Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина

Влад, ехавший на коне с отцом, воскликнул:

— Смотри, отец. Пожар!

— Нет, сынок. Это не пожар — туман.

До чего же чудесное было время! А когда отец и Мирча погибли от рук предателей, те светлые воспоминания будто оказались поруганы, и Влад мысленно повторял: "Я отомщу. Отец, я отомщу за тебя. Мирча, и за тебя отомщу. А Раду поймёт. Он теперь взрослый и поймёт".

* * *

В июне, не встречая по дороге почти никакого сопротивления, турки пришли в Сербию и начали осаду Белграда, или Нандорфехервара, как называли эту крепость венгры. Защищать её предстояло лишь людям Яноша Гуньяди, кучке сербских воинов, а также тридцати тысячам добровольцев из Трансильвании, которых успел собрать Капистран.

Что касается Влада, подбиравшего тех, кем побрезговали католики, то он привлёк под свои знамёна около трёх тысяч, ставших заметным дополнением к тем двум с половиной тысячам обученных бойцов, которых воспитал Молдовен с помощниками.

Впоследствии недоброжелатели говорили, что Владова армия по большей части состояла из наивных простаков, беглых крестьян, плутов, воров и просто разбойников. Однако любой хозяин знает — свой слуга, пусть и шельма, всё же лучше, чем честный слуга, одолженный на один вечер в соседнем доме, ведь с чужими слугами ты зависишь от прихоти их настоящего хозяина, а со своими — нет.

Пока Мехмед осаждал Белградскую крепость, Влад стягивал последние отряды к границе с Румынией. Обученная армия, которая четыре года пряталась по лесам, теперь покинула лесные поляны, получила добротное оружие и доспехи, а избранные воины даже получили коней. Рыжебородый Йова, которого Молдовен когда-то представил Владу как оборотистого человека, знающего, как снабдить армию, не подвёл. Деньги Влада, в том числе те, которые были получены от султана, оказались израсходованы с умом.

Вооружённые отряды начали собираться в полки и, не таясь, двигались по дорогам туда, куда было указано, а к ним присоединялись необученные воины, вооружённые чем придётся — то есть те, кого Влад с товарищами навербовал за минувшую зиму и весну.

Эта часть армии, по большей части облачённая не в доспехи, а лишь в холщовую одежду и обутая в опанки, издалека больше напоминала тех, кто собрался на ярмарку, а не на войну, однако Молдовен говорил, что даже с такими воинами его бывший господин, молдавский князь Богдан, одерживал победы. Да Влад и сам помнил Богданово время, поэтому не смотрел на таких ополченцев как на недостойных.

Ему нравились и песни, распеваемые этими людьми. Песни относились не к нынешним временам, а ко временам Владова деда, когда Румыния была сильным государством, а не потрёпанным щитом, которым венгры закрывались от турков. Пусть Дракулов сын в то время ещё даже не думал порывать с турками и воевать с ними, но уже тогда хотел вернуть румынам прежнюю славу хороших воинов, ведь песня ясно говорила, что боевой дух в румынском народе по-прежнему жив:

Пойдём на битву славную,

Пойдём на лютых недругов

За веру, за Отечество,

За наш родимый дом.

Над нами знамя алое,

За нами горы крепкие,

И сами мы не хлипкие -

Мы ворогов побьём.

Всё это происходило в землях брашовян и, можно сказать, у брашовян на глазах, но наблюдатели ничего не могли поделать. Не воевать же с этим неугомонным Дракуловым сыном!

Теперь, когда Янош вместе со всеми своими войсками находился у Белграда, Владу не требовалось осторожничать. Даже коня Дракулов сын поменял на прежнего, приметного вороного, и, разъезжая на нём по брашовским землям от одного полка к другому, мысленно говорил Яношу: "Ты, конечно, знаешь, что у меня есть войско. Брашовяне тебе донесли, как донесли и о том, где я сейчас нахожусь и куда иду, но ты не можешь ни одного воина отправить в Трансильванию против меня. Все твои воины слишком заняты, сражаясь с турками. Эх, как тебе, наверное, досадно!"

Так думал он и в начале июля, двигаясь вместе с одним из отрядов к тому месту, где был назначен общий сбор для войска.

Солнце жарило вовсю. Лишь изредка над головами пеших и конных, утомлённых жарой, собирались сероватые облака, создавая тень, но солнце легко прожигало эту преграду, подобно горячим углям, прожигающим тряпку, брошенную в костёр. Через образовавшиеся прорехи вниз устремлялись золотистые лучи и, чуть-чуть не добивая до земли, рассеивались.

Слева несла свои воды река Олт. Вдоль берегов растянулись лоскутья возделанных полей, совсем небольшие, потому что их стесняли горы и холмы. Горы, притаившиеся невдалеке, играли с путниками, то и дело меняя цвет — с бледно-синего на бледно-изумрудный и обратно.

На одном из холмов возвышалась церковь-крепость, обычное в здешних местах строение, которое возводили чуть ли не в каждой деревне. С самой высокой башни — церковной колокольни — доносился звон, плоховато слышимый с такого дальнего расстояния, но и этого средства деревенским жителям хватало, чтобы известить всю округу о приближении неизвестных воинов.

Влад не собирался грабить деревню, поэтому лишь усмехался всполошному трезвону колокола, однако, как позже оказалось, другие люди в это же самое время не усмехались, а обрадовались этому звуку, указавшему им путь. Этими людьми оказались трое посланцев Яноша Гуньяди.

Дракулов сын даже не поверил, когда трое венгров в сопровождении Молдовена и румынских конников приблизились, сняли шапки и, не вылезая из сёдел, поклонились.

— Господин, — доложил Владу довольный Молдовен. — Вот, привёз к тебе посольство. Я не могу понять точно, чего они хотят, потому что языка их почти не знаю, но вроде бы дело важное.

Влад, ехавший во главе войска, точно так же, как остальные воины, маялся от жары, поэтому уже давно снял кафтан, теперь притороченный позади седла, пошире раскрыл ворот исподней рубахи, закатал рукава, но и это не сильно спасало, а посланцы Яноша находились в ещё худшем положении. Исполняя официальное поручение, они не могли предстать перед Дракуловым сыном расстегнутыми, а тем более без кафтанов и шапок. Посланец должен носить кафтан и выглядеть опрятно. А если не надеть шапку, что же ты станешь снимать с головы при встрече?

С посланцев градом тёк пот, но они старались сохранять степенность, а средний произнёс по-венгерски:

— Приветствуем тебя, Влад, сын воеводы Дракула.

В ответ они не заслужили даже лёгкого кивка, ведь Дракулов сын считал себя уже почти государем, а государь не должен кланяться послам. Влад даже улыбаться им не стал, а меж тем вороной начал прижимать уши и косо смотреть на