Письма - Джон Рональд Руэл Толкиен

Иллюстрации непомерно дороги, даже если бы у меня достало таланта нарисовать их самому и сэкономить тем самым на гонораре художнику. Я пытался, но увы! — могу изобразить оч. далеко от совершенства только то, что могу, а не то, что вижу. Суперобложка — это все, что осталось от трех отдельных эскизов, мною сделанных, по одному на каждую часть. Предполагалось, что часть I будет вся в черном цвете, с красными и золотыми буквами, и три кольца друг напротив друга: Нарья (красное), Вилья (синее) и Ненья (белое)..... [1] Но это все упростили; а чудесные (намой взгляд) факсимиле трех обгоревших страниц «Книги Мазарбул» тоже исчезли — чтобы эту штуку возможно было приобрести за пустячную сумму в 21/-!

1. Толкин сделал два законченных эскиза к «Братству Кольца»; оба они сохранились. В том, о котором речь идет здесь, Правящее Кольцо, в окружении надписи из огненных букв, и Красное Кольцо (Нарья) над ним были воспроизведены в точности как во втором варианте, впоследствии утвержденном; он и по сей день используется в увеличенном виде на обложках трехтомного издания «Аллен энд Анвин» в твердом и мягком переплетах; но на эскизе, описанном здесь, слева и справа изображены Белое Кольцо (Ненья) и Синее Кольцо (Вилья), причем камни их обращены к Правящему Кольцу в центре.

152 Из письма Рейнеру Хеппенстоллу, Би-би-си 22 сентября 1954

[3 декабря 1954 г. по третьей программе Би-би-си транслировалась инсценированная радиопостановка «Возвращение Беорхтнота» Толкина. Режиссер-постановщик Рейнер Хеппенстолл загодя уточнил у Толкина, какого «диалектного произношения» следует придерживаться актерам.]

Что до диалога на английском, никакого «диалектного произношения» или деревенского говора вообще не требуется. Между двумя собеседниками не предполагается того, что мы назвали бы различием в общественном положении. Одному требуется голос помоложе и повыше, второму — постарше и пониже. Различаются они скорее складом характера и темпераментом, нежели принадлежностью к определенному «классу». Юный певец разражается торжественными стихами и, таким образом, переходит на архаичный стиль — как в те времена сделал бы любой, способный к поэзии; вот и Тидвальд переходит на него, передразнивая Торхтхельма.

Из какой области оба они родом, не уточняется. Торхтхельм, на самом деле, скорее всего, из Западного Мидлендса, как и многие другие, погибшие при Мэлдоне. Но в период, когда «диалект» всего лишь указывал на место происхождения, а не на ранг и род занятий, и в любом случае особенности грамматики и гласных не являлись показателями положения в обществе, лучше всего было бы избегать современного просторечия. Все равно любые современные восточно-английские характеристики были бы анахронизмом, поскольку в ту пору не существовали: слияние элементов датского и английского, со временем их породившее, тогда еще не произошло. А Эссекс восточных саксов представлял (и представляет) собою нечто совсем отличное от Норфолка и Суффолка.

153 К Питеру Гастингсу (черновик)

[Питер Гастингс, директор книжного магазина «Ньюман» (магазин католической литературы в Оксфорде) выразил в письме свой восторг по поводу «Властелина Колец», однако задавал вопрос, а не «зашел ли автор слишком далеко в вопросах метафизики». Он привел несколько примеров: во-первых, «заявление Древоборода о том, что Темный Властелин сотворил троллей и орков». Гастингс предположил, что зло не в состоянии сотворить что бы то ни было, а даже если бы и могло, то его порождения «никак не обладали бы склонностью к добру, пусть даже самой ничтожной»; в то время как, доказывал он, один из троллей в «Хоббите», Уильям, испытывает к Бильбо что-то вроде жалости. Кроме того, он процитировал слова Златеники касательно Бомбадила: «Он есть». По мнению Гастингса, эти слова якобы подразумевают, что Бомбадил — это Бог. Более всего Гастингса волновала реинкарнация эльфов, о которой Толкин упомянул в личной беседе. По этому поводу он писал: «Господь не наделил этим свойством ни одно из известных нам созданий, и кажется мне, воспроизводить его как нечто вполне действующее означает превысить права творца вторичной реальности, поскольку творец вторичной реальности, воспроизводя отношения между творцом и тварными существами, должен использовать те каналы, которыми, как ему известно, уже воспользовался создатель..... «Кольцо» столь хорошо, что жаль лишать его реалистичности, выходя за пределы писательского ремесла». Он также спрашивал, а не создает ли реинкарнация эльфов проблем чисто практического свойства: «Что происходит с потомками от брака человека и эльфа?» И по иному поводу осведомлялся, каким образом Саурон, будучи воплощением зла, мог «заручаться содействием эльфов» вплоть до того времени, как были откованы Кольца Власти.]

Сентябрь 1954

Уважаемый мистер Гастингс!

Огромное спасибо за ваше длинное письмо. Мне очень жаль, что нет времени ответить на него так подробно, как оно того заслуживает. По крайней мере, вы мне польстили, восприняв меня всерьез; хотя поневоле задаюсь вопросом, а не «слишком ли всерьез» и в тех ли направлениях. Как-никак, роман мой, в конечном счете — это роман, литературное произведение, рассчитанное на литературный эффект, а вовсе не подлинная история. То, что избранный подход — придать его фону ощущение и атмосферу историчности и (иллюзию?) трехмерности — себя оправдал, вроде бы явствует из того факта, что уже несколько написавших мне людей восприняли его именно так — в соответствии со своими различными интересами или познаниями: т. е. как рассказ о «реальных» временах и местах, каковые я в силу собственного невежества или нерадивости кое-где представил в ложном свете, а кое-где не смог описать должным образом. Экономика, наука, образчики материальной культуры, религия и философия в нем изображены неполно или по крайней мере весьма схематично.

Я, разумеется, уже обдумывал все затронутые вами моменты. Но, чтобы представить мои размышления вам (в ином виде), потребовалась бы целая книга /*Почти так и получилось, даже в виде поспешно нацарапанного наброска! — Прим. авт.*/, а любой серьезный ответ на ваши более основательные расспросы должно отложить по меньшей мере до тех пор, пока у вас на руках не окажется новых материалов: тома III, например, не говоря уже о более мифичных рассказах о Космогонии, Первой и Второй эпохах. Поскольку во всех этих писаниях, от начала до конца, речь идет главным образом об отношении Творения к созиданию и вторичному творчеству (и дополнительно о близкой проблеме «смертности»), ясно, что упоминания обо всем об этом не случайны, но существенны: очень может статься, что они существенно «ошибочны» с точки зрения Реальности (внешней реальности). Однако внутри этого воображаемого мира ошибочными они быть не могут: ведь именно так этот мир устроен.