Печать павшего. Лики Судьбы - Дарья Гущина

— Я помню…

Оказывается, как всё легко и просто. Одно движение руки — и от моего вечного врага в семи мирах не останется даже памяти… И ровной дороги емутуда и обратно, в сердце мира, где стражи отнимут у колдуна и привычную память, и привычную печать, превратив некогда могущественного полухарта-полудейте в обычного человека. А вот что делать со второй его ипостасью… Я задумчиво постучала кулаком по камню. Права моя спутница, Касси может мне не простить… Проклятье. Ладно. Я всегда слушала только себя и поступала так, как считала нужным, не отвлекаясь на сантименты. К тому же, бывшая сущность и так многого мне не простит, а одной обидой больше, одной меньше… Я решительно начертила напротив двойной руны судьбы руну смерти. Одну на двоих. И будь, что будет.

Руны слабо замерцали, озаряя коридор робким сиянием, и хрупкими осколками чужой судьбы осыпались на пол, к моим ногам. Всё, одно дело сделано. Я прошлась по осколкам, методично стирая их в мелкую пыль и навеки оставляя прах помощника Хариты во тьме периферии. Далее. Последние Слова заклятья и Долина теней. И можно приступать к следующим важным делам, не терпящим отлагательств. Я брезгливо стряхнула с подошв сапог сухую пыль рун. Последние Слова и…

— Не пожалеешь, Райлит?..

Я оглянулась на Проходящую и невольно опустила глаза. Девушка исчезла, сменив человеческий облик на собачий. Знакомый маленький щенок сидел на полу, подняв мордочку и виляя хвостиком, и не сводил с меня проницательного взгляда.

— Не пожалею, — спокойно отозвалась я. — Я никогда не ошибаюсь.

Щенок тряхнул ушками и подошёл ближе, затаившись в тени моих крыльев, подальше от воздействия Слов. Я тихо вздохнула, собираясь, мысленно повторила Слова, отрешилась от происходящего — и заклятье полилось мягким, журчащим ручейком.

…Дорогой сна, дорогой дня —И до заветной тишины,До упокоенной душиДойти, тревоги не тая,Оставить тьму после себя,Задуть мерцающий огонь,В свою раскрытую ладоньСобрав осколки бытия…

Стены периферии дрогнули, не выдерживая натиска силы. Мелкий песок, смешанный с клочьями камней, брызнул в разные стороны из пробитых Словами щелей, пропуская холод разрушительной ночи. Найда жалобно заскулила и я, не переставая говорить, наклонилась, легко подхватила её на руки и запахнулась в чёрные лепестки крыльев. Как известно, проклятья дейте имеют одну неприятную особенность: иногда и сам колдующий попадает под раздачу, не говоря уже об его спутниках. Что, кончено же, сейчас — нежелательно, а исключить — непросто.

И хлопнет крыльями ничто,За пустотою — новый свет,На месте старого — наш след……Что было — то давно прошло,Что умерло — давно мертво,Под сенью призрачных надеждУспеть однажды умереть,Чтоб пережить своих богов…

Резкие порывы горячего ветра едва не сбили меня с ног, закружив вокруг в бешеной пляске буйных стихий. Я зажмурилась, непроизвольно прикрываясь куполом солнечного света. Последний штрих на портрет недописанного уничтожения…

И догорает сталь клинков,И доживает чей-то мирМгновенья, сношенных до дырСлучайных фраз, нелепых СловИ тайной дальних береговОставит в памяти навекРазмытый шаг, огонь побед,Последний миг… последний вздох…

Мир периферии взорвался, стирая в незримую пыль крупные осколки того, что раньше называлось Долиной теней — последним пристанищем безликих. И лишь мы с Найдой парили в звенящей, вздрагивающей от пульсирующих волн силы бесцветной пустоте, окутанные паутиной солнечных лучей. Тряхнув головой, я протёрла глаза, чихнула, посмотрела по сторонам и кивнула самой себе. Отлично. Лучше некуда. Моя пушистая спутница издала жалобный писк и громко вздохнула, уткнувшись носом в моё плечо.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулась я.

Найда проворчала что-то неразборчивое, однако я странным образом прекрасно её понимала. И, внимательно изучив пустоту, указала на далёкое пятно серого портала.

— Думаю, нам пора. Туда. Домой.

Глава 21

«Вот ты, студент, думаешь,

что это мне дали пятнадцать суток?

Ошибаешься! Это нам дали пятнадцать суток!»

Кассандра.

Я тупо смотрела в одну точку перед собой, с ужасом чувствуя, как ускользает от меня нить реальности, как сворачиваются в тугой клубок, замирая, время и пространство, как мутнеет перед глазами облик последнего всадника, расплываясь и теряя очертания… И холодная, скользкая рука отчаяния сжимает горло, больно впиваясь в кожу острыми когтями, вспарывая плоть и позволяя вырываться наружу даже не крику — но хрипу, тихому, предсмертному хрипу, последнему в этой жизни. И в попытках её разжать я с силой вцепилась в собственное горло. Где-то на задворках замороженного сознания мелькнула последняя здравая мысль, что по доброй воле меня не прикончить… Мелькнула и растворилась в густом белом тумане безумия, уступая место жгучей боли и острой нехватки живительного воздуха.

«Касси, помни, ты — сама Жизнь, её воплощение, её лик». Ласковое, осторожное прикосновение к моему плечу и заметная пульсация оберега. Чьи-то бесплотные руки легли на мои ладони, не без труда разжимая мёртвую хватку. «Ты — Жизнь, Касси, ты — Жизнь, ты — сама Жизнь…». Древняя мощная сила с некоторым опозданием откликнулась на призыв, выбираясь из своего тёмного угла и постепенно затопляя всё моё судорожно сжавшееся существо, пропитывая собой каждую клеточку тела и каждую капельку крови. Я с коротким всхлипом вздохнула… и с высоты рухнула на пол. Горло раздирал сухой, хриплый кашель, на губах осел солёный привкус слёз и горький — крови, перед внутренним взором по-прежнему стоял густой, белый туман… но сознание заработало на удивление чётко и ясно.

Это не Райлит. Точно. Некто неведомый в очередной раз спас мне жизнь, пока всадник Апокалипсиса неуверенно топтался на пороге дома, не решаясь приблизиться. Моргая, я подняла на него мутный взгляд. Жалкое, скелетообразное, сутулое существо в грязном, местами протёртом до дыр, балахоне, с ввалившимся щеками, белыми космами давно нечёсаных длинных волос и пустым, бессмысленным взором бесцветных глаз. Из-за левого плеча торчит багряная рукоять меча, на голове — сияющий венец, за спиной — хлопающие полы чёрного плаща, на поясе — подозрительно знакомый, странно скрученный кувшин… Один всадник, олицетворяющий собой четырёх предыдущих. Плюс вялая скелетообразная же и седая от старости скотинка, замершая за его спиной. Неужели это способно натворить столько бед?..