Я начинаю жить - Энни Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А еще, возможно, он слукавил, чтобы не обидеть меня. Поскольку в тайной комнате на краю стола, стоящего немного поодаль от наших кресел, вплотную к стеллажу, лежала стопка печатных рукописей на английском языке с пометкой «Перевод к 16 числу». Ну а может, он уже завершил работу над переводом и сдал русский вариант в редакцию, не знаю.
– Вам бы познакомиться с моим дедушкой. Я ведь в него такая "литературная", – говорю я, толкая высокие двери библиотеки. – И кстати, он тоже обожает Шекспира. Да и часами готов говорить о любом произведении искусства. Даже о литературе шестнадцатого века. Поэтому думаю вы поладите. Только… к сожалению, он сейчас в Мексике, изучает тамошнюю культуру. Но когда он приедет, я обязательно отправлю его к вам, – с улыбкой обещаю я.
– Культура – это хорошо… А когда он планирует возвращение? Я был бы весьма рад с ним познакомиться.
– Пока не знаю, но обязательно спрошу. Как только он свяжется со мной.
А связывался дед со мной в последний раз недели две назад, когда я еще с гипсом ходила. Наверное, он бродит в богом забытых местах, где интернетом даже не пахнет.
– О, довольно-таки стемнело, – хмуро удивляется мужчина, отворив парадную дверь. И в самом деле опустились густые сумерки. – Может, останетесь на ночь? В доме много свободных комнат, – обеспокоенно предлагает он.
– Нет, что вы… Вы не волнуйтесь за меня. Я доберусь на такси.
И пообещав быть осторожной, а также снова заглянуть к «старику», как он выразился, но на сей раз не одна, а с Игорем, я прощаюсь с ним…
– Вам куда? – спрашивает меня мужчина за рулем.
А действительно, куда мне? Поехать на квартиру Игоря? Или же домой, в поселок? В квартиру может заявиться Андрей не в трезвом состоянии. Поэтому поеду-ка я домой. Так безопаснее…
Так я думала часа полтора назад, не имея представления, во что мне обойдется это решение.
Меня охватил дикий страх. Тот самый страх, возникающий у человека перед смертью. Какой-то человек, я не успела его разглядеть, запихнул меня в машину, когда я шла по своей улице домой (таксист оставил меня за углом, чтоб можно было удачно развернуть машину – таксисты они такие, заботятся лишь о своем удобстве), предварительно усыпив каким-то незнакомым мне на запах веществом.
Сейчас я в машине, кажется, лежу на заднем сиденье. Но я не уверена, потому что сознание плывет, ужасно болит голова. Она стала непривычно тяжелой, и я не в силах ее поднять. Чтобы оценить ситуацию, необходим здравый ум и спокойствие, а у меня вместо этого непонятная путаница в голове и леденящий сердце испуг.
Что делать? Что вообще делают в подобных ситуациях? Стараюсь перебирать всевозможные варианты, пытаюсь вспомнить что-то из фильмов, из книг, как спасались герои при похищении, но, как назло, ничего не приходит в голову. Разум заполнен туманным смогом. Боюсь, что мое паническое состояние скоро доведет меня до… астмы? Или панической атаки?! Почему, черт возьми, я до сих пор не обследовалась?! Так успокойся, не вздумай рыпаться, Алекс, пусть похититель и дальше думает, что ты в отключке… Так, что теперь? Думай, Алекс, думай. На улице ночь, значит, вероятность того, что машина встретит на пути человека, моего потенциального спасителя, катастрофически мала.
Машина останавливается, и я с ужасом осознаю, что не успела… не успела разработать план побега. Новая волна паники охватывает меня, когда в открытой двери, в кромешной темноте, появляется мрачный силуэт моего похитителя. Это очень страшно – не знать, что тебя ждет… буквально ближайшие… десять секунд.
– Не трогай меня! – рычу я на дьявола в черной одежке, когда он тянет ко мне руки. Почему они все выбирают черный цвет, похитители и прочие преступники?! Чтоб быть невидимкой на ночном фоне?
– Ты не должна была так быстро очнуться, – бормочет он себе под нос. Какой-то… знакомый голос.
– Не трогай, я сказала! – Я начинаю пинаться ногами. Хотя бы это я сделать в состоянии.
– А ну, перестань. Перестань, я сказал! Иначе сделаю больно, – угрожает мне он.
Я его знаю! Откуда я его знаю? Да, покажи ты лицо, хватит его прятать под этой кепкой – он опустил ее на глаза. Он намеренно прячет от меня свое лицо.
– Отпусти меня, у меня нет денег, и богатых родственников, чтоб ты мог получить за меня выкуп! – истерю я.
– Знаю. – Он что, ухмыляется? – Но мне не нужны деньги. Мне нужна ты. – Мужчина берет меня в охапку.
Я вырываюсь и истошно ору, призывая о помощи. Кто меня услышал? Да никто.
Он тащит меня в какой-то дом, из-за темноты я не вижу. По лестнице мы спускаемся в подвал, кажется. Осторожно усаживает на кровать; противно скрипят пружинки.
И наконец-то этот дьявол включает свет. Снимает свою безвкусную бейсболку и… какого… черта?
– Ты? – ошарашенно смотрю я на него.
– Я, – спокойно отвечает он и садится напротив, на шаткий стул. – А ты слишком сильная для дюймовочки, боевая, – и ухмыляется.
Он назвал меня дюймовочкой? Мне обижаться сейчас?
– Я хожу в спортзал, – коротко заявляю я на его замечание.
– Да-да, я знаю. И сегодня ходила.
– Ты следил за мной? – сжавшись от испуга, спрашиваю я.
– Следил, – подтверждает он с довольным видом. – Уже месяц как.
– Месяц? – переспрашиваю я, не в состоянии до конца поверить в происходящее. Этого не может быть. Как я могла быть такой слепой? Настолько погруженной в свою личную жизнь, что никого не замечала вокруг… Вспомнила. Вчера. Когда шла домой. Но я подумала, что мне привиделось. Или тот человек в капюшоне, в ту ночь, когда мы с Игорем смотрели на звезды, он сидел через три скамьи от нас, в дальнем углу парка. Это был он? Он что, псих?
– Испугалась, да? По глазам вижу. Ты это… не бойся. Я же рядом.
– Этого и боюсь.
Он встает со стула и садится рядом. Я инстинктивно отшатываюсь.
– Но ты сама виновата. Отшила меня. Но я дам тебе еще один шанс. Всё исправить. Ты будешь моей.
– Егор, ты в своем уме? Потому что мне кажется, что тебе срочно нужно к врачу.
– Я здоров, Алекс, здоров, – резко, недовольно бросает Егор, затем обманчиво мягким голосом добавляет: – Не волнуйся.
– Отпусти меня, Егор. Поиграли и хватит. Я испугалась достаточно, поздравляю, ты меня проучил. Теперь можешь отпустить. Я никому ничего не скажу. Обещаю.
– Нееет, – самодовольно тянет он, – отпущу я тебя только при одном условии: ты
