Ранний Азимов (Сборник рассказов) - Айзек Азимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я закончил, и мы воззрились друг на друга.
– Ты думаешь, что он попытался послать что-то в прошлое, - спросил Босс, - что-то весом в один-два фунта, - и выпотрошил всю электростанцию?
– Сходится, - ответил я.
Мы помолчали. Босс думал, а я старался ему не мешать, чтобы он, даст Бог, пришел к тому же выводу, что и я, чтобы мне не пришлось ему говорить...
Потому что мне очень не хотелось ему говорить...
Потому что идея была совершенно безумная, И очень страшная.
Так что я молчал, Босс думал, и по временам его мысли выныривали на поверхность.
– Предположим, что этот-аспирант, Хоув, сказал правду, - проговорил Босс через несколько минут, - а тебе стойло бы проверить его лабораторные журналы - надеюсь, ты об этом не позабыл..."
– Мы перекрыли все крыло на этом этаже, сэр. Журналы у Эдварда.
– Ладно. Предполагая, что он сказал правду, - почему Тайвуд перескочил от долей миллиграмма к фунту? - Босс жестко глянул на меня. - Ты сосредоточился на путешествиях во времени. Тебе этот вопрос кажется критическим, а случай с электростанцией - он и есть случай.
– Да, сэр, - мрачно подтвердил я. - Именно так.
– Тебе не приходило в голову, что ты можешь ошибаться? Что все обстоит совершенно иначе?
– Не понял?
– Тогда слушай. Ты, говоришь, читал статьи Тайвуда? Ладно. Он был из тех ученых, что после второй мировой боролись против ядерного оружия, за мировое государство - слышал об этом, да?
Я кивнул.
– У него был комплекс вины, - бодро продолжал Босс. - Он помогал создавать бомбу и не спал ночами оттого, что натворил. Этот страх грыз его годами. Пусть даже в третьей мировой атомные бомбы не падали - представь себе, что значил для него каждый день неопределенности. Представь себе, какой ужас мучил его, пока другие принимали решения, до самого Компромисса 65-го года?
Во время прошлой войны мы провели полный психиатрический анализ Тайвуда и ещё нескольких ему подобных. Знал об этом?
– Нет, сэр.
– Анализ был сделан, но после шестьдесят пятого мы его забросили - был установлен международный контроль над ядерной энергетикой, уничтожены запасы ядерного оружия и налажены связи между учеными разных стран; большая часть этических конфликтов ученых сама собой разрешилась.
Но результаты анализа настораживали. В 1964 году Тайвуд испытывал к ядерной энергии глубокую подсознательную ненависть. Он начал делать ошибки, и ошибки серьезные. В конце концов мы вынуждены были вообще отстранить его от разработок, вместе с несколькими товарищами, несмотря на отчаянное положение. Мы тогда только что потеряли Индию помнишь?
Я помнил. Я в тот год как раз был в Индии. Но я не понимал, к чему Босс клонит.
– Так вот, - продолжал он, - что, если остатки этой ненависти дожили в сознании Тайвуда до наших дней? Как ты не видишь - путешествие во времени палка о двух концах? Зачем швырять в прошлое фунтовый образец? Чтобы доказать свое открытие? Он его уже доказал с помощью доли миллиграмма. Этого уже хватит на Нобелевскую премию.
Долей миллиграмма он не мог добиться только одного - он не мог выпотрошить электростанцию. Значит, этого он и добивался. Он нашел способ поглощать невообразимое количество энергии. Отправив в прошлое восемьдесят фунтов грязи, он мог уничтожить весь плутоний в мире. И надолго избавиться от ядерной энергии.
Меня его тирада не впечатлила совершенно. Я постарался не выдать этого.
– Вы думаете, что ему удалось бы совершить подобный трюк второй раз? спросил я.
– Моя теория основывается на предположении, что Тайвуд был не совсем нормален. Мало ли что придет в голову безумцу? Кроме того, за ним могут стоять другие - менее образованные и более умные - те, кто готов продолжить дело Тайвуда.
– Нашли уже таких людей? Или хоть их следы? После короткой паузы рука Босса потянулась к сигарной коробке. Он вытащил сигару, повертел. Я терпеливо ждал. Босс решительно отложил сигару, так и не закурив.
– Нет, - сказал он, посмотрел сначала на меня, потом - сквозь меня. Я тебя не убедил? Я пожал плечами:
– Что-то тут не так.
– Есть своя идея?
– Да. Но мне о ней говорить не хочется. Если я не прав, это самая большая ошибка в истории. Если прав - самая страшная правда.
– Слушаю, - произнес Босс и сунул руку под стол.
Вот и пришел мой час. Броневые стены комнаты не пропускали ни звука, ни излучения любого вида; их разрушил бы разве что ядерный взрыв. А с нажатием кнопки на столе у секретаря загоралась лампочка, означавшая "С президентом США не соединять". Как сейчас.
Я откинулся на спинку стула и спросил:
– Шеф, вы помните, как встретились со своей женой? В первый раз?
Шеф, наверное, подумал, что этот вопрос поп sequitur[6]. А что он ещё мог подумать? Но он меня не прерывал по каким-то своим причинам.
– Я чихнул, - ответил он с улыбкой, - и она обернулась. Это было на углу.
– А почему вы оказались на том углу? И почему она? Помните вы, почему чихнули? Где простудились? Откуда прилетела та пылинка? Только представьте, сколько факторов привело к тому, что вы оказались в нужное время в нужном месте и встретились со своей будущей женой!
– Но мы, наверное, встретились бы где-то еще?
– А вы в этом уверены? Откуда вам знать, скольких девушек вы не повстречали, потому что в критический миг отвернулись или опоздали куда-то? Ваша жизнь ветвится каждый миг, и на каждой развилке вы делаете выбор, и так с каждым человеком. Начните двадцать лет назад, и развилки уведут вас очень далеко.
Вы чихнули - и познакомились с одной девушкой, а не другой. Поэтому вы приняли определенные решения, как и девушка, с которой вы не познакомились, и мужчина, с которым познакомилась та девушка, и все, с кем вы встречались потом, ваша семья, её семья, их семьи - и ваши дети.
Из-за того, что двадцать лет назад вы чихнули, сегодня живы пять, или пятьдесят, или пятьсот человек, которые могли умереть, и умерли столько же, которые могли жить. А теперь отодвиньтесь в прошлое на двести лет или на две тысячи - и один чих может стереть вообще всех живущих на Земле!
Босс потер затылок:
– Теория расходящихся кругов. Я как-то читал рассказ...
– Я тоже. Это не новая идея. Я просто хочу, чтобы вы её вспомнили, прежде чем я прочту вам статью, написанную профессором Элмером Тайвудом двадцать лет назад. Перед последней войной.
Копии пленки лежали у меня в кармане, а из белой стены получался превосходный экран - её для этого и строили. Босс отмахнулся было, но я стоял на своем.
– Нет, сэр, - сказал я. - Я хочу прочесть вам это. А вы слушайте.
Он откинулся на спинку кресла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});