Роман Брянский - Сычев К. В.

Карачевский князь не хотел рисковать ничем. Как узнал Роман Брянский от подкупленного им княжеского огнищанина, тот выплачивал великому черниговскому князю Андрею вдвое большую дань, чем Брянск.

Расстроенный неудачей, князь Роман Михайлович попытался уговорить своего самого младшего брата – Юрия – для чего съездил и в его удельную столицу – Тарусу. Но и здесь брянский князь военного союза не добился. Окруженный старыми, еще отцовскими, дружинниками, Юрий не пожелал даже разговаривать о военных делах.

– Бояре не советуют! – отмахнулся он от брата Романа. – На то есть великий черниговский князь Андрей! Он сам отвозит дань татарам, значит, ему и защищать всю черниговскую землю! Мы платим немалую дань, татары нами довольны, и какой смысл раздражать их всякими союзами и ратными делами? Кто знает, а вдруг и донесут в Орду? На Руси это дело привычное!

И здесь, как узнал по секрету князь Роман, дань в Орду платили немногим меньше, чем Карачев, всего на…два десятка куньих шкурок…

И вот остался последний брат, Симеон. У князя Романа еще с детских лет сохранились теплые воспоминания о нем. Еще княжичем Симеон был добрым, ласковым мальчиком, тянулся к брату Роману и чрезвычайно любил военные занятия. Бывало, пойдет с отцом старший брат Ростислав в поход, так княжич Симеон все глаза проплачет, умоляя отца взять и его с собой. Он часто приходил на учения, проводимые дядьками с княжичем Романом и его младшей дружиной, пытался сам принять в них участие, но, по молодости, почти всегда отстранялся опытными вояками.

А однажды княжич Роман, пожалев братца, позволил ему пострелять из лука на отцовском стрельбище. Однако это дело едва не кончилось печально. Тяжелый лук вырвался из рук малыша, и, слава Богу, стрела, скользнув острием по руке мальчика, вонзилась в землю, не причинив тому особого вреда.

Так и осталось в памяти князя Романа: бегущие к княжичам со встревоженными лицами дядьки, так несвоевременно присевшие отдохнуть на поваленное бревно…Плачущий, чумазый княжич Симеон, вставший с колен и вылизывающий кровоточащую ладонь…

С того времени будущий князь Симеон Новосильский больше не приходил на занятия старшего брата. А вскоре, повзрослев, стал отдельно от других братьев проходить со своими сверстниками, младшими дружинниками, военную науку, где преуспел, ибо отец, великий князь Михаил, неустанно нахваливал княжича Симеона за старательность, жадность к познанию ратного мастерства…

И вот брянский князь Роман, не сомневавшийся в своем брате Симеоне, как отважном воине, решил, наконец, проведать его и добиться установления прочных связей хотя бы с Новосилем.

Однако и здесь ничего не получилось.

Братец, князь Симеон, принявший Романа Брянского с распростертыми объятиями, проявил лишь сердечное гостеприимство: ежедневно закатывал пиры, устраивал выезды на охоту, в леса и поля, где молодые князья со своими дружинниками прекрасно развлекались. По вечерам князь Роман проводил время в обществе замечательных красавиц. Князь Симеон обожал женщин! Не взирая на то, что у него имелась собственная молодая жена-красавица, родившая ему уже четверых детей, новосильский князь не пропускал ни одной смазливой женщины. Бояре князя Симеона, купцы, да и простые княжеские люди, общения с которыми молодой правитель удела не гнушался, обнаружив в своем князе такую слабость, решали свои дела, подсунув ему в кровать очередную красотку.

Также и разговоры князь Симеон вел больше не об удельных делах, но об охоте, развлечениях и красных девицах.

Так и не удалось князю Роману Брянскому ни о чем договориться с братом. Стоило только Роману Михайловичу завести разговор о военном союзе, как братец тут же переводил все на пиры и на своих чаровниц. – Смотри, смотри, Романушка, что за прелесть! – восторженно восклицал он, показывая рукой на пляшущих девушек, призванных развлекать пировавшую знать. – Какие ножки! А груди?! Видишь вон ту, это Груня! Ух, и женка она, братец, скажу тебе, огонь!

Раздосадованный князь Роман вынужден был хмуро поддакивать, хотя с мнением брата никак не мог не согласиться: девушки были, в самом деле, хоть куда!

Сдержанное согласие брянского князя с оценкой новосильских красавиц имело свой результат: уже в первую ночь в постель к князю Роману проникла большегрудая Груня и почти до самого утра заставляла молодого разгорячившегося князя предаваться утехам.

На следующую ночь брянский князь обнаружил в своей постели уже другую, не менее очаровательную и боевую девушку, и вновь провел бессонную ночь.

Княжеские дружинники, не лишенные в свою очередь женского внимания при дворе новосильского князя, тем не менее, вставали рано и долго дожидались, пока их князь Роман отдохнет от очередной буйной ночи…

В конце концов, все это надоело Роману Михайловичу. – Отдых отдыхом, но нельзя забывать о деле! – сказал он себе через неделю после пребывания в гостях у брата и стал собираться в обратный путь.

– Ну, что, брат, – сказал решительно перед самым отъездом брянский князь князю Симеону, оставшись с ним, наконец, один на один в закрытой от посторонних потайной княжеской комнате, – пора бы нам поговорить о деле!

– О каком таком деле, братец Роман? – улыбнулся здоровый, розовощекий новосильский князь. – Разве мы с тобой мало говорили?

– Мало, брат, – покачал головой князь Роман. – Пиры да женки – это не главное!

– Ой, не скажи! – усмехнулся князь Симеон. – Если хочешь знать, я только этим угождаю дядюшке Андрею! Я плачу ему ничтожную дань, смешно даже сказать! А вот дела у меня с ним идут хорошо! Вот десяток дней тому назад он прислал ко мне гонца с требованием дани…А я ему – девиц! Собрал, так сказать, пять красивых женок…Скажу тебе, что князь Андрей ни от одной не откажется! Правда, он любит все новых и новых! Так вот, как только наступает срок платежа, так я шлю ему раскрасавиц! Благо, что в нашем уделе женки непривередливые. Даже замужние женки едут с моим посланием к князю Андрею! А что? Зато с вознаграждением назад возвращаются! И всегда довольны. А мехов? Ну, что там…Если наберем с десяток тысяч беличьих шкурок, то и ладно! Как-то сам князь Андрей сюда пожаловал. Так мы его встретили не хуже, чем тебя, братец! Он прожил у нас три десятка деньков…Устал, правда, маленько, но ничего: остался нами доволен. Так что, хоть я уважаю ратное дело и провожу, порой, учения со своей дружиной, но все же считаю, что к войне готовиться бесполезно: если мы начнем огрызаться, татары нас легко одолеют!

– Не одолеют, если мы объединимся! – возразил князь Роман. – Привлечем и остальных братьев…А там, глядишь, Смоленск и Великий Новгород!

– О чем ты говоришь, брат? – помрачнел князь Симеон. – О каком союзе может идти речь? Думаешь, мне бы не хотелось быть князем сильного удела, чтобы не мудрить и не лукавить с ордынской данью, прикидываясь праздным гулякой?! Да не дадут, брат, и даже не татары, но свои родственники! О каком Смоленске и Великом Новгороде ты говоришь? Смоленск уже давно склонил свою шею перед Ордой! Князь Глеб слаб и не правит этим городом…А князь Александр Ярославич? Разве ты не знаешь, что там сейчас в его Новгороде? Не успевает подавлять бесконечные смуты! Никогда Великий Новгород не покорится русским князьям! Там всегда всем заправляла торговая вольница! Подумай, зачем князь Александр поехал недавно в Орду? Да вот жаловаться на своего брата, суздальского князя Андрея! Александр Ярославич захотел прогнать своего брата с владимирского стола и самому там сесть, чтобы стать великим суздальским князем! Видишь, как он любит Великий Новгород? Как сообщили мои люди, совсем недавно татарская Орда прошла через степи, слава Богу, миновав мой удел…Тьма-тьмущая конницы! Говорят, что это войско было даже больше, чем в первый поход царя Батыя! И все они обрушились на суздальскую землю, на князя Андрея Ярославича!