Побочный эффект - Дмитрий Янковский

– Так ты антигравитационный привод изобретаешь? – Шерстка отложила нож, помыла руки и вытерла их полотенцем. – Детский сад. Если бы все было так просто, его бы уже сто лет назад изобрели.

– Ну, это вовсе не обязательно. Иногда простые вещи веками лежат на поверхности.

– Ладно. С квадратом понятно. Выгибаем его через третье измерение и уводим центр массы. Но с кубом-то сложнее.

– Вот я и мучаюсь, – признался Олег. – Необходимо сделать предмет такой формы, чтобы центр его массы не просто ушел за габаритные размеры фигуры, но выпятился в четвертое измерение.

– Ты думаешь, это возможно?

– Я знаю, как это сделать! Именно эта штуковина мне открылась той ночью. Понимаешь? Чертеж фигуры стоит у меня перед глазами, но я никак не могу перенести его на бумагу. А представляешь, что будет, когда я все-таки начерчу ее? Антиграв, работающий без всякого топлива! Я с его помощью такую архитектуру сделаю, что все закачаются! Мне в больнице снился небоскреб в самом центре Москвы. Прикинь, два километра высотой. Или три. Такая бетонная нить до самого неба. Сделать в нем торговый центр…

– Размечтался. Такой проект у тебя точно не примут – после терактов в Америке.

– Это мы еще посмотрим, примут или нет.

– Ты неисправимый мечтатель, причем на пустом месте. У тебя еще нет антиграва, а ты уже строишь торговый центр высотой в три километра.

– И построю! – упрямо заявил Олег, разделываясь с последней картофелиной.

– Да уж. Одно приобретение от сигнала ты точно сделал.

– Какое? – Олег заподозрил подвох.

– Дикую самоуверенность. Хотя она в большей или меньшей степени свойственна всем приезжим в Москве. Меня это порой здорово удивляет.

– У меня на этот счет есть теория, – улыбнулся Олег. – Самоуверенность повышается от активизации правого полушария. Так ведь мы вычитали?

– Ну?

– А фигура, которую я рисовал, оказывает на психику именно такое действие. Мне до сих пор кажется, что я мог бы кому угодно внушить что угодно.

– Ну и что? Не все же приняли сигнал из космоса!

– В том-то и прикол! – Олег рассмеялся. – Похожую фигуру люди видят в Москве по многу раз в день. Очень похожую. Кольцо с вписанными внутрь многогранниками и треугольниками.

– Схема метро, что ли? – удивилась девушка.

– Ну! И карта города. Особенно центра.

– Забавно. Но почему на москвичей не действует?

– На всех действует. Спроси у любого за пределами Москвы, какое, по их мнению, главное психологическое качество любого москвича. И тебе ответят, что это нагловатость и самоуверенность.

– Теоретик… – рассмеялась Шерстка. – Любишь ты передергивать! Лучше пойдем-ка посмотрим твои рисунки. Только дай я рыбу на сковороду выложу.

Они прошли в комнату, и Люда присела на корточки, разглядывая бесчисленные чертежи.

– Забавно, – призналась она. – В этом ощущается нечто необычное. Думаешь, это и есть послание нам от ино-планетного разума?

– Не знаю, – вздохнул Олег. – Честно говоря, я вообще не понимаю теперь, было какое-то послание или нет.

– Но сигнал ведь был!

– Был. Я его принял во сне, это точно. Но ты знаешь, в нем ничего не содержалось, кроме той фигуры из треугольников внутри сферы. Я когда о ней думал, во мне крепла уверенность, что можно горы переворачивать голыми руками. А в больнице мне казалось, что я сам себе все внушил.

– Внушил себе, что можешь изобрести антиграв?

– Что-то вроде того. Да.

– Интересная мысль. Космический сигнал, вызывающий у человека способность к самовнушению. Забавно. А может, происхождение сигнала никак не связано с чужим разумом? Может, это стихийное природное явление?

– Черт его знает… – Олег протянул Шерстке наиболее удачный, на его взгляд, рисунок. – Но если бы он не повышал способности к самовнушению, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Когда я замерзал в снегу, знаешь, что мне представилось? Будто я лежу на раскаленном песке пляжа, а рядом плещется теплое море. И мне действительно стало теплее.

– Я тебя нашла в глубокой ледяной яме, – вспомнила девушка. – Мы с Кирой еле вытянули тебя из нее. Может, ты действительно разогрелся настолько, что протопил снег под собой? Врачи так и не смогли объяснить, как ты умудрился выжить на тридцатиградусном морозе. Да и потеря веса в четырнадцать килограммов выходит за рамки обычного.

– Я помню, благодаря чему выжил. – Олег обнял девушку и поцеловал ее в губы.

– У меня рыба сгорит, – с улыбкой отстранилась Шерстка. – А в твоих рисунках не хватает аккуратности. Попробуй вычертить начисто, а не делать мазню. Сам увидишь, что приблизился к цели.

– Ладно, попробую, – пообещал Олег.

– Надо не пробовать, а делать. Только после обеда, пожалуйста.

Они вернулись на кухню, Олег поставил варить картошку и сел на стул, задумчиво глядя в окно.

– Мне с той ночи одна вещь до сих пор не дает покоя, – сказал он. – Меня с детства учили, что за жизнь необходимо бороться до конца. Сказку рассказывали про лягушек в крынке с молоком. Но если бы я так поступил, то погиб бы в лесу. Меня спасло только то, что я решил умереть спокойно, зарылся в снег и уснул.

– Ты постоянно ищешь универсальный метод, – отмахнулась Шерстка. – А его не существует в природе. Есть время для борьбы, а есть время для осмысления.

– А как определить, когда что нужно делать?

– Только доверяя собственным ощущениям. Другого способа нет. Когда ты открыт миру, ощущения обмануть не могут. Глупо, к примеру, до одури трясти яблоню, пытаясь сбить с нее зеленые яблоки, если можно подождать и собрать их спелыми. Некоторые дела имеют тенденцию улаживаться сами собой, а решение некоторых невозможно без определенных усилий. Не ищи ни в чем универсальности, вот что я тебе скажу.

Олег снова вздохнул.

– А где оно, четвертое измерение? – неожиданно спросила девушка.

– Ну, это просто объяснить, но довольно сложно понять. Возьмем для примера второе измерение. Что это?

– Две координаты, «икс» и «игрек», расположенные под девяносто градусов одна к другой.

– Верно, – кивнул Олег. – А третье?

– Добавляем еще одну координату «зет», под девяносто градусов ко всем имеющимся.

– Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Значит, четвертое измерение – это еще одна координата, например «гамма», направленная под девяносто градусов ко всем трем.

– Вроде некуда, – улыбнулась Шерстка.

– Это только так кажется. Люди привыкли мыслить тремя измерениями. Но если оперировать категориями двумерного пространства, то внутри плоскости тоже некуда провести третью координату.

– Ты прав, – кивнула девушка. – Принеси-ка мне бумагу и роллер. Появилась у меня парочка соображений.