От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

Одна секунда.

Один шаг.

Одна жизнь.

Посмотреть на мир своим взглядом. Не черным и не красным — прозрачным как стекло. Не замутненным чужим знанием и чужими традициями.

В следующий миг все рвануло вперед с прежней скоростью.

Не размышляя, я прокричала слова, которые подсказывало сердце. Кажется, добавила туда что-то, чего ни бабушка, ни дедушка, ни прочие славные предки даже в горячечном бреду не могли помыслить. Меня словно несло горячим ветром, сила колола кончики пальцев, и некогда было думать о том, правильная ли это формула, сработает ли она. Я просто бросила заклинание в чудовище, как кидают тухлый помидор в плохого актера.

С чувством.

Рыжжет и Трусь прыгнули одновременно с разных сторон. В следующий момент дракон словно взорвался. Части огромной темно-синей туши разлетались, испаряясь на глазах. Миг, и перед нами запрыгала синяя некрупная драконица размером не больше коровы. Подросток со странным металлическим ожерельем на шее. На ее морде, душераздирающе шипя, висели разъяренные кошки. Кошачья шерсть искрила, драконица пыталась плюнуть огнем в белый свет как в копеечку, но из пасти вылетал лишь дым. Переделанное на ходу бабушкино заклинание не только нейтрализовало драконью магию, но и лишило девчонку возможности извергать огонь.

Миарра, ты все-таки магесса!

5

— Дурррачье! А если бы она лапой вас прихлопнула?

Исцарапанная драконица ревела в три ручья. Отцепившиеся кошки чистили когти, а Хьорн вполголоса отчитывал их за безрассудство.

— Одной лапой двух кошек прихлопнуть невозможно, мурль-мурль, — сообщила ему Трусь. — А двумя лапами сразу неудобно — упадешь.

— Она вас и по очереди перебить могла, — сбавил обороты Хьорн. — Нет, ну что за безответственность…

— Миарра успела бы ее заколдомяу… э… заколдовать, — от радости Рыжжет сбивался на примитивный диалект кошачьего языка. — Она мяумяугесса, настоящая!

— Бабушка делла Монте всегда в это карррила… веррррила, — расчувствовался ворон, тоже зачем-то переходя на наречие помоечных ворон. — Что рано или поздно Миарра скарр… спрррравится одна за всех…

Терч бдительно следила за пленницей. Иногда порыкивая, отчего драконица нервно вздрагивала. Пыхать огнем она уже не пробовала.

— Как тебя зовут-то? Да не реви ты.

— А-а-а-а… У-у-у-у-у-у… обманывают все… и вы тоже обманете.

— Зовут тебя как, говорррю?! — это Хьорн не выдержал, прикаркнул на пленницу.

— Ундишвалахмапари… а-а-а-а-а… — рыдала драконица. — Бедная я несчастная… И зачем я брата не послушала… а-а-а…

— Унда, — немедленно укоротила я непроизносимое имя. — Это брат тебя прислал помогать королю Корна?

— Не-е-е-ет, брат наоборот, брат не пускал… Несчастная я! Это они… Они меня соблазнили, и-и-и-и-и, принцем соблазнили.

— Кто «они»? — опять вступил грозный Хьорн.

— Эти. — Драконица Унда махнула лапой в сторону корнского берега Игрель. — Оттуда. Они брата звали… и-и-и… Брат большой, он старший. Это я как он выглядела, когда ты, магесса, — девчонка взяла себя в лапы до такой степени, чтобы сделать уважительный жест в мою сторону, — иллюзию разбила. Это брат мне подарил. — Она коснулась ожерелья на шее. — Чтобы, если драться, я как он казалась и его силой пользовалась. — Она опять всхлипнула.

— Так как ты рассталась с братом? — продиралась я сквозь путаный рассказ.

— И-и-и-и… брат мне показывал мир. Мы были около большого порта. Там, за пустыней…

Кусочки складывались в мозаику. Если верить Унде — а почему бы, собственно, ей не верить, — к ее брату обратились представители королевства Корн. Каким-то образом — то ли с помощью магии, то ли через особо отчаянного купца — прислали письмо с приглашением поразорять земли Россошата в нижнем течении Игрель. Соблазняли его также принцессами, дочками Румиэля. Брат Унды (с еще более непроизносимым именем) дураком не был и отказался. Зато наивная Унда с дарованным братцем ожерельем…

— А-а-а, — хныкала драконица. — Я подслушала, там принц есть. Я принцев никогда не видала! Я решила — прикинусь братом, а потребую не принцесс, а принца. Пусть приезжает на белом коне от меня освобождать, а я его хвать — и домой! И-и-и-и-и… И король этот… тамошний… ну, с того берега… поддержал. Правильно, говорит, принц там красавчик, забирай его скорее, пока невесту не нашли…

Еще бы, лишить Россошата наследника, а королевскую семью — единственного сына! Отличная диверсия.

— Надули тебя, — фыркнула я. — Принцу Ульему всего три года!

— Чего? — От шока драконица перестала рыдать и икать.

— Вот чего. — Я вытащила из тюков миниатюру с королевской семьей. Да, я сентиментальна, таскаю с собой такие вещи. — Видишь? Писано в королевском замке весной этого года. Вот твой принц.

Розовощекий трехлетка Ульем улыбался на коленях у отца, окруженный сестрами.

Унда надула губы.

— Он, поди, подгузники еще носит… Тут и есть-то нечего! Я думала, он взрослый уже, красавец мужчина… опять обманули, а-а-а-а-а… — она печально взглянула на меня. — И чего теперь со мной будет? Я даже огня своего лишилась.

Я заговорщицки подмигнула, уверенная в себе как никогда.

— Огонь я тебе верну, мое заклинание: хочу кладу, хочу снимаю. Но ты немедленно вернешься к брату. — Драконица отчаянно закивала, явно мечтая убраться как можно дальше от коварного Корна и вредного Россошата. — Передашь ему мое письмо и кое-что расскажешь на словах…

6

Камин горел ровным желто-красным огнем, экономно кушая поленья. И дело не в том, что я все-таки потолковала с духом огня, просто мы наконец-то сложили дрова в сухое помещение.

Дубовые прадедушкины кресла казались особенно уютными. Может, потому, что на улице звенел первыми заморозками ноябрь. Терч спала, развалившись перед огнем и подставив живому теплу светло-полосатый живот. Лапы собаки периодически подергивались — наверное, в своих грезах она кого-то догоняла и почти наверняка зализывала до судорог. Трусь мурлыкала во сне, оккупировав одно из антикварных кресел. Я не возражала, а других претендентов и не имелось — Рыжжет в этот раз предпочел дремать на каминной полке. Черный Хьорн улетел, и никто не сидел на рогах монстра у окошка, сквозь которое виден вход в замок.

Поэтому гостей мы услышали, когда они уже входили в каминный зал. Непременно выскажу Терч свое недовольство — она страшная охранная собака или напольный коврик? Трусь едва шевельнула серыми ушами, Рыжжет так вообще даже не проснулся. Совсем распустились, бдительности никакой! Привыкли, что магическая входная дверь кроме постоянных обитателей замка впускает только одного человека.

Высокий черноволосый мужчина уже скинул капюшон и снимал теплый, на меху, плащ. Рядом с ним топтался мальчик лет четырех, закутанный в теплую одежду. Щеки карапуза порозовели от горного воздуха, любопытные карие глазенки перебегали от полосатой собаки к огромному коту на камине. Малыш даже неосознанно шагнул вперед, протянув ручонку погладить, но твердая ладонь мужчины ласково придержала его за плечо. Вот так же — уверенно и спокойно — он правит своим королевством. Он — его величество Румиэль Четвертый собственной персоной с сыном и наследником Ульемом.

— Лежать! — скомандовала я вместо приветствия. Разумеется, не королю, а Терч. Ее любовь к детям выливается в столь бурные поцелуи и объятия, что дети обычно не выдерживают напора и падают. А катание принца Ульема по полу вряд ли входит в планы моего обожаемого Румиэля.

Хитрая Трусь незаметно для всех проснулась и уже помогала принцу раздеться. Страдающая Терч честно выполняла «лежать»: живот прижат к земле, лапы собраны, лишь хвост роет напольный гранит да уши поднимают ветер, выражая бурное желание прыгнуть на Ульема. Отважный малыш тщательно изучил оскаленные в приветственной улыбке зубы, затем, повернувшись к отцу, изрек:

— Папа, это тот дракон, которого победила тетя Миарра?

— Нет, это другой, — улыбнулись мы с братом. Чего вы не знали? Я же говорила, что мы с королем родственники!

Так уж сложилось, что королевская династия Россошата издревле была в родстве с магами делла Монте. Собственно, первый король был братом первого мага. Позже то принцессы выходили замуж за магов, то сестры магов становились супругами принцев. Вот только у наших бабушки с дедушкой был один-единственный ребенок. Дочь, которая в восемнадцать лет влюбилась в наследного принца Румиэля Третьего, причем взаимно.

Бабушка заламывала руки, дед хмурил брови — род магов делла Монте рисковал прерваться! Но наша будущая мать была непреклонна. «Продолжать дело рода пришлю внуков!» — заявила она и отправилась замуж в столицу. Ну а дальше вы уже наверняка догадались. Мой брат унаследовал королевство, а я в юном возрасте отправилась выполнять долг магессы. До последнего времени вполне безуспешно.