Помочь можно живым - Геннадий Прашкевич

И стало темно.

Олег Чарушников

НА “ОЛИМПЕ” ВСЕ СПОКОЙНО

В повествовании действуют, появляются и упоминаются:

Зевс (тучегонитель, громовержец и пр.) — директор завода “Олимп”, не хозяйственник, бог.

Дамокл — фрезеровщик цеха мраморных изделий. Регулярно перевыполняет сменно-суточные задания.

Геракл — кандидат в боги 3-й категории. Очень сильный руководитель.

Цербер — стрелок военизированной охраны. Проявляет тройную бдительность.

Дионис — бог-референт.

Ахилл (быстроногий) — герой. Постоянно входит в курс дел.

Сизиф — грузчик. По душевным склонностям — несун-рецидивист.

Гермес — бог по особым поручениям, ведает на “Олимпе” снабжением и комплектацией.

Мидас — сменный мастер тарного цеха. Крайне выдержанный древний грек.

Фемида — заведующая лабораторией, председатель товарищеского суда. Строгая женщина с весами. Не курит фимиам никому.

Аполлон — бывший руководитель заводской художественной самодеятельности “Олимпа”, ныне на пенсии. Не появляется.

Пенелопа — завсектором НТК, женщина порядочная и верная.

Одиссей — инженер по внесению корректировок. Тоже хороший человек.

Директор клуба им. Аполлона — рыбак; ходит в маске, кажется, пишет…

Агамемнон — главный конструктор “Олимпа”, руководитель-тиран.

Телемак — лаборант ИТК.

Редактор — глава многотиражной газеты “Боги жаждут”. Автор многих славных гекзаметров о передовых методах труда.

Поликрат — заместитель громовержца по капитальному строительству. Самый счастливый человек на “Олимпе”.

Афина Банковская — финансовый работник. Не появляется.

Сфинкс — любитель загадывать загадки. Не упоминается.

Пегасы, бухгалтеры, рабочие основных и вспомогательных профессий, музы и др.

История первая

ТРУД СИЗИФА

В конце рабочего дня Сизиф решил немного прогуляться по служебной территории. Лавируя между штабелями ящиков, он обогнул склад ГСМ, закопченное здание кузнечного цеха и вышел на аллею им. 10-летия. Устроившись на лавочке, Сизиф некоторое время рассеянно любовался высотным храмом заводоуправления, прислушиваясь к отчаянному стуку молотков, доносящемуся из тарного цеха.

В конце аллеи, припадая на правую ногу, показался Ахилл. Несмотря на хромоту, он ни на минуту не терял геройской осанки и смотрел, как всегда, гневно. Сизиф, верный привычке не мельтешить перед глазами начальства, ушел от греха подальше. Проходя мимо ворот центрального склада, он дружелюбно подмигнул Церберу, ибо старался поддерживать корректные отношения с работниками охраны.

— Здорово, глазастый! Как служба-то? Несешь, не роняешь?

Страж ворот бдительно нахмурился:

— Несу, несу…

Цербер сидел под броским объявлением, гласившим: “Олимповцы! Записывайтесь на курсы игры по классу шестиструнной кифары!”. Такими объявлениями был обклеен весь завод, что весьма оживляло суровую производственную обстановку.

— Несу. Чтоб, значит, такие, как ты, ничего не выносили… Чего размигался тут? На старое потянуло?

— Неприятная ты все-таки личность, — заметил Сизиф. — Посадить бы тебя на цепь, всем спокойней было бы…

— Ладно, проходи, не задерживайся. Иди-иди отсюда!

— Иду-иду, родимый…

Сизиф, не задерживаясь, проследовал на заводскую свалку, где притаился за кучей бронзовых опилок. Дождавшись темноты, он сдвинул кучу в сторону, извлек из ямы заранее спрятанный кусок розового мрамора и покатил по направлению к заводскому забору.

Сизиф толкал камень перед собой, с удовольствием воображая, как будет торговаться с покупателем — шмякать кепку оземь, делать вид, будто рвет на груди хитон, обижаться и выкрикивать: “Да ты разуй глаза-то! Товар какой! Из такого куска экскаватор с ковшом высечь запросто, а не то, что голую богиню, без головы да без рук!”.

Над служебной территорией висела тихая древнегреческая ночь. Сизиф сноровисто катил камень к дыре, которую проделал в заборе еще загодя.

Из-за угла выглянул Цербер, по причине бессонницы совершавший обход вверенного участка.

Сизиф покатил камень быстрее.

— Стой! Держи его! Стой, кому говорят! — над территорией раскатилась оглушительная трель сторожевого свистка.

Сизиф рванул к забору на третьей скорости…

Если бы камень не застрял в узкой дыре, ничего бы не было — на улице похитителя дожидалась колесница заказчика. Но в спешке камень застрял, и дальше был товарищеский суд.

Вела заседание бессменный председатель суда Фемида. Эта строгая женщина заведовала лабораторией измерительной техники и никогда не расставалась с любимыми весами.

Сизиф, очень серьезный, сидел на отдельном стуле, глядя поверх голов. Сознание нелегкой ответственности сквозило в каждой складке его синего служебного хитона.

Сначала хотели хорошенько ударить несуна драхмой Но Сизиф укоризненно покачал скорбной главой.

— По детишкам бьете, — сказал он. — На меня в бухгалтерии два исполнительных листа лежат. За что вы деток-то? Нехорошо.

Поступило предложение выгнать несуна к чертям собачьим по 33-й статье.

— А детишки? — отозвался Сизиф.

Фемида распорядилась закрыть окна, так как грохот молотков из тарного цеха не позволял сосредоточиться.

Тут поднялись представители цеха мраморных изделий.

— Мы, — заявили представители, — глубоко осуждаем нашего бывшего товарища по работе Сизифа!

— Таких, как он, — гневно потребовали представители, — надо поганой метлой изгонять из наших рядов!

— Мы, — подчеркнули представители, — безгранично презираем нашего бывшего товарища Сизифа, просим не наказывать его и передать коллективу цеха на поруки для перевоспитания. Чтоб впредь неповадно было!

— Правильно, — сказал бывший товарищ Сизиф. — Это по-нашему.

— Опять на поруки, — крикнули из зала. — Он у вас вроде грудничка, с ручек не сходит!

— Мы… — начали представители цеха мраморных изделий.

Фемида распорядилась открыть окна, потому что из-за духоты невозможно плодотворно работать.

— Еще будут предложения? Поактивнее, поактивнее давайте.

— А вот заставить бы его этот самый краденый камень вверх-вниз по горе таскать — это да! Другим, для примера! — крикнули из зала.

Поднялся одобрительный шум Фемида подняла строгую бровь и покачала чашечными весами.

— Э! Э! — подал голос подсудимый. — Погодите! А платить как будут? По-сдельному?

— Ах, тебе еще и платить?! — возмутились в зале.

— А вы как думали? Я, значит, личным примером, а мне шиш? Дудки! Не пройдет! Что за методы?!

Но весы Фемиды уже качнулись в последний раз. Участь несуна была решена.

…Свой камень Сизиф катал строго по КЗОТу — пять дней в неделю с перерывом на обед. От сверхурочных отказался наотрез. Служебные сандалии быстро рвались, и на общих собраниях Сизиф часто выступал по этому поводу, с гневом и болью обрушиваясь на бюрократов, засевших в отделе охраны труда.

Своей новой работой он был доволен: свежий воздух, всегда на виду… Между прочим, Сизиф катал по склону кусок пемзы, украденный на центральном складе и выкрашенный под мрамор. Платили ему по-среднему.

История вторая

ВЕРНОСТЬ ПЕНЕЛОПЫ

Ранним утром в заводском сквере им. 10-летия сидела молодая женщина приятной наружности в аккуратно выглаженном белом хитоне и модных сандалиях. Лицо ее было обращено вдаль и выражало такую печаль, что проходивший мимо Сизиф счел своим долгом сказать что-нибудь ласковое:

— Не печалься, тетка, не грусти. Не вешай, тетка, нос на квинту!

И укатил дальше свой камень, только что полученный на центральном складе. (Сизиф всегда сдавал камень на ночь под охрану, чтоб не сперли).

Печальные размышления женщины в модных сандалиях были прерваны приходом бригады такелажников отдела снабжения и комплектации, начавшей ломать склад веников.

Вениковый склад ломали уже в третий раз. Впервые это случилось двадцать лет назад, когда завод готовился к Своему юбилею. В честь знаменательной даты посреди предприятия был разбит сквер и проложена аллея имени 10-летия “Олимпа”. На торжественном открытии сквера отличился только что созданный народный хор муз, исполнивший под аккомпанемент кифар величавую кантату “Миллион алых роз”.