Обнаженная модель - Владимир Артыков

Глава 47

В 2004 году исполнилось 40 лет моей художнической деятельности. Персональная юбилейная выставка на Беговой собрала много моих друзей, главный зал был заполнен до отказа.

Пришли художники Валерий Филиппов, Рафаэль Акопов, Сергей Горяинов, Иван Тартынский, Владимир Коровин, Гиви Затикян, архитектор Абдула Ахмедов, кинооператоры Мирзоев и Уланов, пришли и режиссерыЮрий Музыка, Розана Зельма, Анна Камнева, композитор Олег Королев, художественный критик Юрий Нехорошев и еще много приятелей и знакомых.

Абдула Ахмедов с женой Маргаритой посмотрели выставку еще накануне, в день развески, а сегодня они опять пришли, и опять с букетом роз.

— Степанов пришел? — спросил Абдула.

— Нет, к сожалению, Беник в больнице, но поздравил нас по телефону.

Гости ходили по залу, рассматривая картины, разговаривая и общаясь. К нам подошел Акопов в белоснежной рубахе апаш. Под воротником широким узлом был завязан шарф.

— Мои любимые пирожки с картошкой, луком и грибами напекла? — спросил он у Риммы, как всегда лукаво улыбаясь, откидывая движением головы седую прядь густых волос.

— Конечно, для тебя, Рафаэльчик, старалась.

— Отложи для меня полсотни, я заберу в мастерскую. Спасибо за пирожки, Риммочка, теперь я обязан выступить и похвалить вас по полной программе.

Римма ушла в банкетный зал, чтобы посмотреть, все ли в порядке на столах, и разложить на блюда еще теплые домашние пирожки.

Вскоре она вернулась встревоженная и тихо сказала мне:

— Ты не представляешь, за столом стоят незнакомые мужчина и женщина, которых я не приглашала. Они наливают себе водку и с большим аппетитом закусывают, да еще и складывают в сумку все, что вкусненькое на столах.

— Вы кто? — спросила я их. Женщина ответила, дожевывая:

— Не волнуйтесь, мадам, мы сейчас поедим, выпьем и уйдем.

Между тем мужчина опрокинул стакан водки и с жадностью проглотил бутерброд с красной рыбой. Они не обращали на меня никакого внимания. Женщина, нисколько не смущаясь, сбросила бутерброды с тарелки в сумку, туда же запихнула бутылку водки и вина. Наконец я их выпроводила. Пойду приводить в порядок столы, — с этими словами Римма ушла.

Торжественное открытие заканчивалось.

— Володя, пора приглашать гостей на фуршет, — сказал мне Рафаэль.

— Задержи открытие минутки на три, а то там непрошенные гости прошлись по столам.

— Достали эти халявщики, — Акопов выразительно махнул рукой, — они опустошают столы на вернисажах, не дождавшись, когда окончится официальная часть. Вам надо было оставить человека подежурить у столов.

— Да, это проблема, — согласился Гиви Затикян, — в Москве есть люди, которые занимаются хождением по вернисажам, чтобы выпить и закусить. Они перезваниваются между собой и точно знают, где и когда открываются выставки.

Чтобы немного потянуть время, Акопов стал рассказывать гостям о ближайших выставках на Беговой. Наконец Римма вернулась.

— Можно приглашать гостей к столам.

— Господа, извольте закусить! — словами Дымова из чеховской «Попрыгуньи» я пригласил всех в банкетный зал.

Гости плотно окружили столы.

— Есть предложение выпить за искусство, за замечательные картины, которые мы сегодня увидели, — сказал оператор Уланов, — я по-хорошему завидую художникам, их диапазон творчества широк, они могут не только писать картины, но и работать в театре, кино, телевидении, делать иллюстрации, а у нас операторов, без кинопроизводства никуда.

— Юра, — возразил ему Тартынский, — оператор может быть и хорошим фотографом, сегодня это надежный способ выживания.

— Как мы поняли, — подняв рюмку, сказал Валерий Филиппов, — ты предлагаешь выпить за наших юбиляров — Римму и Володю, за их совместную выставку.

Все сдвинули стаканчики и выпили.

Валера Филиппов обнял меня.

— Ты помнишь, Володя, еще в конце шестидесятых мы с Владиславом Шестаковым были приглашены на ашхабадскую киностудию художниками фильма «Пустыня».

— Режиссера Эдика Хачатурова из Ташкента?

— Да, для нас, художников, и для режиссера, это была первая работа в кино. Правда, у Шестакова она была и последней. После этого он ушел из кино в графику, стал книжным иллюстратором и преуспел в этом. Я же, продолжаю тянуть лямку художника кино и по сей день.

— В то время, — продолжал Валерий, — в музее изобразительных искусств Ашхабада, проходила республиканская выставка, где ты, Володя, показал десять эскизов к фильму «Утоление жажды». У меня до сих пор хранится фотография, которую втихаря снял Эдик Хачатуров, правда со спины, зато хорошо видны твои работы на стене.

— Она у нас в альбоме, — обрадовалась Римма, — вы там совсем молодые ребята, оба в белых рубашечках, а у Володи мощная черная шевелюра.

— Еще бы, — ответил Валера Филиппов, — прошло сорок лет. Я рад, что мы снова вместе, и что я вижу сегодня на вернисаже ваши большие живописные холсты.

Римма ушла к другим гостям, уделяя внимание всем приглашенным, приветливо разговаривала с ними, предлагала попробовать приготовленные ею русские пирожки и японские суши с красной рыбой.

К столу подошли Леня и Юля.

— Познакомьтесь, — представил я, — это наши друзья: Леонид Мирзоев — оператор Центрального телевидения и его супруга Юлия Андреева.

Все наполнили стаканчики водкой.

— Валера, — спросил я, — помнишь, как мы встретились на «Мосфильме»?

— Конечно, Володя, ты приезжал по поводу строительства декораций, кажется, по картине «Махтумкули».

— Может быть, — ответил я, — не помню, по поводу какого фильма, но что мы встретились, это точно. Валера, ты тогда пригласил меня посмотреть, как Иван Пырьев работает над фильмом «Братья Карамазовы». Для меня это было очень интересно, я впервые увидел Пырьева на съемочной площадке. Шло освоение декорации. Я стоял в сторонке, чтобы не мешать группе. В центре декорации на стуле сидел режиссер Пырьев. За его спиной молча стояли ассистенты, ловя каждое слово шефа. Ты, Валера, подошел к нему с большим остекленным эскизом в раме. Режиссер поставил его на свои худые колени, придерживая эскиз левой рукой, и внимательно начал разглядывать его.

— Володя, хочу внести уточнение, что эскиз был художника Сталена Волкова, — вставил Филиппов.

— Да, вас же было два художника-постановщика на фильме.

— Верно, нас было двое на «Братьях Карамазовых».

— Иногда Пырьев поднимал голову, — продолжал вспоминать я, — пристально всматриваясь в декорацию, остро ощупывая глазами детали реквизита и мебель, потом опять опускал глаза на эскиз.

Вдруг неожиданно он громко матерно выругался.

— Не вижу бронзового подсвечника на комоде!!!

Ассистентка по реквизиту мгновенно исчезла и через минуту дрожащими руками поставила подсвечник и заискивающе спросила:

— Иван Александрович, я правильно ставлю подсвечник? На это место?

— Да! — сурово бросил Пырьев, — на «Мосфильм» приходят работать, а не лясы точить. Извольте внимательно читать эскизы, уже утвержденные мною! — он обвел глазами группу, — это относится ко всем!

Потом Пырьев вернул эскиз тебе, Валера, со словами:

— Ну, теперь, кажется, можно снимать.

Иван Александрович повернул голову в сторону камеры, стоящей на штативе, и спросил оператора Вронского.

— Сережа, у тебя все готово? С этой точки и будем снимать, — он ударил клюкой об пол.

И уже мягко спросил ассистентку по актерам:

– Лионеллу загримировали?

— Да, Иван Александрович.

— Тогда давайте Грушеньку в кадр. А Михаила Александровича Ульянова проводите на грим. Его будем снимать следом.

— Да…, Володя, — удивленно протянул Филиппов, — так все и было, ну и память у тебя!

Римма внимательно слушала мой разговор, потом повернулась к Валере Филиппову со словами:

— Мне это все так интересно! Пырьев — это целая эпоха в искусстве. Валера, я хочу напомнить тебе нашу мимолетную встречу в усадьбе Кусково, где я тебя впервые увидела, не зная, что вы с Володей давние друзья.

— В самом деле, Римма, я сегодня не мог вспомнить, где я раньше мог тебя видеть.

— Я тебе, Валера, напомню. Стояла пришвинская «весна света», был апрель месяц. Я ездила на этюды в усадьбу Кусково. В тот день я заканчивала этюд «Грот» на фоне уже порозовевших далей. Ты, проходя мимо меня, остановился, постоял немного, посмотрел, как я работаю, потом обвел пальцем крохотное место живописи в левом углу холста и серьезно сказал:

— Мне нравиться, как написан этот кусочек.

Я подумала, ну что за бесцеремонный народ. Я же не знала, что имею дело с известным художником кино. В мои студенческие годы у нас обычно так подтрунивали друг над другом, выбирая маленькое пятнышко в этюде у сокурсника и говоря:

— Вот это местечко замечательно получилось!