Золотая планета - Сергей Кусков

Прорыв удался — суровая сеньора лет сорока пяти на входе под моим обаянием растаяла и в зал запустила (ангелочков я в расчет не брал — свои девчонки, лишь стандартно меня облапили). После чего я в полутьме нашел место рядом с Тигренком, присел и погрузился в волшебство, происходящее на сцене. Теперь я знал некоторые его подоплеки, некоторые моменты "изнутри", и мог не только оценить звучание, но и его организацию. Которая, оказывается, тоже своеобразное волшебство.

— А может, не надо?

Я отрицательно покачал головой.

— Надо, пошли!

Мою Мерелин… Хм… Даже не знаю, писать "мою" в кавычках или нет? В общем, Мерелин, оказывается, Беатрис знала хорошо. Фанатеет от нее с того самого конкурса, где та стала победительницей. Коий смотрела разинув рот в юном возрасте в прямом эфире. На данный момент она собрала все ее песни, и даже как-то чуть не попала на концерт. С концертом не срослось — у семьи не нашлось на это денег — но факт остается фактом, творчество Хелены-Мерелин моя новоиспеченная родственница обожала.

…Нет, ну, она знала и обожала и других исполнителей, выступавших сегодня. А некоторые вообще вызывали в ней приступ эйфории. Дон Бернардо постарался, собрал мастоднтов венерианской эстрады — выбирать было из кого. Но познакомить ее я мог только с этой псевдо-гринго.

В общем, когда после концерта народ в большинстве своем рассосался, я вновь повел Тигренка к гримеркам, но на сей раз к тем, что располагались на втором этаже, "элитным", что были отданы артистам в фаворе.

Людей здесь почти не было. Оно и понятно, тут у каждого артиста персональная, пусть и маленькая комнатушка, со всеми допустимыми степенями защиты. Я подошел к двери, за которой, судя по электронному табло, скрывался нужный нам субъект, толкнул. Заперто. Селектор горел ровным красным светом, а ключ-карточки у меня, естественно, не было. Нажал на "вызов".

— Да, кто там? — раздался голос моей знакомой.

Когда мы поднимались, я увидел внизу, в холе, рядом с доном Бернардо, Пако, потому рискнул, и пропищал сильно искривленным "3,14дорским" голоском:

— Это я, моя звездочка! Впусти!

Голос похож не был. Но это селектор в какой-то гримерной рядового концертного зала, а не точная аппаратура спецслужб. "Звездочкой" же, готов поспорить, ее называет только этот хлыщ с ненормальными наклонностями, и больше никто.

Точно, лампочка сразу же загорелась зеленым, замок щелкнул. Хелена даже не переспросила. Пользуясь этим, я схватил Беатрис за руку и вломился внутрь, толкнув дверь за собой.

Перед нами стояла Хелена… С полностью спущенным верхом своего роскошного концертного платья на кринолине.

— Ты? — взвизгнула она, испугавшись, закрывая грудь сложенными локтями. — Что ты себе позволяешь? Я не одета!

Я демонстративно равнодушно ее оглядел, затем выдал:

— Хелена, во-первых, чего у тебя есть такого, что я раньше не видел? А во-вторых, артист пола не имеет!

Первый аргумент вряд ли бы на нее подействовал, но второй, сплагиаченный мною у самой ее высочества, немного отрезвил.

— И как это понимать? — произнесла она грозно, но уже без истерики.

Я кивнул на спутницу.

— Вот. Девочка фанатеет от тебя. Просит автограф. Ты ж не откажешь в автографе своей поклоннице?

Ее лицо запылало.

— Учитывая, что поклонницу привел ты, нагло вломившись…

— Ну, вломился-то я! — беззаботным тоном перебил я тираду. — Я ж не твой фанат, мне можно. А это — она!..

Только тут, наконец, Хелена узрела животик своей "поклонницы". И лицо ее резко изменилось — на нем появились сопереживающие, и даже виноватые оттенки. Нет, беременной отказать она не могла, кем бы я ни был.

— Тебе, правда, нравится, как я пою? — произнесла она совершенно иным голосом.

Видя предыдущую сценку и заранее скукожившись, Беатрис недоуменно захлопала глазенками.

— Да. У меня все твои песни есть! И почти все концерты…

Дальше они перекинулись парой фраз, и начали разговор, приводить который нет смысла. Одна из них была довольна славой, что популярна и имеет таких вот простых и бесхитростных фанаток, другая — что попала в святая святых к кумиру. Плевать, что кумир из второго эшелона. В обычной жизни она не попала бы и сюда, а значит, надо пользоваться моментом.

— Короче, давай помогу, — произнес я, обрывая завязавшийся разговор. — Если ждешь Пако — то он застрял надолго. А я уже здесь и свободен.

Хелена смерила меня недовольным взглядом, но взвесив "за" и "против", смирилась.

— Ты всегда такой наглый? — Повернулась спиной. — Там внизу застежка. Сверху я осилила, до нее же не дотянусь — что-то заело. Наверное, ткань застряла. А мы уже всех отпустили.

Ну да, отпустили. Концерт-то окончен, платье не из тех, что без посторонней помощи не снимешь, а в остальном девочка не маленькая, сама справится. Впрочем, причины, по которой Мерелин осталась без помощников, меня не интересовали — я был уверен, там какая-то банальщина. Главное, я пригодился, и это отличное оправдание нашего посещения.

Мысленно отдав дань линиям ее тела, я рывком расстегнул искомую застежку, в которую, действительно, забилась ткань, после чего платье рухнуло на пол. Ах да, не сказал, в отличие от ее высочества, перед Мерелин стояла зеркальная стена, в которой я видел ее абсолютно всю. Поймав мой оценивающий взгляд, эта выдра опустила руки, покрутилась, демонстрируя, как красиво выглядит ее тело в одних кружевных трусиках, вылезла из платья и принялась надевать другое. Обычное, вечернее, в котором, видимо, пойдет на банкет. Банкет для своих, богоизбранных, меня туда не приглашали, но я и не собирался — что-то подсказывало, ее высочество тоже не будет там светиться.

Когда Хелена, наконец, оделась, повернулась, как ни в чем не бывало:

— Давайте! Есть на чем расписаться?

Расписаться на чем не было. Что я и сказал вслух, переглянувшись с ошалевшей от представления девушкой. Кумиры и небожители превращались для нее в обычных людей, могущих попозировать перед незнакомцами практически неглиже из глупого желания выпендриться. Но в этом я не видел ничего плохого — все мы люди, пусть всегда помнит это.

Вновь взгляд на животик Беатрис. Видно, не будь его, Хелена все-таки выставила бы нас за дверь.

— Ладно. Найдем. — Щелчок перед лицом, на которое тут же спустился вихрь козырька с главным меню. Палец проткнул горячую клавишу.

— Пако? В машине лежит несколько моих плакатов. Остались… Да, с того вечера. Попроси кого-нибудь принести мне один. Нет, сама не могу, я раздетая. — Кривая мина человека, выслушивающего нелестное о себе, но продолжающего настаивать. — Нет, срочно. Я сказала принеси! — ее голос налился сталью. — Прикажи кому-нибудь, пусть принесут!