Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его доставили к епископу, чтобы он ответил за свои слова. Но монах вновь повел себя вызывающе: сказал, что в нем божественное вдохновение и что не во власти смертных наложить печать молчания на его уста.
В ответ на это архиепископ дон Педро Барросо распорядился подвергнуть монаха испытаниям за гордыню и ересь и отстранил его от всех прав и обязанностей должностного лица при архиепископе. Однако Барросо вскоре скончался – еще до испытания осужденного фанатика огнем. Каким-то чудом Мартинес освободился и умудрился добиться своего избрания на пост одного из провизоров епархии, пока не был решен вопрос о преемнике Барросо. Так он восстановил свое влияние и право проповедовать, чем воспользовался столь незамедлительно и успешно, что уже в декабре 1390 года несколько синагог в Севилье лежали в руинах – их разнесла толпа, поддавшаяся его подстрекательским речам.
Евреи вновь обратились за защитой к королю, и власти уже всерьез раздраженные, приказали сместить Мартинеса с его должности и запретить проповедовать, а разрушенные синагоги отстроить вновь за счет общины, ответственной за его назначение.
Но Мартинес по-прежнему держал себя вызывающе и пренебрег указаниями короля и собрания общины. Он продолжал читать поджигательские проповеди, будоражил население, готовое встать на путь свершения дел, угодных Богу, одновременно обогащая себя. Какая толпа устоит перед такими доводами?
В итоге летом 1391 года вся страна пылала в огне фанатических расправ. Жестокие языки пламени, неутомимо раздуваемые отставным архидьяконом, охватили сначала улицы Севильи.
За три года до этого ввиду вреда, причиняемого католической религии иудеями, которые смешивались с христианами, король Хуан I повелел им выселиться в специально отведенные для них районы, ставшие известными под названием «иудериас» (или «гетто»). Повелевалось, чтобы христиане не входили туда и чтобы иудеи приходили на общий рынок и устанавливали там свои лавки. Иудеям запрещалось иметь дома или иные жилища за пределами гетто, куда они обязаны были возвращаться с наступлением ночи.
В Севилье толпы, доведенные Мартинесом до той же степени безумства, какая была свойственна ему самому, ворвались в иудериас. Они пришли с оружием в руках и устроили грабеж и резню, не проявляя ни к кому жалости. Было убито приблизительно четыре тысячи мужчин, женщин и детей.
Из Севильи пожар перекинулся на другие города Испании, и то же самое произошло в Бургосе, Валенсии, Толедо и Кордове, а далее распространилось на Арагон, Каталонию и Наварру, причем улицы Барселоны, как сообщается, были залиты кровью принесенных в жертву евреев.
Во всех городах в гетто врывались разъяренные толпы, чтобы «утвердить Христа» – как эти христиане понимали Его, предлагая охваченным ужасом иудеям выбирать между железом и водой, то есть между смертью и крещением.
И столь мощной и бурной была эта вспышка, что власти не в состоянии были подавить ее. Там, где они пытались сделать это,всякий раз сами становились объектом нападок разъяренных толп. Резня не прекращалась до тех пор, пока христиане не пресытились кровью, в результате чего погибло около пятидесяти тысяч евреев.
Теперь церкви были полны евреев, пришедших принять крещение и понимавших, что через воду лежит путь как к духовной, так и к мирской жизни, и стремившихся в охваченном террором государстве скорее ко второму, чем к первому. Льоренте оценивает число окрещенных в те годы евреев более чем в миллион человек, и оно еще более возросло в результате деяний Святого Винсента Феррера. Он направился к иудеям со своей миссией в первых годах пятнадцатого века и убедил своим красноречием и, как говорят, сотворением чудес тысячи людей войти покорно в загон христианства.
Ярость толпы улеглась, мир постепенно восстановился, и мало-помалу евреи, оставшиеся верными своей религии и все-таки выжившие, начади появляться из своих убежищ, объединяться и с изумительным, непобедимым терпением и упорством принялись еще раз возводить разрушенное здание.
Но если меч преследования и был вложен в ножны, то повелевающий им дух остался, и иудеи были подвергнуты дальнейшим репрессиям. По декретам 1412-1413 годов они потеряли большую часть немногих привилегий, оставленных им предыдущим королем.
Декреты устанавливали отныне, что иудей не может занимать должность судьи даже в еврейском суде. Ему не разрешается также выступать в роли свидетеля. Все синагоги были закрыты или переделаны в христианские храмы, за исключением одной в каждом городе, которую иудеи должны были содержать сами. Им запрещалось заниматься медициной, хирургией и химией – профессиями, по которым они прежде специализировались с такой пользой для общества. Иудеи не имели права занимать должности сборщиков налогов, а всякая коммерция с христианами отныне была для них запрещена. Они не должны были ни торговать с христианами, ни сидеть с ними за одним столом, ни пользоваться их купальнями, ни посылать своих детей в их школы. Приказано было обнести гетто стеной, чтобы отрезать евреев от остального мира; им также не разрешалось уезжать оттуда. Связь между иудеем и христианкой запрещалась под страхом сожжения на костре, даже если речь шла о проститутке. Им было запрещено бриться, и они вынуждены были отпускать бороды и волосы. Кроме того, им приказали носить на плечах отличительный знак в виде круга из красной ткани поверх одежды. Далее, евреев обязали ежегодно прослушивать три проповеди христианских проповедников, целью которых было изливать на них оскорблении и ругательства, изрыгать проклятия в адрес их народа и вероучения, вселять убежденность в ожидающем проклятии и превозносить католическую религию (основывающуюся, помнится, – что добавляет толику иронии – на Вере, Надежде и Милосердии).
Когда король Хуан I в 1388 году распорядился о создании иудериас, урезав одновременно привилегии, которые иудеи заслужили (по крайней мере, выкупили), многие из них, находя наложенные ограничения совершенно невыносимыми, отреклись от веры своих отцов и приняли христианство. И тогда как одни совершенно порвали с прошлым – зачастую они становились фанатичными приверженцами принятой веры, – другие, внешне соблюдая требования христианской религии, втайне продолжали следовать закону Моисееву и иудейским ритуалам. Неудивительно, что дальнейшие декреты против свободы вероисповедания приводили к еще более многочисленным обращениям в христианство.
Обращенных испанцы называли «новыми христианами». А тех, кто втайне остался верен своей религии, именовали «маранами» – презрительный эпитет, происходящий от Маран-атха («Господь идет»), но воспринимаемый христианами в значении «проклятые». Этот термин надолго стал общеупотребительным.
«Новые христиане» вследствие обращения получили не только недавно отнятые у них (как у иудеев) привилегии, но и оказались совершенно равными в правах
