От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

— Ну, рассказывай, — потребовал мой дорогой брат, поудобнее усаживаясь в дедушкином кресле. Это в письмах он придерживается официального тона, а наедине нормальный родной брат. — Как ты устроила этот подарок королю Корна?

Рыжжет, Трусь, Терч радостно заулыбались каждый на свой лад. Они-то были в курсе того, что именно я написала брату Унды. Вообще иметь братьев весьма полезно, как я погляжу.

— Видишь ли, страшный дракон оказался на самом деле маленькой испуганной девчонкой. Но у этой девчонки имелся старший брат, который о ней заботится. Ну а я просто открыла этому парню глаза на то, как гаденько посланцы Корна использовали наивность его сестры. Насчет принца.

Малыш Ульем важно фыркнул, показывая свое отношение ко всем на свете девчонкам, за что немедленно схлопотал легкий отцовский шлепок по лбу.

— Как ты вообще поняла, что это не большой страшный дракон? Двадцать рыцарей не догадались, так она по ним прошлась…

— Понимаешь, я никак не могла понять, зачем он… она… короче, дракон пересек страну. Что-то в этом драконе было ненастоящее, понимаешь? Я перечитала записки нашей бабушки. Она тоже утверждала, что эти чудовища никогда не попадали в нижнее течение Игрель. Я прямо чувствовала, что что-то не так с этим драконом! Еще искала про всякие драконьи обманы… У бабушки сказано, что они иногда придают себе более внушительный вид, с помощью иллюзии увеличивая свои размеры. И чтобы увидеть истинные размеры летающей рептилии, надо посмотреть на ее тень. Ну и заклинание для снятия иллюзии тоже было, только, — я скромно потупилась, — я его малость попортила. Не только вернула драконицу в ее настоящие размеры, но и приостановила ее способность изрыгать пламя.

— Миарра, ты просто гений! — Румиэль даже привстал в кресле. — Ты же доработала заклинание нашей бабушки!

— Угу, и победила напуганную зареванную девчонку.

— Которая, между прочим, двадцать здоровых вояк мне положила! Кстати, подробности того, что происходит в Корне, уже знаешь?

— Пока нет, отправила Хьорна разузнать.

— Я тебе сам расскажу! Да будет тебе известно, в королевство Корн заявились драконы. С классическим требованием золота и принцесс.

— Драконы? Что, даже несколько?

— Целый косяк! Твоя Ундишвалахмапари… не делай такие глаза, пообщаешься с мое с разными дипломатами, и посложнее имена научишься выговаривать… так вот, Ундишвалахмапари — сестра драконьего вожака. И теперь вся стая явилась разбираться, зачем девочку обидели.

Я не выдержала и расхохоталась. Вот уж встретились два одиночества — я и Унда! Обе сестры могущественных правителей, и обе, похоже, мучимые комплексом неполноценности. Надеюсь, драконице со временем тоже повезет.

Румиэль оставался серьезен.

— Миарра, я горжусь тобой. Ты все-таки сделала свой шаг! После стольких неудач… я все эти годы так переживал за тебя…

— Я просто научилась быть собой, Румиэль. Перестала брести в хвосте великих предков и посмотрела на мир и магию собственными глазами.

Потянуло сквозняком — это Хьорн влетел в окошко и устроился на излюбленном месте — монструозных рогах. Трусь умывалась, сидя на моих коленях, и когда только успела на них забраться? Рыжжет терся о правую ногу, к левой прижалась Терч.

— Ну, старые приятели, — мой брат внимательно оглядел их всех и улыбнулся во весь рот, как в детстве. Сейчас он нечасто может позволить себе такое. — Что, четвероногие-крылатые, теперь наша магесса без вас справится?

— Спррравится, — подтвердил ворон. — Прикажете отпрравляться на свалку истории, ваше величество?

Ульем настороженно взглянул на отца — неужели он и правда хочет разогнать такую веселую компанию? Трусь презрительно фыркнула, выражая национальное кошачье отношение к приказам всяческих королей. Рыжжет задумчиво шевельнул ушами и показал ворону растопыренные когти — мол, глупо шутишь.

— Это как сама Миарра решит, — отвечал брат с делано скромным видом.

— Еще чего, — буркнула я. — У них еще полно дел. Мышей, например, не всех доловили, кресла не до дыр пролежали… Да и вообще, нас, магов, разные короли просят чуть ли не каждый день — то дракона поймай, то реку поверни. Отбоя нет от работы, мне что ж, одной все делать?!

И тут его величество король Румиэль Четвертый прижал большой палец правой руки к носу, большой палец левой — к мизинцу правой, растопырил пальцы и, как в детстве, показал своей великой и ужасной сестре-магессе «длинный нос». Чтоб не зазнавалась.

Сергей Раткевич

Кровь невинных

— А на самом деле ты должен его убить, — произносит отец. — Подойти, рывком повернуть к себе и перерезать горло.

— Убить? Горло перерезать? Но зачем? — ошарашенно выдыхаешь ты. — Разве он в чем-то виноват?

— Тебя должна обагрить невинная кровь, — отвечает отец. — Тебя… и всех остальных. Только в этом случае заклятие обретет должную силу и мы сможем быть уверены в успехе.

— Только в этом? — зачем-то переспрашиваешь ты.

— Только в этом, — непререкаемо говорит он. И добавляет: — Это твой долг, сынок. Сам посуди, ну что может значить жизнь двенадцати простолюдинов, когда решается судьба страны?

«Двенадцати… значит, они все умрут… все… должны умереть…» — проносится в твоей голове.

— Но… убить так подло… напасть неожиданно… практически ударить в спину… не дать возможности защищаться… разве так можно поступать с человеком, кем бы он ни был? — бормочешь ты, запинаясь. — Даже с простолюдином? Боги…

— Забудь о них, — обрывает отец. — Я возьму на себя этот грех. Думай о том, ради чего ты все это делаешь.

О да, ты хорошо помнишь, ради чего. Весь мир тускнеет, когда ты об этом помнишь. И все-таки…

— Но разве нельзя нормально вызвать его на поединок? — тем не менее пытаешься возразить ты. — Раз уж нельзя иначе, раз непременно нужно его убить… давай я просто вызову его на бой и убью в честном поединке?

Отец бросает на тебя недовольный взгляд, но ты не останавливаешься.

— Раз он принимал вместо меня присягу — не такой уж он теперь простолюдин. Он достоин скрестить клинок с сыном графа и честно пасть от моей руки. Разве я не прав?

— Ты прав. Но… ты сделаешь то, что я сказал, — с тяжелым вздохом отвечает отец. — Только это. Никаких поединков. Мы не можем так рисковать.

— Ты считаешь, что я не смогу его одолеть, отец? — с обидой спрашиваешь ты.

— Я считаю, что нельзя нарушать предписания мага, — отвечает он. — А маг предписывал покончить с вашими двойниками именно таким способом.

— Но это же нечестно! — само собой вырывается у тебя. — Они же ни в чем не виноваты!

Глупость, конечно, при чем здесь виноваты — не виноваты? Когда решаются судьбы целых государств, отдельно взятый человек, пусть даже и благородной крови, — песчинка в куче песка, а такие, как эти, — таких и вовсе считать никто не станет, нужны они кому…

— Они так надеялись сражаться вместе с нами! — Твой голос звучит почти жалобно. — Мы же обещали им это!

— Вот пусть и умрут с этой надеждой, — откликается отец. — Зачем их разочаровывать? Их смерть укрепит вас, когда вам придется сражаться, а они отдадут свои жизни за великое дело. Если ты помнишь, именно в этом они и клялись, вместе с вами: отдать жизнь за великое дело. Они всего лишь выполнят свою клятву. Отдадут жизнь.

— Но не так же! — восклицаешь ты.

— А почему, собственно? — спрашивает отец. — Они клялись умереть — они умрут, их жизнь не пропадет напрасно — маг об этом позаботился. Умирая, они отдадут свои жизненные силы вам. Вы станете сильнее, удачливее. Сила и удача — важные качества для заговорщиков.

— Они надеялись умереть, сражаясь, — мрачно роняешь ты.

Отец слегка морщится.

— Ни один простолюдин никогда не сможет по-настоящему сражаться. Каким бы сильным и ловким он ни был, он остается простолюдином. Воином нужно родиться. Я понимаю, что тебе нравится твой двойник, возможно, ты испытываешь к нему некую привязанность или даже какие-то дружеские чувства, но пойми, у него нет другого пути. Он должен умереть. Сегодня. Сейчас. Нет другого пути и у тебя. Ты должен пойти и убить его. Я бы с радостью взял это на себя, но… именно тебе предстоит действовать дальше. Именно тебя должна укрепить эта жертвенная кровь.

— Я бы хотел знать об этом с самого начала! — продолжаешь упорствовать ты. — Я же считал его своим соратником… оруженосцем… Я привык к нему! А теперь… за что я должен его убить?

— Хотя бы за то, что он, простолюдин, посмел принести присягу королю вместо тебя, сына графа, — отвечает лорд Лэдон, граф Донгайль, отец.

— Но ведь мы же сами приказали ему сделать это!

— Вот именно. Сами приказали, сами и накажем, — раздраженно откликается он. И, помолчав, добавляет: — А ты думал спасать свою несчастную родину в белых перчатках? Увы, сынок… не получится. Проклятый узурпатор пролил реки крови. Благородной, между прочим, крови. Взошел на трон по грудам трупов. А от тебя всего-то и требуется убить одного-единственного простолюдина. Неужто это такая большая жертва ради всеобщего блага? Ради восстановления поруганной справедливости? Ради мести ненасытному тирану и всему роду его? Не ты, а он будет виновен в смерти этих двенадцати!