Последний из Двадцати (СИ) - Рок Алекс

Как умирают счастливицы? Он никогда не видел, а после их с Мяхаром охоты — никогда и не спрашивал. А потому сейчас стыдился вдруг пробудившегося в нём любопытства. Наверно, подумалось ему, в нём вновь просыпается призрак Гитры — жадной до знаний и равнодушной к способу их получения.

Вода забурлила и пошла пеной, едва свисшие ноги счастливицы её коснулись. Парень сделал волевое усилие и поспешил — следовало добить бестию быстро. Зачем заставлять её мучиться? Она заслужила хотя бы спокойную, быструю смерть.

Рун поскрёб остатки маны внутри самого себя, пропустил сквозь воду седьмое плетение — та тотчас же отозвалась, окрасившись в красное. Счастливица бросила на него умоляющий взгляд, словно прося о пощаде, но он лишь покачал головой.

Такой как она не было места в ЕГО счастливом мире…

***

До Храпунов они добрались к вечеру.

Меньше всего Рун любил встречи. Селяне разом забывали о своих делах и спешили облачиться в ужас — бояться заезжего Несущего Волю обыденное дело.

Всегда есть за что бояться.

Сейчас боялся сам Рун. Худшее не позади, говорила ему точащая ножи совесть, худшее тебя только поджидает. Ты же знал, о чём просил, когда велел ей привести с собой всех?

Он знал. Знал, наверно, что даже без его просьбы счастливица поступила бы точно так же. Только это его не оправдывало и не утешало.

Скалился образ Мика перед глазами, раз за разом вопрошая — на моей совести сотня человек. Сколько мертвецов за твоей спиной?

Рун не знал ответа на вопрос — никогда не считал, но сейчас со всей ответственностью мог сказать, что к ним прибавились все жители Храпунов.

На мертвенно бледных лицах застыли счастливые улыбки. За тела уже принялись падальщики — муравьи и мелкие грызуны спешили опробовать новые угодья. Рун едва сдержался, чтобы не швырнуть огненный ком в ближайший из домов и не спалить здесь всё к проигранцам. Не сейчас, говорил ему здравый смысл, с этим у тебя всегда успеется. Отдохни, найди свои вещи, восстанови силы…

Ничего не говоря, парень сел на крыльцо ближайшего дома и выдохнул. Ска не произнесла ни слова с того момента, как он её запустил. Была рада, что он жив и цел, но вида не показывала.

Сейчас она стояла над ним, словно груз вины, а её тень закрывала от него солнце. Она молчала и он был ей за то благодарен.

Словно давая ему время прийти в себя, она зашла в дом. Парень знал, что служебные протоколы заставят её рыскать в поисках провианта в дорогу, тёплых вещей, всего, что только сможет пригодится.

Вернулась она через час. Меч вонзился в землю — Рун сразу узнал его. Трофейный, доставшийся от Вигка, на солнце блестела качественная виранская сталь. Выковать что-то подобное местным кузнецам было бы точно не под силу, да и не по надобности — зачем крестьянам оружие?

Мягко в его ладонь опустился мешочек с сухой маной. Рун не стал медлить, и размял один сразу же, хотел взяться за второй, но Ска его остановила.

Верно, вторил ей здравый смысл, второй не заполнит тебя и на треть от того, что свежий. Нужно выждать хотя бы несколько часов, чтобы эффект был полон.

Его в какой-то миг охватила апатия — он осознал, что за весь час его голову не посетило ни единой мысли. Вместо них внутри варилась лишь чёрная, абсолютная безмятежность. Равнодушно он смотрел на развалившиеся повсюду тела, без особого интереса смотрел, как хлопочет собирающаяся в дорогу Ска. Муладир — беспощадно отощавший, но всё же каким-то чудом уцелевший всё тем же дурным гласом орал, и тыкался ему мордой в руки — то ли рад был видеть, то ли настырно требовал корма…

К апатии вдруг присоединилась лень — юному чародею вдруг оказалась противна сама мысль о том, чтобы просто встать. Впереди лежали неприятности. Ворохом они лежали на дороге, не обещая ничего хорошего. Если бы чернь из Храпунов выжила — чтобы их ждало? Унылость повседневной жизни после ярких красок счастья? Его вот ждали разве что разбойники из Кровавых Крючьев, да Ата-ман, кем бы он ни был. Если Мик рассказал правду о нём, то по всему он выходил опасным человеком. Слишком опасным, чтобы оставаться в пределах Стены.

Парень поднял взгляд, рассматривая небо — будто в самом деле ждал, чио сейчас ему на голову просыпятся осколки нерушимого купола — он представил на миг и осознал, что остался бы в недоумении: что делать дальше? До сих пор его вели разве что дорога и удача, а тогда…

Ска оказалась рядом. Настойчиво она заставила его встать — словно чуяла, что здесь её хозяин будет глинистой размазнёй. А значит, нужно увести его как можно дальше.

Старая добрая Ска. Можно ли выразить автоматону благодарность так, чтобы она могла осознать? Наверно да. На ноликах, единичках, или как там виранцы задают программы в их кремниевых мозгах?

Спроси она у него сейчас, не следует ли им отправиться домой, в Шпиль, и он кивнул бы без раздумий. Может быть, потом, пришёл бы в себя, выпустил пар, развернул муладира…

Видя, в каком он состоянии, автоматон села напротив. Дружелюбно протянула его разломанную напополам ковригу хлеба — будто в самом деле собиралась её есть. Рун принял подношение, нехотя вонзился в сероватую плоть мякоти — и вдруг ощутил, как внутри него просыпается аппетит.

— Господин, что вы сделали? — спросила она и тут же уточнила — Там, у озера. Как у вас получилось?

— А ты не видела?

— Едва вы плеснули субъекту счастливице водой в лицо, прошла волна магической неконтролируемой энергии. Анализ ситуации говорит, что с вероятностью в девяносто семь процентов это послужило причиной перезагрузки и деактивации. Три процента…

Парень остановил её жестом.

— Тебе просто интересно?

— Я собираю данные в базу, господин. Это одна из моих обязанностей — познавать и сохранять информацию. Если вы желаете отключить данную функцию…

Рун выдохнул, отрицательно покачав головой. Совершённое ему самому казалось таким немыслимым бредом, что сложно было поверить.

— Ты знаешь, что такое счастье, Ска?

Всего на миг в глубине её зрачков вспыхнуло жёлтым.

— Экзистенциональное ощущение, построенное на полном удовлетворении. Окружением, средой, достатком. Осознание собственной значимости и совпадение ожиданий от реального положения дел и общего места в мироустройстве.

Не стоило и гадать, что автоматон ответит определением. Рун закусил губу, понимая что неправильно поставил вопрос.

— Ты когда-нибудь ощущала счастье?

— Господин? — она как будто его не расслышала. Удивление, по крайней мере, изображала она очень точно. Парень осмотрел её с головы до пят — если уж кто и должен был попадать под точное описание счастья, так это механическая кукла. Вот уж кто-кто, а она явно не ожидает большего от своего места в жизни, которое занимает. Чародей одарил стальную деву ещё одним вздохом.

— Вот и я, наверное, нет. Можно придумать хитроумное объяснение слову, посыпать на него, как песком, труднопроизносимыми и сложными словами. Но ведь всякий раз счастье — нечто неуловимое. То, зачем гонишься.

— Господин? — удивление механической куклы сменилось недоумением. Она жаждала услышать, как ему удалось одолеть едва ли не трещащую от переполняющей её мощи бестию, а не философские выкладки юного чародея собственного сочинения. Парень же продолжил.

— Счастье не бывает однобоким. Оно у каждого своё и запрятано глубоко, как… как информация в твоём аналитическом блоке, понимаешь?

Ска, скорее, была далека от понимания им сказанного. Что поделать, её создавали чтобы воевать и подметать, а не вести излишне задушевные беседы.

— Чем проще человек, тем проще его счастье. Много ли нужно селянину? Еда, тёплая постель, отсутствие опасности. Достаток. Для многих счастье ютится в тесных клетушках обыденности. Счастливица это знала лучше, чем никто другой. Всё, что мне требовалось — это лишь проникнуть в тот мир, который она нарисовала не для других. Для себя. Я нужен был ей… для счастья. Смешно, неправда ли?