Изабелла Баварская - Александр Дюма

— А теперь, отец мой, — продолжал дофин, приблизившись к старику, — кто вам мешает скрыться от королевы и от герцога? Кто мешает вам следовать за нами? Повсюду, где бы вы ни находились, будет Франция. Поедем! У нас, среди моих друзей, вы всегда встретите уважение и преданность. С моей же стороны вы найдете любовь и заботу. Поедем, отец мой, у нас есть хорошие, надежно защищенные города — Мо, Пуатье, Тур, Орлеан. Они будут биться до последнего, гарнизоны их себя не пощадят, я и мои друзья — мы умрем на пороге вашей двери, прежде чем вас постигнет какое-нибудь несчастье.

Король с нежностью смотрел на дофина.

— Да, да, — ответил он ему. — Ты все сделал бы так, как обещаешь… Но я не могу согласиться. Ступай же, мой орленок, крылья у тебя молодые, сильные и быстрые. Ступай и оставь в гнезде старого отца, которому годы надломили крылья и притупили когти. Радуйся, что своим присутствием ты подарил мне счастливую ночь, что ласками своими прогнал безумие с моего чела. Ступай, мой сын, и да вознаградит тебя Бог за то благо, которое ты мне сделал!

При этих словах король встал: страх, что внезапно могут войти, вынуждал его сократить драгоценные минуты радости и счастья, которые дарило ему присутствие единственного на свете любящего его существа. Он проводил дофина до самой двери, еще раз прижал его к своему сердцу. Отец и сын, которым уже не суждено было встретиться вновь, обменялись последним прощальным поцелуем, и юный Карл удалился.

В это же самое время де Жиак говорил, обращаясь к Танги:

— Будьте спокойны, приведу его под ваш топор, как быка на бойню.

— О ком это вы?.. — спросил дофин, неожиданно появившись рядом с ними.

— Да так, ни о ком, ваше высочество, — спокойно ответил Танги. — Мессир де Жиак рассказывал мне тут одну старую историю…

Танги и де Жиак многозначительно переглянулись.

Де Жиак проводил Танги и дофина за городские ворота. Спустя десять минут они встретились с Потоном и Ла Гиром, ожидавшими их.

— Ну, что договор? — спросил Ла Гир.

— Разорван, — отвечал Танги.

— А свидание? — продолжал Потон.

— Если дозволит Бог, вскоре состоится. А пока что, милостивые государи, самое главное — поскорее в дорогу. Завтра на рассвете мы должны быть в Мо, иначе нам не избежать стычки с проклятыми бургундцами.

Соображение это показалось четырем всадникам весьма веским, и они отправились настолько быстро, насколько позволили им их тяжелые походные кони.

На другой день де Жиак направился в Мелен с двумя посланиями к герцогу Бургундскому. Он вошел в павильон, в котором герцог совещался с английским королем Генрихом и графом Варвиком.

Герцог Жан поспешно сорвал красную шелковую нить, которой было перевязано доставленное его любимцем письмо с прикрепленной к нему королевской печатью. В конверте он обнаружил разорванный договор: как и обещал король своему сыну, таков был его единственный ответ.

— Наш государь пребывает сейчас в припадке помешательства, — сказал герцог, побагровев от гнева. — Да простит ему Бог, но он разорвал то, что ему следовало подписать.

Генрих пристально взглянул на герцога, выступавшего от имени французского короля.

— Государь наш, — невозмутимо заметил де Жиак, — никогда не был здоровее духом и телом, нежели в настоящее время.

— В таком случае сумасшедший — это я, — сказал Генрих, встав со своего места. — Да, сумасшедший, ибо поверил обещаниям человека, у которого не было сил, а быть может, и желания их выполнять.

При этих словах герцог Жан вскочил, мускулы его лица напряглись, ноздри раздувались от гнева, он дышал шумно, как разъяренный бык. Однако сказать ему было нечего.

— Хорошо, брат мой, — продолжал Генрих, нарочно называя герцога Бургундского так же, как называл его французский король. — Тогда я рад сообщить вам, что мы силой отнимем у вашего короля то, что просили уступить нам добровольно: нашу долю французской земли, наше место в его королевском семействе. Мы отнимем его города, и его дочь, и все, что мы просили: мы отрешим его от королевства, а вас — от вашего герцогства.

— Государь, — отвечал герцог Бургундский в том же тоне, — вы с удовольствием говорите о том, чего вам бы хотелось. Но прежде, нежели вы отрешите его величество короля от королевства, а меня — от герцогства, у вас, мы нисколько в этом не сомневаемся, будет немало утомительных дел, и, быть может, вместо того, о чем вы думаете, вам еще придется защищать собственный остров…

С этими словами он повернулся спиною к королю Генриху и, не дожидаясь его ответа и не поклонившись ему, вышел через дверь, обращенную к французским палаткам. Де Жиак последовал за ним.

— Ваша светлость, — сделав несколько шагов, обратился он к герцогу, — у меня есть еще одно послание.

— Если оно похоже на первое, то отнеси его к дьяволу! — ответил герцог. — На сегодня с меня и одного послания довольно.

— Ваша светлость, — продолжал де Жиак, не меняя тона, — речь идет о послании его высочества дофина: он просит у вас свидания.

— О, это меняет дело, — сказал герцог, быстро повернувшись. — Где же его письмо?

— Вот оно, ваша светлость.

Герцог выхватил письмо из рук де Жиака и с жадностью стал читать.

— Убрать все палатки и ограду! — приказал герцог пажам и служителям. — К вечеру не должно остаться и следа этой проклятой встречи! А вы, милостивые государи, — продолжал он, обращаясь к рыцарям, которые, услышав его слова, вышли из палаток, — живо на своих коней да мечи наголо! Опустошительная, смертельная война голодным заморским волкам! Война сыну убийцы, которого они именуют своим королем!

ГЛАВА XXVI

Одиннадцатого июля в седьмом часу утра два довольно крупных войска — одно бургундское, шедшее из Корбея, другое французское, направлявшееся из Мелена, — двигались друг другу навстречу, словно для того, чтобы начать сражение. Такое предположение казалось тем более обоснованным, что обычные в подобных случаях меры предосторожности соблюдались обеими сторонами самым тщательным образом: как воины, так и лошади обоих войск были защищены боевыми доспехами, оруженосцы и пажи имели при себе копья, и у каждого всадника на луке седла висела либо булава, либо секира. Подойдя к замку Пуйи в заболоченном районе Вер, неприятельские войска оказались на виду друг у друга. Противники тотчас остановились, воины опустили забрала, оруженосцы приготовили копья к бою, после чего оба войска очень медленно и осторожно снова двинулись вперед. Сойдясь совсем близко, они опять сделали остановку. С каждой стороны выехали вперед по одиннадцать всадников, оставив позади себя, как надежную стену, собственное свое войско. На расстоянии двадцати шагов друг от друга всадники остановились. Так же с каждой стороны спешилось по одному всаднику; передав поводья соседу, они пешком пошли навстречу друг другу, стараясь сойтись ровно на середине разделявшего их пространства. Остановившись друг перед другом в четырех шагах, они подняли забрала, и один увидел перед собой дофина Карла, герцога Туренского, а другой — Жана Неустрашимого, герцога Бургундского.