Чёрный всадник - Владимир Малик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стёха метнулась было к юрте, но Арсен успел придержать её за руку и шепнул:
— Будь возле нас…
Ямгурчи приказал:
— Принесите гостям воды! Да холодной… А вы, — напустился на женщин и детей, — прочь отсюда!
Майдан перед юртами опустел. Только любопытные подростки, поблёскивая чёрными глазами, толпились поодаль.
Вдруг один из них вскрикнул:
— Смотрите! Смотрите! Кто-то ещё скачет сюда!.. — И показал поверх голов.
Все повернулись в том направлении, куда указывал паренёк. На противоположной стороне долины, примерно в двух-трех верстах от улуса, показался конный отряд.
Кто бы это мог быть? Арсен взглянул на Романа. Чора? Тот утвердительно кивнул. Безусловно, Чора! Это он, узнав, что исчезли два казака, причём один из них — брат Стёхи, не мог не сообразить, куда они отправились, и помчался в погоню… Надо немедленно спасаться бегством!
Раздумывать некогда! Дорога каждая минута!
Воспользовавшись тем, что все, и Ямгурчи в том числе, забыли о них, пытаясь рассмотреть, кто приближается, Арсен подхватил Стёху и посадил в седло на запасного коня. В следующий миг оба казака оказались в сёдлах и стегнули коней.
— Стой! Куда? — завопил Ямгурчи. — Проклятье!.. Держите их!
Но было поздно. Кони вздыбились, вскачь вынесли всадников со двора. Подростки, чтоб не попасть под копыта, бросились врассыпную…
9
Арсен и Роман понимали: удачный побег в чужой стране — дело неимоверно трудное, особенно когда преследователи гонятся буквально по пятам. Тогда ты все время у них на виду. Малейшая задержка, глупая случайность — и все пропало! Сразу же попадёшь врагу в лапы… Но с самого начала иного выхода не было. Если поспешное бегство из улуса давало хоть какую-то надежду на спасение, то перспектива оказаться в руках Чоры не предвещала ничего хорошего. Распалённый, разъярённый молодой мурза мог натворить много зла — беспощадно расправиться с ними, а Стёху оставить у себя навсегда. Поэтому Арсен нисколько не сомневался в необходимости продолжать бегство. Главное, чтобы выдержали кони. Не остановило бы их какое нибудь непредвиденное препятствие. Надо суметь с ходу перебраться через Днестр!
Эти мысли все больше тревожили Арсена, когда усталые кони стали замедлять бег и нужно было им дать хотя бы небольшой отдых. Преследователям, видимо, тоже приходилось не легче они мчались во весь опор от самого Аккермана, стараясь перехватить казаков, и их лошади были утомлены до предела.
Звенигора держался Каушанского шляха, который вёл на Бендеры. Это была ближайшая, самая проторённая дорога. Чора, который, безусловно, знал здешние места лучше, чем беглецы, не мог обогнать их какими-то известными ему более прямыми тропинками.
Каушанский шлях был хорошо известен и Арсену, он не раз ездил по нему вместе с Хачиком, другом юношеских лет, и его отцом, варпетом[72] Кероненцем, в Турцию.
Таким образом, те и другие всадники оказались в равных условиях. К тому же Арсен решил применить хитрость, на что он был большой мастак, как и каждый запорожец. Возникший у него замысел мог быть осуществлён лишь на оживлённой дороге, где обычно встречается много людей и военных отрядов.
Боялся Арсен за сестру — выдержит ли она такую сумасшедшую скачку? Но Стёха, припав к луке седла и вцепившись в неё руками, ни на шаг не отставала от казаков, порою даже опережала их на своём быстроногом жеребце.
Миновали Каушаны без приключений вихрем промчались по запылённой улице. Был как раз послеобеденный час, когда стояла нестерпимая жара и все живое либо попряталось в тени деревьев, либо укрылось под защиту прохладных глиняных стен и камышовых крыш. Только собаки пролаяли вслед да из-за глиняных оград выглянули черноволосые детские головки.
Но за Каушанами, с холма, откуда далеко просматривался шлях, они увидели большую группу всадников, медленно движущихся им навстречу Арсен оглянулся — Чора со своими людьми выскочил из селения и, вздымая густое облако пыли, явно догонял их Роман и Стёха тоже невольно оглянулись.
— Может, лучше свернуть в сторону, Арсен? — спросил дончак. — Как бы нас те, что впереди, не задержали.
— Не тревожься… Сейчас отстаньте со Стёхой немного, а потом, когда я поравняюсь с ними, на полном ходу проскакивайте мимо нас и — вперёд!
— А ты?
— За меня не беспокойся! Я вас догоню!
Арсен ударил своего уставшего, взмыленного коня и начал постепенно удаляться от Романа и Стёхи, приближаясь к встречному отряду. Это были простые буджакские скотоводы, но, как всегда, они имели при себе оружие — сабли и луки.
Не доезжая до них шагов двадцать, Арсен выхватил из-за пазухи ярлык, поднял его вверх так, чтоб тамгу было хорошо видно, и, замедлив бег коня, крикнул:
— Ойе, правоверные! Дорогу гонцам прибрежного аги!
Чабаны мгновенно свернули с дороги.
Роман и Стёха, пригнувшись к конским гривам, окутанные тучей пыли, промчались мимо. Арсен привстал на стременах:
— За нами погоня молдавского властителя! Задержите нападающих! Их немного! — И огрел коня нагайкой.
Ошеломлённые чабаны сгрудились, что-то загалдели, но Арсен не прислушивался. Главное, их не задержали, а если ещё поверили ему и остановят преследователей, то удастся выиграть достаточно времени, пока Чора будет объясняться, кто он и за кем гонится.
Отъехав с полверсты, обернулся. На обветренном, запылённом лице расплылась радостная улыбка: чабаны окружили Чору и его людей. Арсену даже показалось, что на солнце сквозь пыль блеснули сабли, но это было не столь существенно. Несколько минут есть в запасе, а теперь — вперёд! Быстрее к Днестру! Продержаться бы до вечера и удачно переправиться через быструю, капризную реку! Там ночь, мать казацкая, примет их в свои объятия, а дикая степь, раскинувшаяся от Днестра до Буга, поглотит их, как море щепку.
Однако радость Арсена оказалась преждевременной. Видимо, Чора ухитрился быстро доказать своим единоверцам, кто он, так как вскоре позади опять закурилась дорога.
Голодные, непоенные кони уже едва держались. Казалось, они вот-вот падут. Да и всадники, особенно Стёха, нуждались в отдыхе.
Солнце клонилось к западу. Жара стояла нестерпимая. Она изнуряла и людей, и лошадей, вытапливала из мускулов последние силы. Больше всего донимала жажда. Пересохшее горло, забитое пылью, требовало хотя бы глотка воды, но когда и появлялись по пути ручей или речка, они не могли позволить себе остановиться, подстёгивали измученных коней и мчались дальше.
Ехать стало тяжелей ещё и потому, что перед Днестром местность изменилась: вместо ровной степи здесь начались холмы, прорезанные ярами с узкими подъёмами и спусками, глубокие долины, поросшие кустами овраги.
