Нон Лон Дон - Чайна Мьевилль

– Оставайся снаружи и жди нас там, – прошептала Диба.

Скул неуклюже развернулся и выбрался обратно.

Тут Дибе бросилось в глаза, что Обадэй Финг судорожно сжимает в руках свою коробку с походным набором ножниц и ниток с иголками, как будто это придает ему смелости.

– Вам тоже лучше остаться вместе со Скулом, Обадэй, – снова прошептала она.

– Ты уверена?

– Совершенно. Стойте там и охраняйте вход.

– Ну ладно, согласен. Осторожней там.

Он крадучись направился к выходу.

Хеми, Джонс и Роза, пряча улыбки, наблюдали, как Диба распоряжается и отдает приказы. И даже словеныши, казалось, лукаво усмехаются, несмотря на полное отсутствие ртов.

– Какая ты добренькая, – съязвил Хеми.

– Молчи, – отозвалась Диба. – Все равно нужно, чтобы кто-то охранял выход.

– Ну конечно! – поддержал ее Джонс, открыто оскалив зубы.

Диба нехотя усмехнулась в ответ, подняла голову… и застыла на месте. Откуда-то сверху из полумрака прямо на них с огромной скоростью неслось что-то непонятное.

– Джонс! – крикнула она.

Жуткое существо промелькнуло так быстро, что никто не успел толком и разглядеть его: что-то темное и большое, с острыми углами и с торчащими во все стороны конечностями.

Оно обрушилось прямо на Розу, снова взмыло вверх и пропало.

А вместе с ним пропала и Роза.

– О боже! – подпрыгнув, закричал Джонс, но руки его поймали только пустоту. Таинственный похититель исчез в опутанном паутиной мраке.

71. Служители культа

Путешественники, растерянно вглядываясь в затянутый паутиной полумрак наверху, отчаянно кричали, звали Розу, но все было тщетно. Каждую секунду они ждали нового нападения, однако ничего подозрительного больше не было видно. Куда же эта тварь могла исчезнуть? Этот вопрос мучил каждого, но где же на него искать ответ? В густой, неподвижной паутине не осталось ни следа, не слышно было ни шороха. Роза пропала.

На Джонса было жалко смотреть: он впал в отчаяние, топал ногами, несчастным голосом взывал в темноту – но ответом ему была только мертвая тишина.

– Сколько лет мы были с ней вместе, – причитал он, – в каких только переделках не побывали! Мы сражались плечом к плечу во время блокады Батарейного моря! Участвовали в поисково-спасательных операциях на Ледяных рудниках! Ведь когда я решил уехать из Лондона и отправиться сюда, она пошла со мной не задумываясь…

– Ну успокойся, ну пожалуйста, мы что-нибудь придумаем, – пыталась утешить его Диба.

Потом они сбились в тесный кружок, чтобы обсудить, что им делать дальше.

– Проклятье! – вдруг раздался чей-то голос. – Какой стыд! Неужели мы опять опоздали?

От неожиданности Диба вздрогнула. К ним приближались, неизвестно откуда взявшись, двое: оба высокого роста, изможденные и иссохшие; судя по одеждам, священники. Головы их украшали какие-то идиотские остроконечные шапки, как у Папы Римского, а в руках каждый держал по посоху, загнутому сверху крючком. Оба невероятно старые, непонятно было, в чем там только жизнь держится. Щеки одного были покрыты довольно длинной щетиной, будто он месяц не брился; длинная мантия на нем была темно-красного, почти черного цвета. Такого же цвета было и его лицо. Другой призрачно-бледный, прямо как Хеми, с длинной седой бородой; мантия на нем когда-то была белого цвета, а теперь такая грязная, что цвет ее определить было бы затруднительно.

Оба чудака передвигались крошечными, нетвердыми шагами и как бы зигзагами, как бы по диагонали, туда и сюда, туда и сюда.

– Кто вы? – изумленно спросила Диба.

– Что такое? – приложив к уху ладонь, произнес тот, который был бледнее самой смерти. – А-а, вы хотите знать, кто мы такие? Я – епископ Алан Бастор.

– А я – епископ Эд Бон, – представился другой. – Нам известны все тайны этого замечательного места… и так далее и тому подобное.

Голоса их были совершенно неотличимы один от другого. Речь обоих была сдержанна и изысканна, и говорили они с необыкновенным достоинством. Как настоящие пожилые английские джентльмены.

– Прошу прощения, – сказал епископ Бастор, – я так полагаю, вы только что потеряли своего товарища. Это просто ужасно. Примите мои уверения в моем глубочайшем сочувствии.

– Было время, когда мы успевали встретить каждого арахнофенестранавта, чтобы предостеречь об опасностях, подстерегающих его здесь, в существовании которых мы убедились на собственном горьком опыте, – сказал Бон. – Наши речи их не убеждали, конечно, но по крайней мере они были предупреждены.

– А теперь, как видите, мы постарели, и вот результат: не всегда успеваем вовремя, – поддержал товарища Бастор.

– Простите, как вы сказали? Арахно… как там дальше? – спросил озадаченный Хеми.

– Арахно, молодой человек, в переводе с латыни значит паукообразный. Фенестра, также латынь, означает окно. Навт – это путешественник, ну вот как вы, например, – учтиво пояснил Бон.

– Вы здесь самые главные? – спросила Диба.

– О нет, – вздохнул Бон. – Что вы, что вы, господь с вами.

Он обменялся печальным взглядом с Бастором.

Одежда священников была покрыта толстым слоем пыли.

В глазах затаилась глубокая тоска и усталость.

– Когда-то мы были на военной службе, служили капелланами.

– Оказывали духовную поддержку.

– Вы служили вместе? – спросила Диба.

Этим вопросом оба священника, казалось, были слегка шокированы.

– Напротив! – возразил Бастор. – Мы были смертельными врагами.

Он произнес эти слова все тем же слабым, слегка дрожащим голосом. Бон рассудительно кивнул.

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Смертельными и непримиримыми.

Они снова обменялись кроткими взглядами.

– А что вы делаете здесь? – спросила Диба.

Бастор рассеянно передал свой посох Бону, который, ни слова не говоря, смиренно принял его и терпеливо ждал. Товарищ его тем временем принялся отчаянно чесаться.

– Бастор и я несли свою миссию, были духовной, так сказать, опорой, но каждый для своей воюющей стороны, – заметил Бон, глядя куда-то в пространство.

– Хотя мое служение нисколько не мешало и мне порой надрать кое-кому задницу. Не один рыцарь противной стороны горько пожалел о том, что вступил в перепалку вот с этим преосвященством. – Бастор фыркнул и с довольным и гордым видом ткнул себя пальцем в грудь.

– Вот именно, – подтвердил Бон. – Я, со своей стороны, тоже сомневаюсь, что ваши людишки очень-то верили в мою кротость.

Лица обоих просветлели при этом воспоминании, и на высохших губах священников даже заиграли легкие улыбки.

– Ну и?.. – спросила Диба.

– В общем-то, у нас тут каждая минута на счету, – напомнил Хеми.

– Простите, простите. Мы немного увлеклись воспоминаниями.

– Но его люди, признаюсь, были отъявленные разгильдяи и пьяницы.

– Да я и сам был парень хоть куда, старина.

– И вдруг мы неожиданно встречаемся здесь, представляете? Оба хотели попасть именно в это место.

– Мы же