Возлюбленный враг - Джейн Фэйзер

Небо слегка посветлело, и трое мужчин подошли к окну, рассматривая подъездную аллею. Присутствие Джинни ощущал до конца лишь Эдмунд, и с этим ощущением появились первые слабые признаки дурного предчувствия. Эдмунд вспомнил, как она выпрыгнула из лодки в заливе Алум, как сказала, что так и должно быть. Тогда он не задумался над ее словами, в той необычной ситуации они не казались ему очень уж странными. Он просто считал, что она жертвует собой ради него и Питера. Сейчас же он недоумевал: что такое происходит между генералом «круглоголовых» и Вирджинией Кортни, заставившее ее остаться здесь, вопреки ее же утверждениям о бесполезности этой затеи?

Голод вынудил Джинни спуститься вниз, на кухню, но подкрепиться особо было нечем. Ушедшие, очевидно, забрали всю еду с собой. Осталось, правда, немного солонины, чуть-чуть соленой трески и фляжка сидра. Джинни рассеянно ела и думала, не следует ли ей сейчас кинуться навстречу Алексу и предупредить его о засаде. Она с мрачным юмором представила картину, как в отчаянии мечется между двумя лагерями, сообщая о действиях и намерениях каждой из сторон, в тщетной попытке уберечь от гибели дорогих ей людей. Такая ситуация, казалось, вместила в себя всю огромную неразрешимую дилемму этой проклятой войны. Расстроенная и измученная, Джинни вернулась в галерею, предложив Эдмунду трески и сидра, которые он взял, пристально посмотрев на нее.

Подойдя к окну, она увидела, что уже полностью рассвело. Может быть, Алекс и не приедет. Или, потерпев неудачу в нескольких местах, решит, что у него нет времени дольше задерживаться. Возможно, уже сейчас барабаны и горн созывали полк на плац замка. До боли знакомая картина! Она словно слышала голоса, конское ржанье… Через открытое окно донесся стук копыт, и мужчины неслышно подошли к центральному окну, прижавшись к узкому простенку.

— Отойди, Джинни, — прошептал Эдмунд, увидев, что она так и застыла на месте, на виду у того, кто поедет по аллее. Она отошла в сторону, сжавшись в углу и осторожно выглядывая из окна. Алекс ехал так, как она и предполагала, — без шлема. Лучи утреннего солнца освещали каштановые волосы, отражались от нагрудника и рукоятки меча. Он ехал, как обычно, шагов на десять впереди первой линии, совершенно один. За ним Джинни увидела Дикона, полковника Бонхэма и еще несколько знакомых лиц, в основном младших офицеров, которых, очевидно, взяли, с тем чтобы они поднабрались опыта перед главным сражением.

В этот момент она осознавала только одно — как сильно любит его, как сильно жаждет его каждой клеточкой своего нестыдливо страстного тела. Щелчок оружейного затвора прозвучал, словно удар колокола, в мертвой тишине галереи, выведя ее из состояния оцепенения, которое, казалось, сковало ее так, что она не могла шевельнуться. Поэтому она сначала задвигалась как во сне, увидев, что мужчины подняли мушкеты и нацелили их на одного человека, который ехал — по ее вине — навстречу смерти.

Словно пантера на охоте, Джинни переместилась за спину мужчин и прыгнула на Кита, который стоял в середине. Набрав в легкие воздуха, она изо всех сил выкрикнула имя Алекса, а Кит под напором ее тела покачнулся и толкнул брата. Эдмунд удивленно оглянулся. Мушкет Кита выстрелил в потолок, подняв облако пыли от осыпавшейся штукатурки.

Несколькими минутами раньше Алекс рассматривал дом, пытаясь понять, не прячутся ли здесь роялисты. Ночью его группа безуспешно побывала в трех местах и ничего не нашла, но здесь, в этой задумчивой тишине, было что-то такое, от чего у него обострилось чутье. Да, парк зарос травой, кусты переплелись, клумбы заглушил сорняк, но не было ощущения необитаемости. Он чувствовал это, как и Буцефал, раздувавший ноздри. За последние четыре года солдаты проверяли слишком много домов, где обитатели прятались от них в надежде скрыться; так что невозможно было обмануть ни всадника, ни коня.

Он услышал крик Джинни за мгновение до выстрела мушкета Буцефал, отлично выученный, для того чтобы не шарахаться от страха, задрожал, предвкушая приказ кинуться в атаку. Но Алекс застыл на мгновение, глаза его были прикованы к окну, к тому, что происходило внутри. Там была Джинни, он слышал ее голос, видел ее в окне. Он безошибочно узнал ее, ведь он изучил каждый изгиб ее тела, каждый миллиметр кожи, каждый жест… Но ведь она в гостинице, сидит там и злится, как и он. И все же она здесь и борется с человеком, в котором он также безошибочно узнал своего брата. Потом в окне мелькнули еще две фигуры, и Джинни, похоже, сцепилась фазу со всеми, продолжая выкрикивать его имя. Моментально Алекс соскочил с лошади и успел укрыться за живой изгородью, потому что как раз в этот момент снова раздался выстрел и пуля со свистом пролетела мимо. Если бы он был на коне, она снесла бы ему голову. Прозвучал еще один выстрел, но теперь не прицельно. Алекс из укрытия прокричал команду, и конный отряд оттянулся за кусты, вне досягаемости выстрелов из окна.

Джинни прекратила безуспешные попытки вырвать оружие из рук братьев, которые, отчаянно ругаясь, пытались перезарядить мушкеты, хотя и знали, что преимущество внезапности утрачено.

— Почему? — тихо спросил Эдмунд, побледнев. Он не успел выстрелить из своего мушкета, свисавшего сейчас дулом вниз в его руке. — Кто он тебе?

— Я не могла позволить убить его, — сказала Джинни ровно, не отвечая на вопрос. — Но и ему я не могу позволить убить вас. — Она прикусила губу. — Я пойду вниз и поговорю с ним.

— Кто он для тебя? — Схватил ее за плечо Кит, повернув лицом к себе. Джинни посмотрела в их лица, на которых отражалась смесь отчаяния и изумления.

— Все, — сказала она. — Он для меня — все. Я предала его ради Эдмунда, но я не могла позволить вам убить его даже ради Эдмунда. Прости, мой дорогой. — Она протянула к нему руку, но он отступил, и рука ее упала.

— Его любовница? — спросил Эдмунд так же тихо. — Ты любовница мятежного генерала?

— Прошу тебя поверить, что, несмотря на это, я остаюсь верной королю, — с болью произнесла она. — Зачем бы я тогда пришла сюда?

Эдмунд что-то пробормотал и отвернулся к окну.

— Они перестраиваются, — сказал он. — А их мушкеты нацелены на каждый уголок дома. — Пойдем через погреб?

— Через какой погреб? — спросила Джинни и вздрогнула, увидев, как замкнулись лица всех троих мужчин. Она была заодно с предателем, ей нельзя было доверять, хотя она и пришла сюда из добрых побуждений и умоляла их уйти с остальными, чтобы все сейчас были вне опасности.

— Только не я, — сказал Кит. — Я не буду прятаться от предателя, ползая под землей.

Утренняя тишина была внезапно нарушена громким стуком внизу. Кто-то со страшной силой колотил в дверь. Джинни направилась к двери галереи.