Лукан. Конец - Адриана Бринн

я верю в тебя. Я верю, что ты слишком хорош для этой дерьмовой жизни, которая с каждым разом отнимает у тебя частичку души. — Я смотрю на этого человека и думаю, куда делось время? Долгое время я наблюдал из тени, как он рос, превращаясь из самоуверенного сукиного сына в решительного мужчину, которого я вижу перед собой сейчас.

Для тех, кто не знает, может показаться, что мы непохожи, но вы можете увидеть меня d его улыбке. По тому, как он хмурится, когда что-то идет не по его плану, и по тому, как он заботится о тех, кого любит.

Это все я, а я — это все моя Ма.

По крайней мере, так говорит мне мой отец с того дня, как она ушла.

— Ты можешь жаждать власти и острых ощущений, но стоит ли оно того?

— Стоит ли это твоего здравомыслия?

— Твоего сна?

— Твоих жены и ребенка?

Лукан делает глоток виски, прежде чем признать меня. Мы договорились встретиться в особняке Вольпе. Там, где он пострадал от рук ублюдка, как и моя мама.

Это место кажется таким же холодным, как сердце мертвого ублюдка.

— Я не вижу иного выхода, кроме смерти от их рук. — Он смотрит в пустоту, и на его лице появляется отрешенный взгляд.

— Ты мне доверяешь?

— Не особенно.

— Хороший мальчик. — Я улыбаюсь. Он не должен никому доверять, но я — лучший вариант на данный момент. — Все равно сделай это.

— Зачем тебе помогать мне? Мы не так давно знакомы, и, кроме того, между нами нет утраченной любви.

— Я знаю тебя достаточно давно.

— Что это вообще значит?

— Мне нужна твоя корона. — Я не хочу вдаваться в подробности наших сложных отношений, поэтому меняю тему. — Ты хочешь уйти, а я хочу этого.

— Почему? — Он скептически смотрит на меня, играя со своей фамильной цепочкой. Я точно знаю, что эту цепочку ему подарил отец.

— У меня есть на то причины. — Я продолжаю смотреть на цепочку, задаваясь вопросом, почему он все еще носит ее после всего, что сделал этот больной сукин сын? — Кроме того, это будет величайшей честью для моего отца и большим разочарованием для твоего.

Он долго смотрит на меня, скорее всего, пытаясь расшифровать мои намерения. Скрытые, те, о которых я ему не скажу. Не сейчас. Он смотрит на меня, как на свою шахматную доску.

Когда он закончил это жуткое занятие, он протягивает мне правую руку для пожатия.

— Чтобы ты надел корону, король должен пасть. — Он самодовольно улыбается с расчетливым взглядом в глазах. — Подожги их мир и поднимайся, ублюдок.

Я пожимаю ему руку, тем самым определяя нашу судьбу.

А также судьбу всех, кто разрушил мою Ма.

Мою семью.

И мою девочку.

— Это мир — собачья еда, а я чертовски голоден.

— Бешеные собаки всегда такие. — Говорит он, вставая с дивана и застегивая костюм. Я опускаю взгляд на шахматную доску передо мной. Ублюдок.

— Шах и мат.

БЛАГОСЛОВИ ЭТОТ ГОРОД

ЛУКАН

«К черту этот город». — Лукан

Это дерьмо причиняет боль.

Таких побоев, как сейчас, я не получал с детства, от отца или одного из его людей.

— Сымитируй нокаут, так будет менее болезненно. — Сука смеется, нанося еще один удар по моей грудной клетке. То, что я просил его не делать, он сделал первым.

Ударил меня по гребаному лицу.

— Я не собираюсь уходить как слабак, сука. — Я уворачиваюсь от ударов, которые он посылает в мою сторону. Я ухожу как крыса, как самый большой «идите на хер» для фамилии, для империи, которую отец моего отца и другие боссы построили в свое время. В те времена, когда правила и традиции имели значение, но жадность и жажда нечестивого запятнали три семьи.

— Тогда получай самые сильные удары. — Он многозначительно ухмыляется и продолжает истерически смеяться, словно для него это самое смешное дерьмо. Наверное, так оно и есть. Теперь он может выбить из меня все дерьмо и остаться безнаказанным.

— Приступай к делу. — Я остаюсь на месте и не сопротивляюсь. Риан останавливается и смотрит на меня со странным выражением лица. Наши отношения всегда были и будут сложными. Дело в том, что он потерял все из-за моего отца. Наша мать в итоге предпочла меня им, потому что не видела выхода из безвыходной ситуации. И хотя во мне есть что-то от моей матери, что-то общее, когда он смотрит на меня, он видит человека, который отнял у него так много. У его семьи. Я понимаю это, потому что каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вижу Томмазо, который смотрит на меня. Это то, с чем мне придется иметь дело до конца своих дней.

— Ты лучше, чем он. — Он наносит удар мне в живот, и я немного отшатываюсь назад, теряя равновесие. Еще нет. — Она бы гордилась тобой. — Удар по лицу.

Он наносит последний удар по моей голове, от которого я теряю равновесие и падаю на пол, а Риан выколачивает из меня все дерьмо, как зверь, вышедший из себя.

Я уже видел, как он беспощаден в клетке, и как бы я ни был хорош со своими кулаками, этот ублюдок в десять раз лучше.

Чертов зверь.

Смертельный.

Как и во все времена, когда я был ребенком, я оцепенел до такой степени, что ни черта не чувствую. Боль я почувствую позже, а пока я оцепенел от ударов и силы его кулаков.

Я чувствую, как по моему лицу стекает теплая жидкость. Из левой брови, носа и разбитых губ.

Новые шрамы, которыми я не буду делиться с Ма.

Шрамы, которые, надеюсь, никогда не появятся у моего ребенка.

Я делаю это для них.

Сын.

Брат.

Друг.

Босс.

Капо.

Отец.

Муж.

Крыса.

У меня много титулов, одни достались мне по воле случая, другие — по собственному желанию, но больше всего я горжусь тем, что сегодня…

У меня титул крысы.

Я с радостью буду носить на душе пятна своих грехов, лишь бы те, кого я люблю, были свободны от них.

Неприкасаемые.

Я открываю единственный здоровый глаз, чтобы увидеть, как мой брат, который так сильно напоминает мне маму, наносит последний удар по моему лицу.

— Я горжусь тем, что разделяю с тобой одну кровь, маленький говнюк. — Мне удается разобрать его слова даже сквозь звон в ушах. Он опускается на пол рядом со мной и зажимает мне голову. — А теперь стучи, мать твою.

Я стучу по полу.

Впервые за