Сирруш - Павел Сергеевич Марков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шанкар не сумел устоять на ногах, уворачиваясь от летящего на него тела безумца, и упал на землю. При этом увлекая за собой Абхе. Девушка рухнула прямо на него. Над их головами раздался очередной дикий рев слона, полностью перекрывший шум битвы. И охотнику показалось, что он слышит еще одного.
«Два слона?! Два слона?!».
В этот момент одна из телег, стоявших позади них, взлетела в воздух. Мешки рвались прямо в полете. Сквозь дыры в ткани сыпалось зерно. Оно падало, подобно мелкому граду, больно ударяя по коже. Телега приземлилась буквально в локте от Шанкара и Абхе. Она с грохотом рухнула на землю, поднимая клубы пыли. Дочь старосты вздрогнула и зашлась кашлем.
Охотник увидел, как с востока приближается еще один зверь. С такими же красными глазами, горящими слепой яростью. Еще один слон. И он двигался прямо на них.
— Что?… — хотела, было, произнести Абхе, но не успела.
Охотник грубо спихнул ее с себя, а затем затолкал под перевернутую повозку. Он едва успел залезть следом, когда бешеный слон пронесся по тому самому месту, где секундой ранее находились они.
Снаружи творилась настоящая вакханалия. Рев слонов, крики убитых и раненых смешались в леденящий душу гул. Кровь текла ручьями по земле, которую усыпали раздавленные и изувеченные тела.
Шанкар отвернулся и прокричал:
— Кинжал у тебя?!
— Уронила!
— Проклятие!
Он вновь выглянул из-под телеги в поисках оружия, но ничего не нашел. Очевидно, кинжал уже похоронен под многочисленными трупами и вдавлен в землю массивными ногами слонов.
В этот момент что-то тяжелое упало на перевернутую телегу. Борт последней сильно ударил Шанкара по затылку. Боль оглушительным взрывом пронзила голову охотника. В ней застучали кузничные молотки, а в ушах раздался шум прибоя. Перед глазами все поплыло и начало двоиться. Он попытался сосредоточиться, но новый приступ боли мгновенно погрузил его во тьму.
***
Сознание возвращалось постепенно. Сначала он услышал шум, напоминающий отдаленный рокот прибоя. Гул был прямо у него в голове, которая буквально раскалывалась в районе затылка. Как будто обухом топора ударили. Впрочем, это было недалеко от истины. Со стоном, Шанкар открыл глаза. Перед взором все двоилось, однако спустя несколько мгновений он начал приходить в норму. Охотник обнаружил, что продолжает лежать под перевернутой телегой лицом вниз. Он медленно поднял правую руку и осторожно дотронулся до затылка. Кончики пальцев нащупали полузасохшую корку. Местами еще сочилась кровь. Шанкар поморщился и обернулся. Абхе под телегой не было. Позабыв на мгновение, что накрыт повозкой, он захотел вскочить, едва вновь не ударившись о борт. Однако в самый последний момент осознал глупость своего поступка и стал медленно выползать на солнечный свет.
Выбравшись из-под телеги, охотник шумно втянул воздух через ноздри и, опершись о повозку, начал медленно подниматься. Боль в затылке усилилась, заставляя его скривиться. Повязка на груди немного намокла. Видимо, раны от когтей синха снова стали сочиться. Однако ему удалось устоять на ногах, несмотря на легкое головокружение.
Округа была усеяна раздавленными и обезображенными трупами. Леденящие душу стоны раненых заставляли тело покрываться гусиной кожей. Кровь толстым слоем легла на землю. Грунтовая дорога, ведущая к стенам Мохенджо-Даро, буквально утопала в ней. И хотя Шанкар уже привык к рекам крови, он все же почувствовал приступ дурноты. К горлу подступил комок. Он окинул взглядом местность, и от этого легче не стало. Слоны ушли, оставляя за собой след из крови и разрушений. Телеги, сломанные и лежащие вверх дном, оказались разбросаны по всей дороге. Повсюду валялись порванные мешки с зерном. Среди тел было немало и трупов лошадей и зебу, не успевших сбежать от смертоносных бивней разъяренных животных. Шанкар опустил взгляд вниз. Под обломками телег он увидел неподвижные тела. Женские тела. По-прежнему укрывающие от опасности своих детей. Таких же неподвижных, как и они сами…
Охотник отвернулся, чувствуя, как все нутро сжимается в комок. Дыхание перехватило. Прикрыв глаза, он ухватился за борт телеги трясущимися руками. Стоны раненых и умирающих людей продолжали доноситься до его ушей, но он не хотел их слышать. Он вообще больше ничего не хотел. Лучше бы он вместе с остальными попал под сокрушительный удар слоновьих ног. Или оказался вспоротым костяными бивнями. Лишь бы не видеть и не слышать всего этого. Не зная, что делать дальше…
Однако ему пришлось. Пришлось открыть глаза. Ибо он услышал, как кто-то произносит его имя.
— Шанкар, — раздался хриплый и сдавленный голос.
Нехотя, с мертвенно бледным лицом, охотник поднял веки и обернулся на зов. У соседней перевернутой телеги на земле лежал Балдев. Прислонившись к борту, он тяжело дышал. Лицо покрывал слой пота и бледности. Вся туника ниже груди пропиталась кровью. Воин прижимал правую руку к животу.
На негнущихся ногах охотник сделал пару шагов навстречу.
— Что… — просипел Балдев, — что… что это было?
— Слоны, — выдохнул Шанкар.
— Но… — воин закашлялся, — они же… вроде как… мирные…
Охотник вспомнил красные глаза несущегося на всех порах животного, в которых горела слепая жажда разрушения.
— Их привлек шум, — проговорил он, — должно быть, сейчас брачный период и….
Шанкар сделал еще один шаг, и в этот момент Балдев истошно завопил. Охотник вздрогнул, непроизвольно скосив взгляд вниз. Только сейчас он заметил, что из живота воина вывалились внутренности. И охотник наступил сандалией на кишки. Шанкар отпрянул назад, наткнувшись спиной о борт перевернутой телеги. Открыв рот и выпучив глаза, он наблюдал, как тело Балдева забилось в конвульсиях. Агония продолжалась несколько секунд. Когда же все было кончено, и голова воина безжизненно упала на грудь, Шанкар понял — только чудо не даст ему сейчас рухнуть в месиво из крови и тел. Он ощущал, как жизненные силы стремительно покидают его ноги. Непроизвольно ухватившись дрожащими руками о борт повозки, охотник готов был выпустить деревянную поверхность из пальцев. Упасть и забыться. Чтобы не видеть больше ничего. Вообще ничего. Он так устал от крови и смертей. Они давили на него, словно сотня лет давит на плечи дряхлого старика, мечтающего о встрече с богами.
