Кровавые кости - Лорел Гамильтон

– Ешьте, детки, ешьте.

Паллас и Беттина подошли к Стирлингу, глядя на меня. Я на них.

Стирлинг вцепился мне в ногу.

– Не отдавайте меня им, прошу вас, пожалуйста!

Паллас склонилась к нему, Беттина подошла туда, где стояла я. Она оторвала руку Стирлинга от моей ноги, слегка зацепив меня спиной. Я отступила на шаг, и Стирлинг начал кричать.

Ксавье и Элли уже пили кровь из находящейся в благословенном забытьи миз Гаррисон. Ларри глядел на меня, беспомощный, с пустыми руками. Я не знала, что сказать.

– Не трогайте меня, не трогайте! – Стирлинг заколотил здоровой рукой по рукам Паллас, и вампирша легко перехватила его руку, сдержала.

– Хотя бы возьмите его под свою власть, – сказала я.

Паллас поглядела на меня:

– После того, как он пытался тебя убить? Зачем такое милосердие?

– Может быть, я просто не хочу слышать его крики.

Паллас улыбнулась:

– Для тебя, Анита, – все что хочешь.

Она схватила Стирлинга за подбородок, повернула к себе лицом.

– Миз Блейк, спасите, спа… – Слова замерли в горле.

Я видела, как из его глаз исчезло все, и они стали пустыми и ждущими.

– Иди ко мне, Раймонд, – сказала Паллас. – Иди ко мне.

Стирлинг сел, обняв вампиршу здоровой рукой. Он попытался обнять ее и второй рукой, но она не сгибалась в локте.

Беттина стала загибать сломанную руку вперед и назад, и при этом смеялась. Стирлинг не реагировал на боль. Он прижимался к Паллас. На его лице были радость, счастье. Желание.

Паллас погрузила клыки ему в шею. Стирлинг на миг изогнулся в спазме, потом расслабился и стал издавать горлом тихие счастливые звуки.

Паллас отодвинула ему голову в сторону, присосавшись к ране, но оставив место с другой стороны еще для кого-нибудь. Беттина всадила клыки в подставленную плоть.

Вампирши пили кровь, так тесно сдвинув головы, что их волосы перепутались – золотые и черные. А Раймонд Стирлинг счастливо гукал, пока они его убивали.

Ларри отошел к краю поляны, крепко обняв себя за плечи.

Я осталась где стояла – и смотрела. Я хотела смерти Стирлинга, и теперь трусостью было бы отвернуться. И кроме того, я должна была видеть. Я должна была запомнить, кто монстры, а кто нет. И если я заставлю себя не отвернуться, не моргнуть, может быть, я не забуду снова.

Я глядела на счастливое, полное энтузиазма лицо Стирлинга, и вот его руки отвалились от шеи Паллас, глаза закрылись. Он потерял сознание от шока и потери крови, а вампирши обняли его крепко и продолжали пировать.

Глаза Стирлинга широко распахнулись, в горле забулькало. Из глаз кричал страх. Паллас подняла руку и погладила Стирлинга по голове, как успокаивают испуганного ребенка. Страх в его глазах погас, и я видела, как ушел из них последний свет. Я смотрела, как умирал Раймонд Стирлинг, и знала, что запомню этот последний взгляд ужаса, и он мне будет сниться еще не одну ночь.

37

Резкий порыв ветра поднял тонкое облако пыли. Жан-Клод появился, будто соткался из воздуха. Никогда я еще не была так рада его видеть. Я не побежала в его объятия, но подошла, встала рядом с ним. Ларри подошел следом за мной. Жан-Клод – не всегда самое безопасное убежище, но сейчас он выглядел чертовски приятно.

Он был одет в одну из своих белых рубашек. У этой было столько кружев на груди, что она казалась пуховой. Короткий белый пиджак доходил только чуть ниже талии. Из рукавов пиджака тоже выглядывали кружева. На ногах Жан-Клода были белые штаны с черным поясом под цвет бархатных сапог.

– Я тебя здесь не ждал, Жан-Клод, – сказал Янош. Точно я не могу сказать, но он, кажется, удивился. Отлично.

– Серефина лично доставила свое приглашение, Янош, но этого было мало.

– Ты меня удивляешь, Жан-Клод.

– Серефину я тоже удивил.

Жан-Клод говорил до ужаса спокойно. Если он и боялся стоять здесь при таком численном превосходстве противника, это никак не было заметно. Очень мне хотелось бы знать, чем он удивил Серефину.

По дальней стороне холма, оттуда, где стоял джип, поднялся Джейсон. На нем были черные кожаные штаны, будто обливавшие его ноги, короткие черные сапоги, а рубашки не было. Вокруг шеи – что-то вроде серебряного собачьего ошейника, на руках черные перчатки, но вообще он выше пояса был голым. Дай Бог, чтобы Джейсон сам выбрал такой наряд на эту ночь.

Правая сторона его лица была в синяках от лба и до подбородка, будто от удара какого-то большого предмета.

– Я вижу, твой песик тоже принял участие в схватке, – сказал Янош.

– Он мой, Янош, во всех смыслах этого слова. Они все мои.

На этот раз, и только на этот раз, я не стала возникать по этому поводу. Если выбирать – принадлежать Жан-Клоду или Серефине, я знала, за кого проголосую.

Ларри подошел ко мне так близко, что я могла бы взять его за руку. Может быть, ему не понравилось включение в зверинец Жан-Клода?

– Ты утратил тот скромный вид, который так меня манил, Жан-Клод. Ты полностью отверг приглашение Серефины?

– Я приду на прием к Серефине, но по своей воле и со всей своей свитой.

Я покосилась на него. Он с ума сошел?

Янош нахмурился:

– Серефина хотела, чтобы ты был на приеме в цепях.

– Мы это как-нибудь переживем, Янош.

– Ты хочешь сказать, что вызвал бы нас всех здесь и сейчас? – В словах Яноша звучал еле слышный оттенок смеха.

– Я погибну не один, Янош. В конце концов вы, быть может, меня одолеете, но это вам будет дорого стоить.

– Если ты действительно хочешь прийти по своей воле, то приходи, – сказал Янош. – Наш Мастер зовет; откликнемся на ее зов.

И Янош, Беттина и Паллас вдруг оказались в воздухе. Это не был полет или левитация – у меня нет для этого слов.

– Боже мой! – шепнул Ларри. Ночь, когда впервые видишь летящего вампира, запоминается навсегда.

Остальные рассеялись в лесу невероятно быстрым движением и исчезли почти так же быстро, как улетевшие. Элли Квинлен исчезла вместе с ними. Ее брата унес Янош. Я до сих пор не знала, что вампир может «в полете» еще и нести груз. Век живи – век учись.

Мы разыскали пистолеты и пошли вниз по склону. Кресты, можно считать, были утрачены навсегда. Даже Жан-Клод шел с нами, хотя я знала, что он владеет и другими методами перемещения. Он что, считал невежливым лететь, раз мы этого не можем?

Джип стоял там, где я его поставила. Ночь была все еще непроницаемой. До рассвета оставалось несколько часов, и я хотела просто попасть домой.

– Я позволил себе выбрать для вас на сегодня одежду, – сказал Жан-Клод. – Она в джипе.

– Но я ведь его заперла?

Он только улыбнулся.

– Ясно, – вздохнула я. Когда я взялась за ручку, дверца оказалась незапертой. Одежда лежала на пассажирском сиденье. Черная кожа. – Вряд ли я это надену.