвращайся.

– Нет! – крикнула она. – Почему ты это делаешь?

Он вдруг яростно пнул скатку ногой, кружка с тазом отлетели в сторону, тюфяк развернулся.

– Потому что я не могу быть рядом и не обладать тобой! Я мужчина, а не камень. Хотя, Бог свидетель, я пытался им быть.

– Я же отказалась от власти. Теперь совет не может нас разлучить.

– Черт с ним, с советом. Они здесь ни при чем.

– Тогда что?

– Я думал, мне отпустят грехи. Не знаю, как эта тварь может прощать кому-нибудь грехи. Он кричал на священника... я думал, он убьет его за то, что бедняга произнес мое имя. Потом уставился на меня, побагровел и затрясся, словно дьявол схватил его за горло. Священник сказал мне, что это обычное дело. Елена, я подумал, что он и есть дьявол, – сквозь зубы произнес Аллегрето. – Сомневаюсь, что Бог посетит меня даже в виде святого отца.