«Антика. 100 шедевров о любви» . Том 2 - Т. И. Каминская

Публий Овидий Назон

ГЕРОИНИ ОВИДИЯ

I

Пенелопа

Это, медлитель Улисс, твоей Пенелопы посланье.Мне не пиши ничего: сам воротися ко мне.Троя пала во прах, ненавистная девам Данайским.Стоил едва ли того с целою Троей Приам.О, когда бы еще с судами стремившийся к СпартеБыл обольститель объят грозною бурею вод![3]Я б не лежала тогда, холодея, на ложе забытом,Не тосковала бы, как медленно тянутся дни,И, торопясь обмануть часы бесконечные ночи,Я не трудила бы рук над одиноким станком.Как изводили меня небывалых опасностей страхи,Сколько забот и тревог в сердце влагала любовь!То представляю я, враг жестокий идет на супруга,То побледнею, едва Гектора мне назовут.Скажут ли, как Антилох[4] от Гектора падал в сраженье,К новому трепету нам поводом был Антилох;Иль как Менетия сын[5] погиб под чужою бронею, —Плакалась я, что не все козни венчает успех;Кровью ль своей Тлеполем[6] копье согревал у Ликийца, —И Тлеполема конец муку мою обновлял.Кто бы и как бы в бою ни пал из Ахейского войска,Стали меча ледяней делалась робкая грудь.Но непорочной любви благосклонствовал бог правосудный:Трою низвергли во прах, и невредим мой Улисс,Дома Аргоса вожди. Алтари дымятся святые,К отчим возносят богам чуждой добычу земли,И за спасенье мужей благодарные жертвы приносятЖены, – а те пред семьей падшую Трою поют.С трепетом девушки им внимают, и старцы дивятся,И с повествующих уст взора не сводит жена.Стол поставит иной и дикие битвы рисует,Целый Пергам создает в капле вина на доске:«Здесь бежал Симоис,[7] вот это Сигеевы нивы,Здесь возвышался дворец старца Приама; вот тутВ бой наступал Эакид,[8] отселе Улисс устремлялся;Здесь быстроногий коней спущенных Гектор спугнул».Все это Нестор старик твоему рассказывал сыну,Все, воротившись с своих поисков, сын повторил.Он рассказал, как мечом посек ты Долона и Реза,Как был дремою один предан, коварством другой.О, как чрезмерно своих забывая, посмел ты, безумец,В лагерь Фракийских борцов вылазкой выйти ночной,Стольких зараз бойцов перебить с одним провожатым.Но осторожен ли был, помнил ли раньше меня?Дрожь пронизала мне грудь, когда говорили, как лагерьДружеский ты пролетел на Исмарийских конях.[9]Что же мне пользы, что вы раскидали своими рукамиВесь Илион и с землей крепкий сравняли оплот,Если живу, как жила, когда и Троя стояла,Если супруг для меня также потерян навек?Срытый для прочих Пергам одной невредим Пенелопе, —Пусть победитель давно пашет на пленном быке,Пусть и посев, где Троя была, и богатую жатвуТучная кровью Троян нива приносит серпам;Плуг разбивает кривой – землей полускрытые костиВоинов, вьется трава выше развалин домов.Нет, победитель, тебя; не знаю, зачем ты замедлил,Или где на земле скрылся, безжалостный, ты.Кто бы чужою ладьей Итаки брегов ни коснулся,Много расспросов тому я про тебя задаю;И, чтоб тебе передать, когда тебя он увидит,В руки ему отдаю свиток посланья к тебе;Мы посылали в Пилос, старинного Нестора землю,Сына Нелея, – и там шаткая только молва.С Спартой сноси лися мы, – и Спарта не ведает правды.Где ты, в какой ты земле? что же ты медлишь, Улисс?Лучше б стояли еще сейчас Аполлоновы стены![10]И на молитвы свои, бедные, гневаюсь я!Знала бы я, где борешься ты, и войны лишь боялась,И разделяла б свои жалобы с множеством жен.Ныне, не зная, чего бояться, всего трепещу я,И широка для моих скорбных арена забот.Все опасности волн и все опасности сушиКажутся мне за предлог долгих скитаний твоих.А покуда безумно боюсь я, по вашей привычке,Может быть, чуждою ты страстью пленился давно;Может быть, с той говоришь, как жена у тебя простодушна,Как постоянно она скромно за пряжей сидит.Пусть обманусь я, – развей обвинения эти по ветру,Не оставайся вдали, если свободен возврат!С вдовьего ложа сойти отец понуждает ИкарийИ за отсрочки мои вечные тяжко бранит.Пусть, как угодно, бранит, – твоя я, твоей и останусь,Вечно Улисса женой быть Пенелопа должна.Так уступает любви моей и моленьям стыдливымИ укрощает свою волю Икарий старик.Но Дулихийцы, Самосцы, высокого дети Закинфа[11]Алчной толпой женихов свататься ходят ко мне,И во дворце у тебя царят, и никто не прогонитХищников наших богатств, наших достатков, Улисс.Что же Пизандра тебе, Полиба и злого Медонта,Что ж Евримаховых рук, иль Антиноевых зло,[12]И других называть, которых ты всех так позорноКровью питаешь своей, кормишь именьем своим».Нищий Ир и Меланфий, стада для пиров приводящий,О бесконечный позор! – ходят и грабят тебя.Трое нас беззащитных, – бессильная женщина в доме,И престарелый Лаерт, и молодой Телемах.Да и того у меня едва не сгубили засадой,Как собирался он плыть к Пилосу, им вопреки.Но повелите, о боги, да в праведном рока теченьиСын мне закроет глаза, сын же смежит их отцу.С нами погонщик быков, кормилица ветхая днями,Третий – верный пастух грязной свинятни твоей.Но и Лаерт, уж бессильный поднять оружье руками,Между бесстыдных врагов власти не в силах сдержать.А Телемаху придут, – лишь дожил бы! – возраста годы;Тут бы ему и найти помощь в отцовской руке.Силы нет и во мне изгнать из дворца ненавистных…О, воротися скорей, радость ты нам и оплот!Есть (и молюсь, чтоб и был) твой сын; от нежного детства,Должен его воспитать был бы разумный отец.Вспомни Лаерта отца: чтоб сын закрыл ему очи,Тщится еще отдалить день свой последний старик.Я ж, при отъезде твоем еще молодая как дева,Раньше, чем вспомнишь ты нас, стану старухой седой.

II

Филлида

Демофоонт, что к своей хозяйке, Родопской Филлиде,[13]Дольше, чем ей обещал, не возвращаешься ты?Только рога у луны до полного круга слилися,Бросила якорь твоя к нашему брегу ладья.Месяц четырежды гас, четырежды вновь нарождался,А на Сифонских[14] волнах нету Актейских судов.Если ты дни перечтешь, как наша любовь их считала,Раньше ль законного дня жалоба наша звучит?Долго надеялась я. Едва осмеянию верыВерится; лишь вопреки сердцу виню я тебя.Сколько лгала я себе за тебя, примечала как часто,Точно стремительный Нот белые нес паруса.Как я Тезея кляла, что сына пустить он не хочет,Но твоего корабля, может быть, он не держал.Как я дрожала, пока ты плыл по течению Гебра,[15]Чтобы седая волна твой не пожрала корабль.Часто, прося у богов, чтоб ты был здоров, беспощадный,Я на святых алтарях ладан с молитвою жгла;Часто, видя, что ветер и небу приветен, и морю,Я говорила в душе: «Если здоров, то придет».Верное сердце о всем, что спеху бывает помехой,Думало, сколько тому я вымышляла причин.Но не вернулся злодей! Ни боги, которыми клялся,Не воротили тебя к нам, ни Филлиды любовь.Демофоонт, ты ветрам признания предал и парус:Нет их назад, парусов! правды в признаниях нет!Чем-же грешна я, скажи? – одною любовью безумной.Но послужила тебе эта во благо вина.Я злодейка в одном: тебя приютила, злодея,Но и злодейство мое только услуга тебе.Где же ты, верность и честь, и руки пожатье с рукою,Где ты, на лживых устах столько звучавший мне бог?Где Гименей тот, кого обещал ты на долгие годы,Нашего брака с тобой и поручитель, и вождь?Морем клялся ты мне, удрученным волнами и вихрем,Часто где путь твой лежал, часто и будет лежать,Клялся и дедом[16] своим, – коль только и тот не измышлен, —Кто усмиряет морей вихрем изрытую гладь,Клялся Венерой и мне нанесшими тяжкие раныЛуком – доспехом ее, факелом жаркой любви,И благосклонной Юноной, хранящей законное ложе,И богини святым таинством жгущей смолу.[17]Если б из стольких богов оскорбленных каждый задумалМстить за свое божество, к мести не стало б тебя.О безумье! сама я лодки чинила худые,Чтобы на крепких судах мог от меня ты бежать;Весла сама я дала, – на них и пустился ты в бегство.Ах, от своей же руки горькие раны терплю!Веру дала я речам, рекою струившимся, лживым,Веру я роду дала и родовым божествам,Веру дала я слезам; и в них, знать, притворство возможно,Есть искусство и в них: только вели – побегут.Веру дала и богам; но надо ли столько залогов?С малою долей их мог бы ты мной завладеть.Горе не в том, что тебе дала я жилище и пристань:Только б остались они крайней услугой моей!Стыд, что пристанище я венчала супружеским ложем,Стыд и позор, что свое тело тебе предала.О, перед этою ночь, когда бы была и последнейНочью моею, и в гроб чистой Филлида легла!Но понадеялась я, затем что тебе послужила, —Ведь по заслугам всегда вправе надеяться мы.Много ли подвига в том – обмануть доверие девы!Нет, не таких простота стоила наша наград.Так, обманули твои влюбленную женщину речи, —Боги, да будет твоих подвигов это венцом!Пусть изваянье твое поставят в Эгейской столице,А пред тобою отец встанет во славе своей:С ним пораженный Скирон и грозного гибель Прокруста[18]Встанет, и Синий,[19] и тот злой полумуж – полубык,И покорение Фив, и павшие в битве Кентавры,И зазвучавший пред ним чёрного бога[20] чертог.После ж того на твоем отметят пускай изваянье:«Вот обманувший своей казнью любовницу гость».Знать, из бесчисленных дел и подвигов громких отцовскихЛишь о покинутой ты критянке[21] рад поминать.В чем он повинен одном, одно тебя восхитило;Верно наследуешь ты козни отцовской, злодей.Та, – не завидую ей, – наслаждается лучшим супругом[22]И на покорных хребтах тигров высоко сидит;Нашего ж брака бегут презренные мною Фракийцы,Ибо чужого своим я предпочла жениха.Скажет иной: «Пусть теперь в ученые едет Афины;Бранною Фракией царь будет другой управлять,Дело венчает конец». О, пусть не знает удачи,Кто по исходу дела самые хочет судить.Если же наша волна твоею запенится греблей,Вот позабочусь, когда я о себе и своих.Ах, не заботилась я, тебя мое царство не манит,И не Бистонской[23] волной тело омоешь свое.Все отъезжавшего тот очам мерещится образ,Как отплывающий флот наши теснил берега.Смел ты меня обнимать и, к шее прильнувши подруги,Долго и жадно к моим губы свои прижимать,И с моими слезами сливаться слезами твоими,Плача, что вот паруса ветер попутный влечет,И, расставаясь со мной, последнее вымолвить слово:«С факелом брачным ты жди Демофоонта назад»!Ждать ли? Но ты отъезжал, чтоб больше назад не вернуться!Ждать? Но твоих парусов нашим не видеть волнам!Все же, однако я жду. Вернись, хоть и поздно, к подруге,Временем только пускай верность твоя погрешит.Боги! чего я прошу? Быть может, другая супругаМилого держит и к нам неблагосклонная страсть;Я уж забыта тобой, никакой не знаешь Филлиды,Горе, коль спросишь меня, что за Филлида, отколь?Демофоонт, это та, которая после блужданийДолгих открыла тебе Фракии порт и приют,И приложила свое к твоему богатству, и многоБедному денег дала, много сбиралася дать;Та, что тебе предала широкое царство Ликурга,[24]Именем женским едва руководимый народ,Где ледяная Родопа бежит под Гемом тенистым,Й, пробираясь меж гор, льется божественный Гебр;Та, что девство тебе предала при птицах зловещих,[25]Пояс невинный руке лживой дозволив сорвать.Свахой над ложем моим Тизифона[26] мрачная выла,Птиц сиротливых вокруг песня лилась не к добру;Там и Аллекто[27] была, – короткие змеи на шее,И погребальный мерцал в факелах зыблемых свет.Скорбная все по скалам, по темным блуждаю вершинам,И перед взором моим берег далеко лежит.Свет ли дневной откроет всю даль, холодные ль светятЗвезды, хочу различить, что это в море за вихрь.И едва вдалеке подплывающий парус замечу,Думаю – это ко мне добрые боги ведут.Быстро на берег бегу, едва над водой удержуся,Первые волны куда зыбкое море несет.Ближе и ближе бегут, трудней и трудней мне держаться;Вся помертвевши, рабам на руки падаю я.Есть там заливчик, слегка изогнутый узкой лукою,Грудой обрывистой в нем крайние скалы торчат.Вот откуда в волну хотела низвергнуться теломЯ, и опять захочу, если не бросишь ты лгать.Навзничь меня принесут к твоим побережиям волны,Непогребенная вновь взорам предстану твоим.Пусть ты жестокостью сталь превзошел, и себя, и железо,Все же промолвишь: «Не так встретиться надо бы нам».Часто жажду к ядам я чувствую, часто кровавойСмертью хочу умереть, грудь поразивши мечом,Или шею за то, что рук отдавалась неверныхТесным объятьям, хочу в тесную петлю вложить.Ранним концом искупить я чести должна поруганье,Долго ли медлить еще в выборе смерти моей?И на могиле моей тебя, ненавистный, напишут,В этих, в подобных ли им будешь ты назван словах:«Демофоонт погубил Филлиду, любившую гостя;Смерти причиною он, казнь совершила сама».

III