Связано с любовью (СИ) - Марьяна Брай

было уже очень темно, и мне было не по себе от того, что сидящий напротив Бертон не отрывал от меня глаз. На его лице блуждала улыбка, которую он пытался скрыть иногда, опуская взгляд на мои колени. От этого мне становилось совсем неуютно.

В доме Элиота горел свет. Весь первый этаж был освещен, но на улице не было карет. Я думала это какой-то прием. У крыльца нас встретил Захари, и почти шепотом сказал, что нужно пройти в библиотеку, и ждать, когда он за ними придет. А еще, что очень странно, попросил входить очень тихо.

Мы как мыши, прошли в открытые Захари двери. Уселись в кресла, и молча продолжили смотреть друг на друга. Захари принес горячее вино, которое здесь в зимний период было основным напитком.

Я слышала, как подъехали две кареты одна за другой. В библиотеку Захари привел двоих незнакомых мне людей, среди которых один был в мундире, и судя по тому, что это была экипировка, человек был из неизвестных мне «органов». Оба поклонились Рональду, но Рональд при этом даже не встал, как это сделал Бертон, и предложил им место.

Все молчали, и мне уже стало не просто интересно, а страшновато от непонимания происходящего. Мужчинам так же, принесли глинтвейн, который они лишь пригубили.

Спустя тридцать минут, как это указывали часы над камином, Захари вошел в библиотеку, и прикрыв за собой двери, сообщил, что всем нужно проследовать за ним. И попросил делать это как можно тише.

Мы прошли сквозь холл, дальше Захари обошел лестницу, что вела на второй этаж справа, и открыл дверь, на которую я ранее не обращала внимания, так как слуги выходили и входили в дверь слева от лестницы.

Я шла за Рональдом, который следовал за Захари. Комната была большой, но достаточно низкие потолки, по сравнению со всеми потолками в доме, делали ее не очень уютной. Темно синяя ткань, в которую были задрапированы стены превращала помещение в подобие коробочки, что используют для упаковки украшений. Диваны, обтянутые в синюю с золотым ткань, золоченые столики, два больших стола в конце комнаты. Только на них стояли здоровенные подсвечники. За столом сидели трое, но двери даже не скрипнули, и они не заметили нашего прихода, кроме Элиота, что увидел, как качнулось пламя свечи.

Он обернулся и отвернулся к собеседникам. Те двое выпускали клубы дыма, и запах в помещении говорил, что трубки здесь курят постоянно.

– Позвольте вам представить моих гостей, - вдруг, достаточно громко, заявил Элиот, указывая на нас: - Мой племянник Рональд – тайный советник Его Величества…- и тут эти двое повернулись. Элиот продолжал, представляя меня, как свою жену, Бертона, чины этих двух мужчин, что прибыли после нас, а я стояла как вкопанная, стараясь нащупать хоть чью-то руку, чтобы не упасть. За столом с Элиотом сидел отец Марк. Второго я не знала, но мне было плевать.

Бертон, что шел за мной, скорее всего, заметил, что я могу упасть, и обнял меня за плечо, посмотрел на меня внимательно, и попросил Захари принести воду.

– Отец Марк? Думаю, отсутствие сутаны на вас и старшем святом отце Лирике говорит о том, что вы не полностью прониклись верой, и темные силы иногда заставляют вас тратить средства, которые предназначались детям, что вы опекаете? – Заговорил Рональд.

– Вы…. Что вы говорите? – отец Марк встал, но увидев, как из темноты, от двери вышли эти двое, присел обратно.

– Наше присутствие здесь – тройное доказательство перед королем и Церковью. Старший святой отец, Его Величество не имеет права судить дела церкви, но в законе есть главы, в которых оговорены ваши действия, ваши права и обязанности, ведь вы ведете свою деятельность в государстве Его Величества, - начал спокойно Рональд, пропустив вперед этих двух неизвестных. Я безотрывно смотрела на отца Марка, и тот страх, который точил меня все время до замужества с Элиотом я вспомнила в малейших деталях.

– Вы поверили этой шлюхе? Этой маленькой твари, которая держит взаперти свою мать… - начал было Марк, отчего руки мои непроизвольно сжались в кулаки.

– Отец Лирик, я попрошу вас, прежде чем мы начнем судебное разбирательство, вернуть Розалин те деньги, что вы забрали у ее матери. Они должны были стать ее приданым. Именно эта сумма у вас сейчас с собой. Таким образом она не станет свидетельствовать против вас, - продолжил очень спокойно и размеренно Элиот. На его лице я видела победу, радость от свершившегося. Он смотрел на меня с такой нежностью, что я готова была броситься к нему и обнять при всех.

– Я не возьму сейчас ни медяка. Я буду свидетельствовать против них на суде, - твердо заявила я. – Думаю, не мало людей захотят вернуть суммы, которые у них отняли, а при этом, сделали рабами.

– Вы уверены, миссис Гранд? – спросил мужчина в мундире.

– Уверена. Мне хочется верить, что система наказаний здесь работает хорошо, - силы начали возвращаться, как только я увидела их испуг, безысходность в их глазах.

– Мистер Гранд, я не знал, что вы подлый человек… - теперь плеваться ядом начал уже Глава Церкви. Я и не думала, что этот прозрачный седобородый старик и был причиной всего того, что приходилось переживать людям. Сейчас они оба были в обычной одежде, и никто бы не сказал, что это представители Бога.

Бертон вывел меня, Рональд помог Элиоту выйти, и мы все разместились в библиотеке. Карета со «святошами» отчалила, и в ту же секунду я поняла, что мне больше нечего бояться.

– Элиот, как ты смог это провернуть? – спросил Рональд, когда мы только расселись в креслах с новыми бокалами вина.

– Последние пару лет я только этим и занимался. Моя жена как-то принесла слух, что нищета в госпиталях с детьми, тяжелая работа для тех, кого они зовут монахами – не от того, что мало жертвуют, что король мало помогает, а от того, что Церковь прогнила. Я пытался урезонить ее, ведь в руках короля не было никаких зацепок, чтобы обвинить их. Но потом, уже после ее смерти, в мой дом попал человек, с которым мы играли в карты. Это были самые простые игры за вином и трубкой. Он то и сказал, что есть люди, к которым ходят играть святые отцы.

– Давно? – спросил Бертон.

– Давно, только вот, они достаточно хорошо платили тем, кто