Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Своей солидарностью они сформировали – как делали везде – империю внутри империи, свое собственное государство внутри государства; у них был свой язык и свои обычаи: они руководствовались собственными законами, за соблюдением которых следили раввины; они столь неотступно следовали правилам своей религии, что отдых в субботу стал даже общепринятым в Кастилии. Так они создали для себя в чужой стране подобие собственной родины.
Время от времени их беспокоили отдельными местными преследованиями, но в основном к ним относились с терпимостью и предоставляли свободу вероисповедания, которой несчастные разгромленные альбигойцы по ту сторону Пиренейских гор вполне могли позавидовать. Дело в том, что церковь, которая к тому времени уже учредила инквизицию, была очень далека – по причинам, которые будут изложены в следующей главе, – от раздувания каких бы то ни было преследований сынов израилевых. Так, Гонорий III, продолжавший политику Иннокентия III по искоренению ереси в Южной Франции и прочих местах, подтвердил (7 ноября 1217 года) привилегии, предоставленные евреям его предшественниками на троне Святого Петра. Привилегии состояли в том, что еврей не обязан был принимать крещение; если же он чувствовал склонность к христианской вере, то принимал ее с любовью и по доброй воле: к его практикам и религиозным церемониям христианам следовало относиться с уважением; побои или забрасывание камнями еврея запрещались и подлежали наказанию; еврейские кладбища объявлялись неприкосновенными.
А когда король Фердинанд III, впоследствии канонизированный, вырвал Севилью у мавров (в 1224 году), он подарил один из лучших районов города евреям и передал им на содержание четыре мечети, чтобы они могли переделать их в синагоги.
Единственное ограничение, наложенное на них законом, состояло в том, что они под страхом смерти обязаны были воздерживаться от попыток обратить в свою веру христиан и должны были с уважением относиться к христианской религии.
То были мирные, счастливые дни процветания евреев в Испании. Их способности были всеми признаны, и они заняли многие влиятельные посты в правительстве. Финансы королевства оказались под их контролем, и Кастилия благоденствовала при их умелом управлении коммерцией. Альфонсо VIII, в царствование которого, как подсчитали, в одном Толедо проживало двадцать тысяч евреев, доверил еврею пост своего казначея и не счел ниже своего достоинства взять в любовницы еврейку – маленький любопытный факт в связи с законом, который вскоре был обнародован.
Едва ли меньшими, чем вклад в национальную экономику, оказались заслуги евреев в науке, искусстве и литературе. Они особенно преуспели в медицине и химии, и самыми искусными врачами и хирургами средневековья были люди именно этой национальности.
Но в середине тринадцатого века произошла катастрофа: внешняя гармония, такими трудами налаженная, разрушилась под напором вырвавшихся наружу истинных чувств, которые никогда не утихали втуне. В значительной мере евреи были сами повинны и этом. Введенные в заблуждение религиозной свободой, разрешенной им за их достоинства и за обеспеченное их трудами процветание страны, они не почувствовали, что накопленные ими богатства таили в себе угрозу.
Ободренные оказываемым им уважением, евреи допустили ошибку, ослабив поводья восточного пристрастия к пышности: окружили себя роскошью и позволили себе выставить на всеобщее обозрение блеск своих одеяний и экипажей, чем обнаружили богатство, относительно незаметно накопленное в течение нескольких поколений.
Если бы они ограничились демонстрацией роскоши исключительно в своей среде, все могло бы еще закончиться хорошо. Но, начав жить по-королевски, они перенимали и королевские привычки, становились высокомерными и надменными. Они позволили своему презрению к менее богатым христианам проявиться в пренебрежительном обращении с ними, а беспрепятственность в этом привела к следующему шагу в злоупотреблении дарованными им привилегиями.
Их богатство вызывало зависть – самую опасную и пагубную из страстей, населяющих человеческое сердце, а высокомерное и бесцеремонное поведение побудило эту зависть к действию.
Возникли вопросы относительно источников их богатства, и против евреев выдвинули обвинение в том, что их ростовщическая деятельность разорила многих христиан, к которым они теперь смели относиться с презрением. Хотя ростовщичество не запрещалось и допустимая прибыль могла достигать по закону сорока процентов, вспомнили вдруг, что его во все времена однозначно осуждала церковь – а под словом «ростовщичество» церковь понимала всякую, даже незначительную, прибыль, извлекаемую из выдачи денег в долг.
Фанатизм начал пробуждаться от своей дремоты и некоторое время спустя, пришпоренный жадностью, набрался сил и поднял свою страшную голову. Общественный настрой против израильтян усилился еще из-за того, что они практически полностью контролировали ненавистный во все времена аппарат по сбору налогов.
Со стороны простого народа посыпались многочисленные угрозы. О евреях широко распространились злые сплетни, и среди описаний различных ритуальных мерзостей важное место занимали обвинения в приношении человеческих жертв.
Имелись ли какие-нибудь реальные основания для подобного обвинения – это одна из исторических тайн, в которых ученым не удалось разобраться. С одной стороны, невозможно собрать достаточно сведений, чтобы доказать хотя бы одно-единственное из множества выдвинутых обвинений: тогда как, с другой стороны, учитывая постоянство, с которым такие обвинения возникали в разных странах и в разные эпохи, опрометчиво отклонять их как беспочвенные.
Первое официальное упоминание об этом обнаружено в кодексе, известном под названием «Partidas», провозглашенном Альфонсом XI (1256-1263), который содержит следующий пункт:
«Поскольку мы прослышали, что в некоторых местах евреи в страстную пятницу насмеялись над поминовением крестных мук Господа нашего Иисуса Христа, выкрав мальчиков и распяв их или сделав восковые изображения и распяв их, когда мальчиков не удалось заполучить, мы повелеваем известить, что с этих пор в любой части нашего королевства при совершении подобных деяний все те, чья причастность к этим поступкам подтвердится, должны быть арестованы и предстать перед королем. И коли он удостоверится в истинности обвинения, он предаст смерти всех, сколько бы их ни оказалось».
Льоренте приводит четыре конкретных примера ритуальных убийств, которые он посчитал возможным признать достоверными.
В 1250 году евреи распяли мальчика по имени Доминго де Валь из церковного хора церкви митрополита Сарагосского. Впоследствии Доминго де Валь был канонизирован и почитается в Сарагосе как мученик.
В 1452 году мальчик распят евреями в Вадьядолиде.
В 1454 году распяли мальчика из поместья маркиза Альмарского, что возле Саморы. После этого его сердце было сожжено, а тело съедено с вином присутствовавшими на церемонии евреями. Останки впоследствии были найдены
